Ознакомительная версия.
— Скорее! — крикнула я ей уже вслух, оборачиваясь.
Она подняла голову и проводила меня растерянным взглядом. А за ее спиной из-за угла выкатывались фриволеры. Пять или шесть мотоциклистов, следом машина с разбитыми стеклами, в которой было напихано неведомо сколько народу. Все в белых куртках. Синие шарфы, обмотанные вокруг голов, трепались на ветру. Впереди мчались рыцари — фриволеры в настоящих металлических доспехах, в стальных шлемах, украшенных белыми пластмассовыми гребнями амортизаторов. Мчащийся первым вылетел на тротуар и махнул железной трубой по окнам витрины. Ливень стекол обрушился на мостовую. Мчащийся следом фриволер что-то метнул внутрь разоренного магазина, и после секундной заминки наружу выплеснулось оранжевое пламя. Хохот и визг сопровождали грандиозное зрелище.
Я рванула дверь ближайшего подъезда, но она была заперта. Я кинулась к следующему и уже ухватилась за ручку, когда истошный визг заставил меня обернуться. Кричала женщина, обронившая сумку. Она стояла на коленях и смотрела, как прямо на нее летит стальной конь и одетый в броню всадник. Мотоцикл сшиб ее, подкинул в воздух и отшвырнул в сторону. Тело вылетело на проезжую часть, шлепнулось плашмя и застыло. Второй мотоциклист налетел сзади и проехал по распростертому телу поперек, наслаждаясь тем, как пружинила под колесами человечья плоть. Потом развернул мотоцикл и помчался назад, вновь колеса мотоцикла подпрыгнули на грудной клетке… Я не сразу сообразила, что стою неподвижно, не в силах оторвать взгляда от происходящего… Опомнившись, рванула дверь и ввалилась в подъезд. Лифт не работал. Я помчалась наверх, прыгая через две ступеньки. А хотелось бы через пять. Никогда не думала, что так медленно бегаю. Вот что значит — не заниматься регулярно спортом. После пятого марша ноги мои стали подгибаться. А внизу хлопнула дверь — кто-то ввалился в парадную и, стуча каблуками, мчался за мною наверх. Смерть…Только у нее так нагло могут громыхать подошвы по бетону ступеней. Наугад я вдавила кнопку звонка, не надеясь, что ее отворят. Но дверь почти тут же подалась, пропуская меня внутрь, в спасительную гавань прихожей, и захлопнулась, охранительно щелкнув замками. Тут только я сообразила, что и дом, и номер квартиры уже оттиснуты в моей памяти. Адрес-то был из заявки. Вот только что было ней, я не успела прочесть. Теперь, взглянув на отворившего мне дверь человека, я подумала, что подглядывать в бумажку не имеет смысла.
Передо мной был пожилой мужчина, подтянутый, даже можно сказать, элегантный. Он был в сером недорогом костюме и в пестрой сорочке без галстука. Но если бы он был в галстуке, я бы не сочла это снобизмом. Сразу было видно, что он из тех, кто привык выглядеть респектабельно и отдавать приказы. Не спросив, кто я, он пригласил меня в гостиную.
Двухкомнатная квартирка была невелика, но чрезвычайно уютна. Обставлена без особых претензий, но, сбивая штампованность стиля, там и здесь были расставлены и развешаны милые мелочи — акварели в рамочках, модели самолетов, коврики ручной работы. На окнах занавески с оборками, какие были в моде когда-то очень давно. И вообще все было чуточку устаревшее. Чуточку из прошлого. Даже сам запах квартиры почему-то казался старомодным.
— Присаживайтесь, — хозяин церемонно указал на округлое мягкое кресло, покрытое темно-вишневой бархатной накидкой, изрядно уже потертой.
Сам он сел напротив, опять же несколько церемонно, но без тени стеснительности: просто такова была особенность его натуры. В эту минуту я подумал, что квартира скорее всего не его — так прямо никогда не сидят в подобных креслах, созданных для толстячков, засыпающих с газетой перед телевизором.
— Выпьете чаю? — спросил он. — Я специально заказал булочки из кафе Ораса.
Вот так-так… Обычно наши клиенты спешат не с угощениями, а с жалобами. Может, он заранее узнал о моих вкусах?
— С удовольствием.
Что еще я могла ответить?
Уж от чего, а от булочек я никак не могла отказаться. Он повернулся и снял с полки серванта заранее приготовленный поднос с чашками и корзиночку со сладостями. А рядом с подносом… Нет, я не могла ошибиться. Черный переплет с золотым тиснением — этих книг в доме Ораса была целая пачка. «Полет одиночки»! Мне почему-то сделалось неловко оттого, что я ее так и не прочитала. После знакомства с автором мне не хотелось читать его творение.
— Так в чем же ваша проблема? — спросила я, торопливо проглатывая мою любимую булочку.
И в ту же минуту поняла, что никакой проблемы у него нет — имеются в виду проблему, которыми занимается наше «Око».
— Вы, Ева, пришли первой, — сказал хозяин и улыбнулся.
— Первой? — переспросила я. — Значит, кто-то должен еще прийти?
— Возможно да, а возможно и нет.
— То есть…
— Вы выбрали мою заявку из сотни других. У остальных приглашенных была аналогичная задача, но, по всей видимости, они с нею не справились.
— А что, у вас была какая-то особенная заявка?
— Ни в коей мере…
Чувствуя себя совершенной идиоткой, я развернула листочек, который все еще держала в руках, и прочла. В нем говорилось о бедственном положении клиента — смерть жены, душевные мучения, тяжкое финансовое положение.
— И всё это правда? — спросила я, с сомнением оглядывая уютную комнату.
— Разумеется, нет. Но я хотел, чтобы вы пришли. И вот вы здесь.
М-да… Очень интересный способ приглашать в гости. Но я не сердилась на хозяина. Он мне нравился. Чудак… Все старики чудаки, что ж с этим поделаешь.
— А имя, указанное на конверте? Тоже вымышленное?
— Разумеется, — улыбнулся хозяин.
— Кто же вы на самом деле? Миллиардер, путешествующий инкогнито? Или добрый волшебник?
Он рассмеялся.
— Ни то, ни другое. Я — Великий Ординатор.
Я сморщилась, не в силу скрыть гримасу отвращения. Если бы хозяин назвался Мефистофелем, и то бы я не была так разочарована.
— Значит, вас мы должны благодарить за всю эту мерзость? — я кивнула в сторону окна. — За то, что по улицам теперь просто-напросто опасно ходить. И милый прохожий ни с того ни с сего может пырнуть тебя ножом, проходя мимо?
Он помолчал.
— В принципе, да. Но вы, скорее всего, неверно меня поняли. Я — первый Великий Ординатор, после меня было еще пять или шесть. Или даже больше — устал считать. Когда создавалась Лига, я был идеалистом, как многие. Я рассчитывал, что благодаря Лиге мы решим почти все проблемы, энергопатия как энергия ветра, который вечно несется над землей, как энергия рек, которые текут в своих руслах неостановимо, послужит благому делу. Мы никого не хотели унижать или убивать. Всё было рассчитано и разложено по полочкам. Мы имели в виду лишь естественную энергопатию. Природных князей не так уж и много. А мартинариев — хоть отбавляй. Надо только рационально использовать источники энергии страдания, и через несколько лет мы почти незаметно, почти без усилий унылую, грязную, исстрадавшуюся страну превратим в земной рай. Ведь главное богатство нашей страны всегда было в ее необъятных ресурсах. А потом…
Ознакомительная версия.
