— Но это же ещё не всё! Послушай конец — это вообще бомба!
— Я сказал выключи!
Старки подчиняется. У Коннора такое чувство, будто его разум захлопнулся, словно отгородившись пожарным занавесом от огня и разрушения, — но поздно, пламя уже проникло внутрь. В этот миг он жалеет, что его не расплели год назад. Он жалеет, что Лев спас его, потому что тогда ему никогда бы не пришлось пережить то, что он переживает сейчас.
— Зачем ты показал мне это?
Старки пожимает плечами.
— Думал, ты имеешь право знать. Хэйден знает, но скрывает. А я считаю, что это неправильно и несправедливо по отношению к тебе. Так ты будешь знать, кто тебе друг, а кто враг, и это сделает тебя сильнее. Я прав?
— Да-да, конечно, — рассеянно говорит Коннор.
Старки сжимает его плечо.
— Ничего, ты справишься с этим. Мы все готовы тебя поддержать.
И он уходит. Миссия завершена.
Коннор долго сидит без движения. Он должен быть сильным, чтобы продолжать нести своё бремя, но он так внутренне опустошён, что не знает, как пережить эту ночь, уже не говоря о том, чтобы заботиться о сотнях своих подопечных-расплётов. А он-то хотел погрузиться в изучение истории, чтобы с её помощью покончить с расплетением... Все великие планы пошли прахом, и в его голове осталась лишь одна отчаянная мысль.
Риса. Риса. Риса.
Он уничтожен. А Старки... Неужели он не знал, какое действие окажет на Коннора его разоблачение? Либо он глупее, чем Коннор думал, либо... гораздо, гораздо умнее.
Дживс приносит Старки копию списка местных ордеров на расплетение. Только трое из списка предназначены для спасения, и аистят среди них нет. Но сегодня положение изменится. В списке значится один аистёнок, позабытый-позаброшенный.
Хесус Ла Вега
Норт Брайтон-лейн, 287
У Коннора ведь нет монополии на спасательные операции? Нет. Значит, пора Старки брать дело в собственные руки.
— Прикольно — не Иисус будет спасать нас, а мы будем спасать Иисуса! — гогочет кто-то из членов «Клуба аистят», когда Старки излагает им свой план.
Другой пацан заезжает остряку по башке:
— Это имя произносится «Хесус», тупица!
Неважно, как оно там произносится. Аистёнок Хесус-Иисус на этот раз упорхнёт из рук своих палачей.
• • •
В одиннадцать часов вечера, за сутки до того, как за Хесусом должны прийти юнокопы, Старки и девять членов «Клуба аистят» берут штурмом дом №287 на Норт Брайтон-лейн. Они вооружены до зубов — Старки вскрыл замок арсенала. До места спасатели добрались на машинах, потому что ребята из автомастерской — лояльные члены всё того же клуба.
Они не стучатся, они не звонят. Они попросту взламывают двери, как переднюю, так и заднюю, и врываются в дом с двух сторон, наподобие спецназа, накрывшего притон наркодилеров.
Женщина кричит и пытается спрятать двоих детей в задней комнате. Старки не видит никого, кто по возрасту подходил бы для их спасательной операции. Он бросается в гостиную. Там мужчина, хозяин дома, срывает карниз, на котором висят гардины — какое-никакое, а оружие, искать другое времени нет. Старки играючи разоружает его и притискивает к стене, уперев дуло своего автомата в грудь жертвы.
— Хесус Ла Вега. Говори, где он. Быстро!
Глаза отца в панике бегают по сторонам, затем останавливаются на чём-то за спиной Старки. Тот оглядывается — и вовремя: на его голову едва не обрушивается бейсбольная бита. Старки уклоняется, бита свистит мимо. Парень, держащий биту, по комплекции — типичный лайнбекер[33].
— Стой! Ты Хесус Ла Вега? Мы здесь, чтобы спасти тебя!
Но парень не думает останавливаться и опять замахивается битой. Удар обрушивается на рёбра Старки. Взрыв боли. Старки валится на пол, его автомат летит за диван, а верзила уже навис над своим противником и заносит биту для следующего удара. Бок болит так, что Старки даже вздохнуть не в состоянии, лишь хватает воздух ртом, как рыба, вынутая из воды.
— Юнокопы! Сюда! Завтра! — выдавливает он. — Твои родаки! Отдают тебя! На расплетение!
— А ещё чего придумаешь? — говорит верзила и заносит биту. — Беги, папа! Уходи!
Мужчина пытается спастись, но другие аистята загоняют его в угол. Да что этот парень — тупой?! Не понимает, что его предки подписали ордер на расплетение? Хесус Ла Вега уже напрягает мускулы, собираясь обрушить на Старки ещё один удар, но в это время один из аистят заходит ему за спину, держа в руках огромный футбольный кубок и изо всей силы врезает лайнбекеру мраморным основанием по затылку. Хесус падает. Вслед за ним на пол летит разбитый кубок.
— Ты что наделал?! — орёт Старки.
— Он хотел тебя убить! — орёт в ответ аистёнок.
Старки наклоняется над Хесусом. Из головы парня хлещет кровь — на ковре уже целая лужа. Глаза лайнбекера полуоткрыты. Старки щупает пульс, но не находит, а повернув голову «спасаемого», обнаруживает ужасающий пролом в черепе. Одно во всяком случае, ясно: расплетение Хесусу Ла Вега не грозит. Потому что он мёртв.
Старки вскидывает глаза на пацана, убившего Хесуса. Тот впадает в панику.
— Я не нарочно, Старки! Честно! Клянусь! Он же хотел тебя убить!
— Ладно, ты не виноват, — говорит ему Старки и поворачивается к отцу Хесуса — тот так и сидит в углу, как паук.
— Это всё из-за тебя! — визжит Старки. — Ты держал его здесь, как в тюряге, чтобы потом расплести! А теперь он мёртв по твоей милости!
На лице мужчины появляется выражение ужаса.
— М-мёртв? Нет!
— Ой, вот только не надо делать вид, что тебе не всё равно! — Старки больше не может этого выносить, не может сдерживать свою ярость. Вот он, виновник — не человек, а чудовище, собравшееся отдать сына, принесённого аистом, на расплетение! Он за это заплатит!
Не обращая внимания на боль в боку, Старки, размахнувшись, всаживает ногу мужчине в грудь. «Это ему должно быть больно, а не мне! Ему!» Старки пинает его снова и снова. Папаша кричит, папаша стонет, но Старки продолжает избивать его, не в силах остановиться, как будто через него изливается ярость всех покинутых на чужих порогах младенцев, всех нежеланных детей — детей, которых считают недочеловеками только потому, что они не нужны собственным мамашам.
Наконец, один из аистят хватает Старки и оттаскивает от стонущей жертвы.
— Хватит, мужик, — говорит аистёнок. — Он осознал свою ошибку.
Папаша, еле живой, весь в крови, собрав остатки сил, ползёт к двери. Остальные члены семьи успели спастись — убежали к соседям. Наверняка вызвали полицию. Старки вдруг понимает, что зашёл слишком далеко и останавливаться нельзя, надо закончить дело. Эх, не к этому он стремился, но ничего, из случившегося ещё можно извлечь пользу. Да, мальчик, которого они собирались спасти, мёртв, но их усилия не должны пропасть даром. Эта ночь всё равно послужит делу справедливости для всех аистят в стране!
