— Правильно, — подтвердил я, начиная догадываться, куда он клонит.
— Предварительное исследование планеты с помощью оптических и радиотехнических средств позволило собрать исчерпывающий справочный материал. Компетентные ведомства провели большую подготовительную работу по копированию внешнего облика местных жителей, описанию их обычаев, изучению языка и письменности. Специально для этого случая было синтезировано некое вещество под названием «перец», имевшее, по заключению экспертов, огромную покупательную способность в наиболее развитых регионах планеты. — Инспектор похлопал по мешку. — В момент отбытия на задание вы имели при себе тысячу двести горстей и восемьдесят одну щепоть этого самого перца. Прошу отчитаться в его использовании.
Все инспектора, как я заметил, делятся на две категории. Одни сразу начинают говорить о долге, клятве, Верном Пути и Великой Мечте. Другие первым делом снимают остатки наличности в кассе. Этот был из вторых.
— Восемьдесят одна щепоть истрачена на подкуп четырех монархов, пяти канцлеров, двух фаворитов, шести премьер-министров, десяти начальников тайных полиций, семи редакторов влиятельных газет и пятнадцати лидеров ведущих партий, как правящих, так и оппозиционных. Все остальное я использовал на борьбу с тараканами, — отчеканил я как по писаному.
Юмор — величайшее изобретение землян, но освоить его не менее трудно, чем научиться застегивать пуговицы на брюках.
— Кто такие тараканы? — вполне серьезно поинтересовался инспектор.
Можно было, конечно, продолжая в том же духе, развести бодягу про то, что тараканы не кто иные, как члены могущественного ордена местных ксенофобов, имеющего целью беспощадное искоренение любого инопланетного влияния. Однако стоит ли осквернять ложью и ерничанием последние часы жизни?
— Это такие насекомые, — подчеркнуто равнодушным тоном пояснил я. — Весьма противные. Вон, кстати, один ползет по стене.
Инспектор не поленился изловить рыжего наглеца, долго рассматривал его и даже поднес к своей единственной, криво продавленной ноздре. Затем он вернул таракана на прежнее место, снова уселся на драгоценный мешок и неторопливо вставил в печатающее устройство чистый бланк акта.
— Как я понял, по первому вопросу вы отчитаться не можете. — В голосе инспектора слышалось тщательно скрываемое ликование.
Ну как же! Я допустил нарушение! А он его выявил!
— Дело в том, что вся предварительная информация к моменту моего появления здесь безнадежно устарела. Двести пятьдесят лет свет шел отсюда туда, и еще столько же лет я со скоростью света летел оттуда сюда. Пятьсот лет прошло, понимаете? Пять веков!
— При чем здесь пять веков? Вы мне голову не морочьте. Где перец?
Безусловно, инспектор слышал и о скорости света, и о замедлении течения времени при межзвездных перелетах, и о независимом годе. Слышать-то слышал, но верил в эту метафизику слабо. Такие личности доверяют только тому, что можно пощупать, взвесить, взять на учет и заактировать. Тем более что на нашу родную планету хоть через пятьсот лет вернись, хоть через тысячу, никаких перемен не заметишь.
— За эти пять веков здесь все изменилось! Полностью! Перцу вашему сейчас грош цена! Да и с настоящим перцем эта дрянь ничего общего не имеет!
— Подождите! — Слова мои, похоже, ничуть не интересовали инспектора. — Вы получили вещество, отмеченное в транспортной накладной как особо ценное?
— Получил.
— Расписались за него?
— Расписался.
— Отчитаться в использовании можете.
— Не могу.
— Так и запишем. Допущена растрата материальных ценностей в особо крупных размерах.
— Пишите, — только махнул я рукой.
Далее взгляд инспектора зашарил по моей скудно обставленной комнате.
— Перед отлетом вы также получили снаряжение, в состав которого, кроме всего прочего, входили образцы наиболее распространенных типов одежды. Что-то я их здесь не вижу.
— И не увидите! Что я, шут гороховый! Такую одежду сейчас только на маскарадах носят. И вам советую гардеробчик сменить.
— Следовательно, имеет место разбазаривание казенного имущества?
— Следовательно, имеет.
— Теперь о главном. — Голос инспектора приобрел металлическое звучание. — Аборигены восприняли Великую Мечту? Готовы идти вслед за нами Верным Путем?
— Нет.
— Как вы сказали? — Человеческой мимикой инспектор еще не владел, но о выражении его настоящего лица можно было без труда догадаться.
— Я сказал — нет!
— И вы отдаете себе отчет, чем это грозит вам лично?
Конечно же, такой отчет я себе отдавал. Кроме того, я знал, что все инспектора наделены весьма широкими полномочиями, в том числе судебными и даже карательными. Но только сейчас, услышав зловещий шепот этого чудовища, я окончательно понял, что нынешний вечер может быть в моей жизни последним. Вот тут-то я испугался по-настоящему. А испугавшись, залепетал:
— Есть объективные обстоятельства. Прошу выслушать…
— Выслушаю непременно. Но сначала отмечу в акте: особо важное задание сорвано по причине преступной халатности агента.
— Отмечайте! — вдруг прорвало меня. — Отмечайте! Да что вы во всем этом понимаете? Я тут бьюсь как рыба об лед! Из кожи вон лезу!
— Что?! — взревел инспектор, вскакивая. — Что?!
Вот тут я действительно дал маху! Необходимо пояснить, что обитатели нашей планеты, в отличие от землян, способны увеличивать свои размеры, а следовательно, и вес, на протяжении всей жизни. Поэтому в целях экономии на каждого индивида, достигшего зрелости, надевается так называемая «кожа» — нечто среднее между рыцарскими доспехами и космическим скафандром. Указанное устройство не позволяет плоти разбухать сверх положенного размера, что весьма способствует ограничению аппетита и, кроме того, содействует поддержанию социальной справедливости. «Вылезти вон из кожи» — считается у нас тягчайшим преступлением.
— Я совсем не в том смысле… — Однако мои жалкие объяснения уже ничего не значили для инспектора. Отныне в его глазах я был не только растратчиком и бездельником, но еще и злонамеренным элементом.
— Быстро же вы забыли все, что свято и дорого для нас! — От голоса инспектора задрожали стекла в оконной раме. — Бдительность утратили! Зажрались! Что это? — Он ухватил за хвост сомнительного вида селедку, которой я как раз собирался поужинать.
— Пища, — подавленно сообщил я. — Ням-ням.
— Я понимаю, что пища, а не дерьмо! — Сарказм инспектора, казалось, был безграничен. — А сколько она стоит? У нас ничего такого даже ветераны Освоения Центра Галактики не едят.
