Ознакомительная версия.
— Вообще-то Маран всегда старался дистанцироваться, — заметила Дина. — Зная свою натуру. Но на этот раз он, видимо, попался сам.
— Еще как попался, — сказала Ника мстительно. — С первого взгляда! Хлеще, чем она.
— Откуда ты знаешь, что с первого? — спросил Дан. — С чего ты взяла?
— Так ведь он один раз ее и видел. До Земли.
— Она его тоже один раз видела.
— Это тебе кажется. Она же сидела на станции. И могла смотреть все материалы, которые ты отсылал. Все ваши оправданные риски и маленькие геройства прошли перед ней. Немудрено было втрескаться по уши.
— Ах вот оно что! — пробормотал Дан.
— Да, мой дорогой. Представляю, как она, наверно, боялась случайно наткнуться на какой-нибудь его роман. Она же жуткая ревнивица. Вроде тебя.
— Какой роман? У него не было времени на романы. Не говори глупостей.
— Может, и женщин не было? Просто, без романов?
— А это уже не твое дело, — рассердился Дан. — Хватит. Пошли обедать.
— Не обижайся, Дани, — сказала Ника и потерлась щекой о плечо Дана. Тот продолжал молча смотреть в потолок. Ника вздохнула. — Я же не для себя. Мне с тобой и так хорошо. Но ведь мы — самая благополучная пара среди всех, кого я знаю. А что у моих подруг? Сдается мне, мы, женщины, свободнее говорим между собой на эти темы. А может, просто ты такой стеснительный? Так вот, ты не представляешь, что творится. Хотя ты отлично знаешь, что Земля кишит импотентами, гомосексуалистами, эксгибиционистами, лесбиянками и так далее. А ведь все это — прямое следствие мужской неполноценности. Человечество больно. И вот появляется возможность его исцелить. А ты принимаешь все на собственный счет и надуваешься.
Дан повернулся на бок и снисходительно воззрился на нее.
— Неужели ты думаешь, что все сразу кинутся заниматься этой штукой? — сказал он с иронией. — Люди слишком ленивы. Они предпочтут свои бесполезные таблетки, ведь, чтобы их глотать, не надо никаких усилий. Люди вообще терпеть не могут прилагать усилия для чего бы то ни было.
— Очень жаль, — сказала Ника. — Но надежда ведь все-таки есть…
— Словом, тобой движет чистый альтруизм? — поинтересовался Дан саркастически. — Лично тебе ничего не надо?
— Ну… Возможно, и я не отказалась бы попробовать…
— Что попробовать?
Ника засмеялась.
— Понимаешь, Наи…
— Она что, рассказала вам?..
— Не все, не пугайся! Так, кое-что.
— А именно?
— Не знаю, могу ли я?.. Впрочем, она, по-моему, не делала из этого секрета. Она рассказала про первую встречу, помнишь? Оказывается, она находилась всего в получасе лета от нас. У нее там живет подружка, она ее чуть ли не выставила из дому, ну может, и не совсем так, словом, подружка уехала и оставила ей ключи. Она отправилась туда и стала думать, как же ей заполучить предмет своих мечтаний… я бы сказала даже, вожделений, но ты, мой целомудренный Дани, пожалуй, разгневаешься. Я полагаю, что в конце концов она не выдержала бы и позвонила ему сама, но, к счастью, до этого не дошло.
— Благодаря тебе, — заметил Дан.
— Может быть. Хотя, по-моему, он тоже уже дошел до точки. Ну и… Что было по эту сторону, ты знаешь. Он примчался туда, за двадцать минут, между прочим, вместо получаса, поднялся по дорожке к дому… Как я поняла, это модный дом, одна огромная комната, в которую напихано все, от шкафов до бильярдного стола и от пианино до кровати или, как сейчас принято, тахты, уж не знаю, что там конкретно. Она, естественно, караулила его, стоя на крыльце, но когда флайер сел, кинулась в дом, чтобы он, не дай бог, не подумал, будто ей совсем уж невтерпеж… — Ника рассмеялась. — Это после того, как она по «фону» уже сказала все, что могла… Он переступил порог и спросил: «Мы здесь одни?» Она только кивнула, ибо потеряла дар речи, тогда он подошел к ней и…
— И?
— На ней было модное платье, на пуговицах. Держу пари, что она воображала себе сцену из фильма — музыка и пальцы, медленно расстегивающие… А может, я ошибаюсь, и ей тоже было не до кинематографических красот. Ему уж точно, потому что он просто-напросто рванул, и все пуговицы брызнули в стороны. Впрочем, это, наверно, и ты можешь, если постараешься. Но вот дальше…
— Она и про дальше рассказала?
— Одну фразу. Что осознала, на каком она свете, только под утро.
— Под утро? — спросил ошеломленный Дан. — Он же ушел утром.
— В том-то и дело, мой дорогой. Следующее утро или через день, если не все четыре.
— Как это возможно?
— А вот это ты уже спроси у Марана.
Маран не подавал голоса два дня, а на третий после полудня позвонил и попросил:
— Зайди ко мне.
— Сейчас?
— Когда сможешь.
Лицо у него было мрачное. Поссорились, что ли? — подумал Дан и сказал:
— Иду.
Он бросил книгу на стол и вышел. Ника, как обычно, сидела у Дины Расти, и ничто его в каюте не удерживало.
Маран был хмур и даже подавлен. Даже небрит, что случалось с ним чрезвычайно редко. Более того, перед ним стояла на три четверти пустая бутылка, а в руке он держал бокал и задумчиво рассматривал на свет темную жидкость. Когда Дан открыл дверь, он сказал:
— Посуда там, в шкафчике. Рядом с тобой. Найди себе что-нибудь.
— На коньяк перешел? — спросил Дан, садясь в кресло напротив. — По совету Поэта?
— Ага. Тут он промашку не даст. И правда, лучший напиток из тех, что я когда-либо пил. И потом, отопьешь глоток и вспоминаешь друга. Тоже ведь неплохо.
— Тебе его не хватает, — сказал Дан.
— Не хватает, — согласился Маран. — Мне его всегда не хватает. Его песен, его болтовни, его подковырок. Его дружеской помощи, наконец…
— Маран! Я ведь слышал ваш разговор перед стартом. Я не стал пересаживаться, потому что… Я так понял, что вы не против.
— Пожалуй. Поэт, по-моему, даже хотел, чтобы ты… Вошел в курс, так сказать. Ну и я не стал сопротивляться, подумал, что так будет проще.
— Я, правда, ничего не понял. Почти ничего. Кроме того, что могу чем-то помочь. Так?
— Можешь.
— Что я должен делать?
— Ничего особенного, Дан. Сидеть тут. И не уходить, даже если я попробую тебя выставить.
— Как это? — спросил Дан растерянно.
— А так. Не будь слишком деликатен.
— Но…
— Дан, я говорю тебе это, будучи в здравом уме.
— А что, ты собираешься потерять рассудок?
— Все может быть. Так что сиди. Если, конечно, я не отрываю тебя от более интересных занятий.
— Каких занятий? Какие на астролете могут быть занятия, кроме разве что чтения.
— А Ника?
— Ника считает, что хватит с меня и ночей. А днем она сидит у Дины. Она решила, что надо дать Дине выговориться. Ей кажется, что если Дина однажды выложит все, что у нее на душе, ей удастся наконец успокоиться и примириться. Хотя в свете того, что мы теперь узнали… Это ведь была гармония, да?
Ознакомительная версия.
