Тони скорчил гримасу.
— Кажется, собираюсь. Эта обезьяна наступила мне на ногу. — Он сел, ощупал голень и покачал головой.
— Поднимайся, дружище. Надо вставать.
— Нет, перелом. — Тони подтянул к себе автомат. — Я останусь и прикрою.
— Ну, уж нет. Зак, бери его за шиворот и тащи с собой.
— Куда?
— Куда-нибудь. Главное — быстрее. Шевелись!
Толпа приближалась. Шершни бежали как-то странно, в ногу, и звук шагов напоминал бой барабанов. Я открыл огонь, уложив с полдесятка плохих парней, но все когда-нибудь кончается. В том числе и патроны. Разумеется, наших врагов потери не смущали. Я оглянулся — Зак успел оттащить Тони на несколько ярдов, но не более того.
— Не туда. В этот коридор нас заманивал Феникс. Там может быть ловушка.
— Но куда же? — В голосе Зака прозвучало отчаяние. — Куда нам, черт возьми, идти?
Плотная масса катила по коридору. Гул нарастал. До шершней было не более тридцати ярдов. Я вытащил пистолет. Мной овладело странное спокойствие. Я знал, что мне не остается ничего другого, как только стрелять, стрелять и стрелять, пока меня не накроет эта страшная волна.
Я прицелился в парня с рыжей бородой. Бац! Убит. Следующим на мушку попал косматый верзила с крючковатым носом. Бац! Шершень схватился за живот (пуля, должно быть, пробила ему печень), споткнулся и совершил неуклюжий кувырок через голову. Толпа не остановилась, и в следующий момент по упавшему пробежали десятки ног. Вот так, ублюдок, отстраненно, словно наблюдая за происходящим со стороны, подумал я. Бац! Теперь пулю получила женщина с почерневшими, гнилыми зубами. Ее глаз лопнул, как мыльный пузырь. Бац! Еще один покатился по полу с кровавой пеной на зубах.
А потом случилось что-то непонятное.
Я уже собрался умирать и ни о чем другом не думал, но внезапно откуда-то сверху свалилась стальная решетка, перегородившая коридор и отсекшая нас от разъяренной, предвкушающей пир толпы. В следующую секунду десятки кулаков обрушились на металлические прутья, оскаленные физиономии прижались к ним, жадные руки потянулись через ячейки.
Спасены? Осознание приходило медленно. Похоже, что да. По крайней мере, мы получили передышку. Я оглянулся. Тони лежал на полу, опираясь на локоть. Зак стоял над ним с отвисшей челюстью. Кажется, им тоже с трудом верилось в чудо.
— Долго она не выдержит. Тони, придется потерпеть.
Он молча кивнул.
Я передал винтовку Заку, подхватил Тони и рывком поднял на ноги.
— Обопрись на меня. Зак, пойдешь впереди. Если увидишь кого, стреляй.
— Будь уверен.
Изображение увеличилось, заполнив весь экран. Тони и Зак ахнули у меня за спиной. Я и сам застыл, чувствуя, что не в силах отвести глаза от скрывающейся за Фениксом фигуры. Мелкая дрожь, как от удара электрическим током, пробежала по спине.
Девушка лет двадцати сидела на полу спиной к стене. Темные, с необычным яблочно-красным оттенком, мягкие волосы водопадом струились по плечу. Смуглая кожа отливала янтарем, словно ее смазали оливковым маслом. Глаза были прикрыты. Она словно дремала, прислонясь к стене, подняв колени. Правая рука покоилась на колене, ладонью вверх, пальцы слегка согнуты.
На ней не было абсолютно никакой одежды.
Феникс снова заговорил, негромким, прерывистым шепотом.
— Улей изменился, когда вы ушли. Он стал темнее, не розовым, а малиновым. И еще начал пульсировать… как-то странно… возбужденно. Потом, через пару дней, я обнаружил, что мембрана лопнула, и вся жидкость растеклась по полу.
— Тебя послушать, так получается что-то вроде родов.
— Вот именно. Это и было рождение. А немного позже я встретил ее в коридоре.
— Уверен, что она вышла из улья? То есть… может быть, это какая-то пришлая?
— Нет, она точно из улья. Бункер закрыт надежно. Без моего ведома сюда и мышь не проберется.
Я продолжал смотреть на сонное лицо девушки. Крупный план позволял увидеть каждую ресничку, каждый волосок. Ее черные брови образовывали две изящные арки, на лоб свисала тонкая, слегка вьющаяся прядь.
— Что ж, Феникс, теперь у тебя есть компания, — сказал я наконец. — От меня ты чего хочешь?
- Ты должен помочь мне, Валдива. Она меня не отпускает.
- Да не выдумывай, ты, Феникс, в ней ведь не больше сотни фунтов веса. Разве ты с ней не справишься?
- Я… я не могу объяснить. Но она как-то проникает в мою голову. Заставляет делать. Заставляет делать то, что ей нужно.
Тони перехватил мой взгляд и покрутил пальцем у виска.
Сбрендил.
— Не забывайте, парни, что я тоже вас вижу, нет, я не сумасшедший. Так все и есть. Она влезает мне в голову. Знаете, есть люди, которые ходят во сне. Здесь что-то похожее. — Феникс заволновался, почувствовав наше недоверие. — Я отключаюсь, а потом обнаруживаю, что закрыл двери командного центра. Потом открываю внешнюю дверь и впускаю тех чудовищ. Я не понимаю, что происходит. Я не могу ничего с собой поделать. Чувствую себя так, словно голова у меня вот-вот взорвется. А она только сидит и сидит. Не шевелится. Даже не смотрит на меня. Господи, я…
— Феникс! Она разговаривает с тобой?
— Нет. — Он глубоко вздохнул, наверное, чтобы попытаться взять себя в руки. — Нет, за все время — ни слова. Я же говорю, она умеет влезать в мою голову. О, черт, это сводит меня с ума. Я хочу выйти отсюда.
— Феникс…
— Послушай, Валдива, она пугает меня. Думай, как хочешь, но она проникает в мою голову, и я вижу то, что видит она. Помню, что чувствовал, когда я был в улье. Вижу себя в этом розовом дерьме… Такое ощущение, будто тонешь. И еще… постоянный голод. Жрать хочется так, что желудок скручивается. Господи, парни, это кошмар… настоящий кошмар. — Его лицо снова выплыло на экран, как надутый до предела воздушный шар. В глазах — страх и мольба. — Сделай что-нибудь, Валдива! Пожалуйста. Я же спас тебя, помнишь? За тобой должок. Ты мне обязан. Останови ее, Валдива.
Он отступил от камеры, и его лицо снова попало в фокус. Женщина за его спиной сидела в той же позе. За все это время она и пальцем не шевельнула. Рука на колене. Расслабленная ладонь, как у человека, ждущего первой капли дождя в летний день.
А Феникс все шептал и шептал как заведенный.
— Я должен выбраться отсюда. Должен. Должен. Я больше не могу. Пожалуйста, Валдива. Пожалуйста, я больше не могу… не могу… не могу…
— Феникс, почему бы тебе не открыть дверь и не выйти оттуда?
— Я не могу, не могу. Она не дает. Не разрешает.
— Почему? Почему ты не можешь уйти?
— Боже, Валдива, что с тобой? Ты еще не понял? Она влезла в мою голову. Думаешь. Я не пытался? Пытался. Встаю, подхожу к пульту и… — Он щелкнул пальцами. — Снова сижу, где и сидел. Как будто все это сон. И я не могу проснуться.
