Тем более запах мяса, жарившегося на самодельном вертеле, нагло дразнил мое обоняние. Пришлось смирить гордыню и идти к магу на покаяние. Тот как раз доставал из недр необъятной торбы хлеб, сыр, засахаренные фрукты и флягу вина.
При виде такого изобилия моя ангельская сущность посоветовала мне перестать показывать свой ангельский характер, а просто насладиться вкусной трапезой и приятной беседой. Хотя насчет приятной это я, наверное, погорячилась. Но, как говорится, случайных попутчиков не выбирают. А ведь именно случай свел нас с магом на некоторое время.
Нарезав сыр и уложив его на ломти хлеба, Джаред пододвинул ко мне полное блюдо и флягу вина.
- А ты? - Я с жадностью впилась в сочное мясо, чуть не замурлыкав от удовольствия.
- Я не голоден, - коротко ответил эмпат.
- В смысле не голоден сейчас или вообще никогда не испытываешь потребности в пище?
Катрайн неопределенно пожал плечами, будто и сам еще не определился в решении этой непростой дилеммы.
Ну что за привычка вечно все недоговаривать?! Хотела было снова на него разобидеться, а потом подумала:
"Не хочет рассказывать о себе, ну и черт с ним! Меня его заморочки вообще не должны волновать. Не ест - и не надо. Мне же больше достанется".
Вино и сытый ужин сделали свое дело. Я быстро захмелела и, наконец, перестала дрожать от холода. Придвинувшись поближе к жаркому пламени, стала исподлобья наблюдать за магом. Тот сидел напротив и задумчиво ворошил угли длинной хворостиной. Небось сокрушается, что вынужден меня так долго терпеть.
- Скажи, - после секундных раздумий начала я. Маг вскинул голову и заметно напрягся, ожидая подвоха. И был совершенно прав. - Джаред, это ведь тебе Велена передала свои записи?
На непроницаемом лице Катрайна промелькнуло выражение печали. Лишь на мгновение, после чего он вновь нацепил свою маску бесстрастного пофигиста.
- Она знала, что ее правление долго не продлится, - сказал эмпат, помедлив. - После смерти Аддаона ее напряженные отношения со старейшинами стали стремительно ухудшаться. Королеву все ненавидели.
"Ну прямо как меня", - невольно пронеслось в голове. Печально сознавать, но в чем-то наши с Веленой судьбы были похожи.
Маг продолжал:
- Стремясь раскрыть секрет долголетия, Велена испытывала заклинания на своих подданных. Преступники, по приказу Владычицы, препровождались в катакомбы Кармалиона, никто не соизмерял наказание с их проступками, все без суда и следствия обрекались на смерть. Для Велены они являлись всего лишь материалом, на котором она проводила свои эксперименты. И при этом ее не мучили угрызения совести, она искренне полагала, что таким образом дает этим несчастным шанс искупить свои грехи перед Драгонией и принести пользу нынешним и будущим поколениям эмпатов.
Лишь мне и Аддаону была известна истинная цель ее опытов. Хотя ни я, ни Владыка не разделяли ее убеждений, правильно полагая, что даже для такой, казалось бы, великой цели плата неоправданно высока. Остальные же не сомневались, что Велена продала душу демонам, а несчастных эмпатов приносила им в жертву.
- Но зачем нужно было убивать заключенных?
- Велена не лишала их жизни намеренно, - ответил эмпат. - Просто каждое новое заклинание, созданное ею, оказывалось неверным. Вместо того чтобы становиться сильнее, пленники постепенно угасали. Затем, уж не знаю, как ей это удалось, Велена выяснила, что для успешного завершения эксперимента не достает последней составляющей - крови ольфиры.
Пойдя наперекор воле Аддаона, Владычица отправилась в Долину и получила желаемое. Впрочем, как и всегда, - Джаред горько усмехнулся. - Вернувшись из королевства эльфов, Велена с еще большей страстью окунулась в свои исследования. Она была уверена, что уже близка к разгадке секрета долголетия, настолько близка, что не побоялась экспериментировать на себе.
И снова ошиблась. Даже заполучив кровь ольфиры, Велена не смогла достичь нужного результата. И это сводило ее с ума.
К тому времени ненависть эмпатов достигла предела. Во время празднования дня рождения Владыки, один из них, обуреваемый местью, запрыгнул в королевский экипаж и попытался кинжалом убить Велену, но Аддаон спас ее, заслонив собой. Он пожертвовал жизнью ради любимой, которая не испытывала к нему ничего кроме презрения, - прошептал маг еле слышно. В его черных глазах, сейчас задумчивых и грустных, отражались всполохи пламени. - Теперь к подозрениям в смерти осужденных прибавилось обвинение в смерти Владыки. Негодование народа росло как снежный ком, а вместе с ним по королевству распространялась доселе неведомая болезнь - эмпаты начали страдать от недостатка энергии. Все считали, что Владычица прокляла Драгонию…
Понимая, что скоро ее правлению придет конец, Велена еще усерднее принялась за свои опыты. Помню, в нашу последнюю встречу она призналась, что почти закончила новое заклинание. И была уверена, что уж оно-то сработает. Но я больше не хотел ее слушать. Умолял одуматься и остановиться. Наш разговор окончился ссорой, и я покинул замок.
В ту же ночь ее схватили. Видимо, Велена почувствовала угрозу и через служанку передала все накопленные за годы исследований материалы мне.
Катрайн замолчал и с тоской посмотрел на догорающий костер.
- Знаешь, несмотря на все ее злодеяния, мне почему-то жаль Велену. И еще… - Я помедлила, не зная, стоит ли об этом говорить, но потом все же сказала: - Я видела ее казнь. Это ведь тебя она умоляла рассказать им правду. Ей никто не верил.
- Но я не мог этого сделать. - Эмпат непроизвольно сжал кулаки. - Я просто ушел. Предал ее!
- Не вини себя. Тебя можно понять. Ты боялся за свою жизнь и не хотел окончить так же, как она. - Подсев ближе к магу, осторожно разомкнула его пальцы и ободряюще сжала холодную ладонь. Внутри меня боролись противоречивые чувства: неприязнь к Джареду поглотило сострадание, а на смену ему пришло нечто иное, чему я пока не могла дать точное определение. Возможно, это была симпатия или того хуже… привязанность. Кажется, я начала привыкать к Катрайну.
- Нет, дело в другом, - маг отстранился, намеренно воздвигая между нами преграду. - Меня попросту никто бы не захотел слушать, тем более бы не поверил. А главное, любой ценой нужно было остановить Велену. Своей одержимостью она стала напоминать чудовище, готовое пожирать любого, вставшего у нее на пути. Я больше не мог оставаться сторонним наблюдателем и спокойно смотреть, как она разрушает себя и все, к чему прикасается. Я любил ее. И люблю до сих пор. Все, что я делаю сейчас, ради нее.
