– У меня есть причины, Вин.
Вин прижал меня к углу возле стены.
– Я был предан тебе. Если ты так поступишь, я не буду на твоей стороне. Возможно, мы останемся друзьями, но ничего большего. Я уйду от тебя так далеко, насколько это возможно. Я не буду смотреть, как ты будешь уничтожать себя.
Я покачала головой. Мои щеки были мокрые, я плакала.
– Я должна, Вин.
– Я так мало значу для тебя?
– Нет... нет. Но я не могу быть никем иным, кроме самой себя.
Вин посмотрел на меня с отвращением.
– Ты хоть знаешь, что он отравил тебя в прошлом году, а?
Вин знал.
– Он сказал мне.
– Ты точно знаешь, какой он человек, и ты пойдешь и сделаешь это в любом случае! Если он помогает тебе, это лишь потому, что он видит выгоду для самого себя.
– Я знаю это, Вин. Он использует меня, я использую его.
– Тогда ты достойна его.
Вин покачал головой.
– Мы закончили, – сказал он.
– Не делай этого, Вин. Не здесь. Не сейчас. Подумай столько, сколько нужно. – Стыдясь всего этого, я упала на колени и сложила ладони вместе.
Он сказал, что ему не нужно думать.
– Я не буду своей мамой .Я не буду долго страдать.
И после сказанного он ушел. Я побежала за ним, но споткнулась и разодрала кожу на коленях о тротуар. Когда я встала, возле остановки появился автобус и Вин уже зашел в него.
***
Добравшись до дома, я попыталась дозвониться до Вина.
– Он уже лег спать, – сказал мистер Делакруа с прохладцей. – Поговоришь вместо него со стариной Чарли?
Я ответила, что необходимости в этом нет. Чарльза Делакруа я и так видела регулярно.
Так продолжалось несколько дней ( без учета времени суток) до тех пор, пока миссис Делакруа не сказала, что Вин уехал в Олбани навестить друзей.
Может мне стоило сесть на первый попавшийся поезд до Олбани, я могла так просто взять и сделать это. Но я не знала, что ему скажу. По-правде говоря, он скорее всего был прав. Я проигнорировала его чувства в погоне за непонятно чем, а объяснить, почему – не сумела. Вернее, если объясню, то, подозреваю, он не захочет ответить на поставленные вопросы: Вин был непоколебимым, верным и хорошим во всех отношениях, но этого недостаточно. К худу или добру, желание преуспеть там, где провалился отец, было сильнее любви к Вину.
Нет, я не рванула за своим парнем в Олбани. Я занялась организацией бизнеса и завершением отделочных работ для пятничной тусовки в преддверии открытия.
Зазвонил телефон. Несмотря на свой настрой, я понадеялась, что это Вин, но ошиблась.
– Рада слышать своего старинного приятеля? – спросил Тео.
Несколькими днями ранее я спрашивала совета у бабули насчет заменителя какао в мороженом горячем шоколаде, этот напиток я планировала разливать на вечеринке.
– Бабушки сказали, ничто не заменит какао! Они хотят узнать, почему ты решилась на такое кощунство.
Я рассказала ему о своем бизнесе.
– Мы устраиваем вечеринку, но мой партнер не считает хорошей идей сервировать стол противозаконным веществом, поскольку идея бизнеса состоит в том, что все будет честно, без обмана.
– Ясно. Так-с, тогда можешь использовать порошок рожкового дерева. Бледное подобие, но...
Я его поблагодарила.
– Дай мне знать, могу ли я еще чем-то помочь, – сказал Тео.
– Что насчет хорошей работенки с какао из Гранья-Манана? – предложила я. – Мне необходим поставщик.
– Лучшее предложение, – отозвался Тео. – Я горжусь тобой, Аня Барнум-Баланчина. Кажется, ты заключила перемирие.
– Грациас, Тео. Знаешь, ты единственный, кто мне это говорит.
– Это все оттого, что я знаю тебя, Аня. Наши души похожи. – Тео помолчал. – Как там твой парень?
– Он на меня злится.
– Он еще огребет за это в следующий раз.
– Быть может. – Но на деле же я не совсем уверена, будет ли следующий раз.
Проговорили мы довольно долго, Тео пообещал приехать и встретиться со мной, когда сможет. Я у него спросила, сжалились ли над ним в Гранья-Манана, а он ответил, что пока он выздоравливал, больший толк был от Луны.
– Полагаю, я должен благодарить тебя за то, что ты прикрыла меня.
– К сожалению, ты не первый парень, который говорит мне это.
***
Ну вот настала пятница, а с ней и вечеринка. С тех самых пор от Вина не было ни слуху ни духу. Весь день я драила помещение и собирала самовары для замороженного горячего шоколада. В свой круг я пригласила каждого – только из семьи никого – Чарльз Делакруа тоже пригласил народ, в том числе и потенциальных инвесторов.
Скарлет и Гейбл явились одними из первых. Скарлет находилась на миллионном месяце беременности и я не была уверена, придет ли она. Когда я написала ей сообщение, ответила она мгновенно: «Очень рада за повод ускользнуть из дома и очень рада приглашению! P.S. Значит, мы больше не злимся? Мне без тебя так одиноко». Приехав, она меня обняла.
– Вы двое поженились? – спросила я их.
– Мы думаем подождать до родов, – ответил Гейбл.
Скарлет покачала головой.
– Без тебя я не выйду замуж, Аня.
– Место потрясающее, – вставил Гебл. – Что ты планируешь тут разместить?
– Довольно скоро услышишь. Эй, Гейбл. Ты планируешь сегодня фотографировать?
Гейбл проблеял, что Скарлет отобрала у него телефон с камерой.
– Где твой парень? – пожелал он узнать.
Я притворилась, что не услышала вопроса и отошла к другим гостям.
Когда большинство прибыло, я прошла на подиум. Огляделась посмотреть, вдруг Вин покажется. Но его не было. Без него, Нетти и Лео я ощущала себя слегка неприкаянной, а выступление было не из лучших. Я пробежалась под градом вопросов о клубе, что я планировала в нем подавать и причине, по коей все это будет абсолютно законно. Описав бизнес, почувствовала, как в комнате нарастает мертвенная тишина, но она меня не напугала.
– Сегодня вы попробуете вариант полезного напитка с рожковым порошком, который я буду предлагать этой осенью. По вкусу он будет лучше этого, обещаю. – Я подняла свою кружку, но не могла вспомнить, как перед речью наливала в нее напиток. Посему, дабы избежать неловкого положения, сделала вид, что отпила.
– Кое-кто мне однажды сказал, что прошлогодний враг может стать новым другом, тут я имею ввиду, что хочу представить вам своего нового юриста.
Чарльз Делакруа поднялся на подиум. К этому случаю он побрился, и я оценила этот жест.
– Простите меня, если толком не получится. Давно не практиковался, – начал он с притворно скромным смешком. – Семь месяцев назад, за неимением лучшего слова, закончилась моя политическая карьера. Не нужно объяснять, почему. – Он метнул в меня взгляд, заставив толпу рассмеяться. – Однако сегодня я нахожусь здесь, чтобы поговорить о будущем. – Он прочистил горло. – Шоколад. Он сладкий. Довольно приятный. Но не стоит того, чтобы умирать за него и уж конечно проигранных выборов. По понятным причинам, времени подумать о шоколаде в прошлом году у меня было предостаточно, – он снова на меня зыркнул, – и почему встал вопрос о нем. Не потому что я проиграл и не потому, что организованная преступность – это плохо. Причина в законодательстве, запретившем шоколад, да и вообще законодательстве как таковом.
