Расслышав в голосе грозной госпожи приказ, смешанный с нетерпением, Лина едва не бегом направляется к тропинке меж розовых кустов. Девчонка начинает приспосабливаться к характеру герцогини, поэтому может не хуже гадалки предсказать, что произойдет в случае промедления.
Без задержек миновав пятисотметровую дистанцию, проходящую через сад, девушки выбираются на мощенную серым камнем площадь, ограниченную огромной стеной, высотой с пятиэтажный дом.
— Идти-то в твой храм далеко? — Настя, подавленная масштабом декораций, высоко задирает голову. Даже стена, огораживающая территорию "Надежды" имеет высоту вдвое меньше, хотя считается одной из самых высоких в стране.
— Базар, ваша светлость, начинается метров за пятьсот ото рва, а храм как раз за базаром, — вполне доходчиво поясняет Лина.
Спустя минуту девушки минуют железный подвесной мост, охраняемый бравыми гвардейцами в парадной форме. Солдаты не пытаются чинить препятствий. Как и положено людям военным при приближении начальства, мужчины вытягиваются в струнку и синхронно отдают честь. Насте становится смешно, на фоне ассоциаций с охраной интерната, картина выглядит комично.
Каблуки звонко стучат по металлу. Мост из литого стального каркаса, стальных пластин и необхватных цепей просто огромен. Повозки двигаются в оба направления, не создавая препятствий пешеходам. Настя с любопытством рассматривает ров тридцатиметровой ширины, частично заполненный белесоватой водой.
— У нас в "Надежде" из-под крана вода чище течет, — вслух отмечает девушка, наблюдая за тем, как мутная жидкость, покрывается рябью, гонимая течением. От ностальгической мысли чувствуется, как на зубах скрипит песок.
— Так эту воду никто не пьет, — пожимает плечами служанка. — Это же от врагов защита. Сухой ров засыпать совсем недолго, а здесь ничего не получится. Насыпь или течением снесет, так как вода проточная, или в грязевую кашу превратит по которой не пройти, только людей зря сгубишь. Здесь глубина почти восемь метров, и в разное время года вода заполняет ров от одной до двух третей объема, так что штурмовать замок бесполезно.
Девушки незаметно выбираются на мощенную зеленым камнем площадь, гораздо большую в сравнении с той, что располагалась под защитой крепостной стены. Лина вытянув шею, вглядывается вдаль, туда, где начинаются торговые ряды.
— И сколько же все это удовольствие стоит? — без особого интереса спрашивает Настя, бросив взгляд назад, на ров, стену и возвышающийся за ней замок.
В молчании рождаются мысли, а думать не хочется, поэтому "ее светлость" заводит разговор на нейтральную тему. Вопрос финансов выглядит ничуть не хуже прочих.
— Когда ваш прадед строил замок, то почти ничего не затратил. В те времена соседи были необычайно сильны и вынашивали захватнические планы. Населению пришлось потрудиться на славу над возведением стен, не получая ни гроша, чтобы при нападении иметь право укрыться под защитой каменных укреплений.
Настя неопределенно хмыкает, упомянутый прадед вызывает желание истерически засмеяться или треснуть Лину кулаком (больно-больно). Удерживает опасность нового обморока со стороны девчонки и обилие любопытных прохожих.
— И как звали моего прадеда? — с легкой иронией интересуется Настя. Для развлечения девушка решает на время принять предложенную игру.
— Гермеон Великий, — служанку настолько удивляет вопрос, что на время забыто традиционное обращение "ваша светлость", невысокий каблук попадает в трещину меж камней и девчонка, размахивая руками, падает на мостовую, в кровь, разбив колено.
— Черт, — возглас раздражения сменяется, непривычным чувством, сродни ответственности за маленького ребенка. Настя помогает Лине подняться и отряхнуться. Белый передник становится серым, в уголках глаз служанки выступают две крупные слезинки.
Около минуты девушки передвигаются молча, погруженные каждая в свои мысли. Лина так серьезно относится к роли, что Насте становится стыдно за иронию.
К счастью пейзаж вокруг не дает скучать. Девушки выбираются на территорию базара, очень большого, шумного и ароматного. У Насти с непривычки голова идет кругом от гомона толпы и феерии запахов. Особенно сильно пахнет рыбой, что обусловлено близостью реки, и большим количеством рыбаков стремящихся реализовать богатый улов сезона. Хотя хватает и других товаров, от домашней выпечки до заморских пряностей. Шумные разнаряженные торговцы, стараясь перекричать друг друга, расхваливают широкий ассортимент, создавая звуковое болото, где любое произнесенное слово увязает и поглощается, не получая возможности свободно распространяться на большие расстояния.
— Здесь всегда так? — громко, чтобы перекричать толпу склоняется к уху служанки "герцогиня".
Парень в коричневом камзоле наступает Насте на ногу и мчится дальше, не извинившись.
— Нет, ваша светлость, — так же громко отвечает Лина, привлекая внимание окружающих. — Сегодня будний день, народа мало. По выходным и праздникам здесь гораздо многолюднее, торговцы выстраиваются почти до самого рва. Они бы и на мосту встали, но стража бдительно следит за соблюдением пятидесятиметровой зоны.
После прозвучавшего вслух обращения "ваша светлость", шум вокруг Насти и ее спутницы заметно угасает, зато любопытных взглядов прибавляется.
— Как на подиуме, — раздраженно шипит герцогиня. Излишнее внимание рождает ощущение опасности.
Рассматривая толпу в поисках возможных угроз, Настя с удивлением утыкается взглядом в высоченного парня ростом под два с половиной метра. Кожа незнакомца зеленого цвета, уши напоминают два локатора. По мнению "герцогини" такое чудо заслуживает, ничуть не меньшего внимания, чем ее скромная особа.
Откликнувшись на пристальный взгляд, великан почтительно кланяется, краешков пухлых губ касается улыбка.
Раздается неприятный "цок". Настя непроизвольно захлопывает челюсть, отвисшую мгновением ранее.
— Это кто? — тихо, на самое ухо, спрашивает служанку девушка. Подобных монстров ей видеть не доводилось.
— Орк, ваша светлость, — Лина безразлично смазывает великана взглядом, переключаясь на прилавок с конфетами, — у нас сейчас с ними мир. Впрочем, как и все последние триста лет, они часто появляются на базаре, обычно в качестве охраны богатых купцов. Реже сами что-нибудь привозят, хотя купцы из них так себе. Орки не умеют торговаться, а для базара это приговор.
Герцогине требуется время, чтобы переварить услышанное. Орк выглядит очень натурально, притом, что опыты над людьми еще никто не разрешал, и создателю подобного уродца грозили серьезные неприятности, вплоть до пожизненного лишения свободы или многомиллионного штрафа.
