В конце года стало ясно, что борьба за установление незыблемого мира на планете нами выиграна. Теперь можно было вплотную заняться Луной, что к настоящему моменту стало уже актуальной проблемой: дезориентирующие силы Луны успели приноровиться к непривычному движению своей планеты и вновь сфокусировались на Землю. Я именно так и рассчитывал, «раскрутка» Луны была лишь временной мерой.
Ни с кем о том не советуясь, наша группа числом в пятьсот человек пришла к решению: Луну необходимо вывести за пределы гравитационного поля Земли. К подготовке этой операции мы приступили в январе 1999 года, в день последнего в уходящем столетии новогоднего праздника. Это была во многом проблема, требующая технического решения. В соответствии с ней к поверхности спутника необходимо было приложить постоянное давление и в течение долгого времени его удерживать, ни на секунду не ослабляя. Осуществляться подобная процедура должна была крайне медленно. Плотность Луны в сравнении с земной очень низкая — образно выражаясь, огромный ком золы. За свою долгую жизнь ей также порядком пришлось натерпеться от бесчисленных метеоритов и комет (некоторые — поистине гигантских размеров), от чего на ней фактически живого места не осталось от трещин, как на куске битого-перебитого стекла. Поэтому резкий нажим был бы рискованным: Луна могла разлететься на куски и Земля оказалась бы окружена кольцом лунных астероидов.
***
В наши намерения входило не просто оградить Землю от эманаций Луны. Нам хотелось также каким-то образом определить и участь жизни, загнанной в лунные недра. Мы решили, что Луну надо будет толкнуть в сторону Солнца, где ее бестелесные обитатели смогут вновь обрести свободу.
Четыре наши группы общей численностью в сто двадцать пять человек вышли в космос над северным полушарием Земли и приступили к работе, аккуратно подталкивая Луну к выходу в открытый космос. Это фактически значило, что мы, придавая ей все больше энергии, постепенно увеличиваем скорость ее вращения вокруг Земли, что в свою очередь должно будет повлечь, отторжение спутника от нашей планеты.
(Когда-то Луна находилась от Земли на расстоянии гораздо большем, чем в двадцатом веке, но по мере того как энергия спутника оскудевала, он все ближе подходил к Земле.) За период 1999 года период обращения Луны мы сократили с двадцати восьми до четырнадцати суток. Это было нетрудно; к тому времени я уже знал о секретах мозга и его связях с материальным миром достаточно, чтобы проделать такую процедуру в одиночку. Наш спутник находился теперь в миллионе семистах километров от Земли, а это означало, что скорость его движения по орбите возросла десятикратно. Мы подсчитали: прежде чем Луна «оторвется», эту скорость надо будет увеличить вдвое (до шестидесяти восьми тысяч километров в час) — тогда Луну автоматически понесет к Солнцу. Это в конце концов произошло двадцать второго февраля 2000 года. Земля лишилась своей Луны под дружный протестующий вой сентиментальной части человечества, который мы полностью проигнорировали. У нас вышел один небольшой просчет: спустя три месяца Луна, проходя мимо орбиты Меркурия, угодила в сети его гравитации. Но так как масса этих двух планет примерно одинакова, нечего было и думать, что Меркурию удастся сделать ее своим спутником. В результате Меркурий оказался притянут к Солнцу еще на двенадцать миллионов километров, а Луна в конце концов попала на орбиту светила со средним расстоянием до него примерно в тридцать миллионов километров. Такого расстояния достаточно, чтобы скалы на лунной поверхности пребывали постоянно в полужидком состоянии. Лунной «жизни» в кои-то веки была предоставлена некоторая степень свободы.
Приближается место, где я должен остановиться — не потому, что мне больше нечего сказать; скорее потому, что оставшиеся мысли будет слишком трудно выразить в данном контексте. Обычному современному человеку может показаться, что мы, «посвященные», возвеличились до статуса богов. В каком-то смысле нам это действительно удалось, если сравнение проводить с людьми двадцатого столетия. В остальном, однако, мы так же далеки от этой цели, что и всегда. Нас больше не ограничивает невежество и отсутствие целевых ориентиров, но незнание наше по-прежнему безмерно велико. Дорога, по которой нам предстоит пройти, все также простирается в непроглядную даль. Я не в силах объяснить проблемы, которые перед нами стоят. Если бы люди способны были их понять, не было бы и нужды в объяснении. Не знаю, считать ли мне себя счастливым или несчастным. Мне посчастливилось оказаться у истоков этого грандиозного движения в человеческой эволюции. Теперь я знаю, на что нам следует направить силы. Я несчастлив в том отношении, что за несколькими важными исключениями потерял связь с остальным человечеством. Человек ленив по природе, и лень безоговорочно надлежит изжить. Это означает, что человек не любит неудобств, и цивилизацию он создал, чтобы избежать неудобства, так что леность была важным фактором в его эволюции. Но это означает также, что он предпочитает эволюционировать своим темпом, медлительным и осторожным. Борьба с паразитами переключила меня на более быстрый темп эволюции, она вызвала во мне нетерпеливое стремление продвигаться все дальше и дальше. Я не могу просто довольствоваться мыслью о том, что отныне беспредельные пространства ума открыты человеку для постижения: мне этого мало. Слишком много вопросов остается еще без ответа. Да, это истина: человека ничто теперь не отделяет от осознания цели своей эволюции, и теперь, похоже, люди будут жить века, не умирая, как прежде, в возрасте восьмидесяти лет от скуки и поражения жизнью. Но нам по-прежнему неизвестно, что происходит с человеком после смерти, или как бытие возникает из небытия. Мы сознаем наличие во Вселенной благотворного принципа Цели, но при этом так и не знаем, является ли он прямым воплощением предначертаний Творца, или проистекает откуда-то из источника еще более глубокого. Тайна Времени остается непознанной, равно как краеугольный вопрос, поставленный Хайдеггером: почему Бытие, а не Небытие? Ответ может лежать в совершенно ином измерении, столь же отличном от мира ума, как ум отличен от мира пространства и времени...
***
На этом изложение событий мы решили завершить, в качестве окончания взяв отрывок из неопубликованных дневниковых записей Остина, так как, по мнению редактора, эти фрагменты предлагают возможную разгадку тайны «Паллады».
Об этой космической «Марии Селесте» было сказано столько слов, что скопившееся нагромождение фактов начинает постепенно терять очертания. Нижеследующий отрывок из «Автобиографии» капитана Джеймса Рамзея четко систематизирует все известные факты.
