Ознакомительная версия.
Президент машет рукой, и все замолкают.
— Мне очень жаль, джентльмены, что мы вынуждены принимать решение в такой спешке. И при таком дефиците информации. А вдруг Генри прав, и всё это подстроено?.. Вилли, ты высказываешься последним.
Советник говорит торопливо, щека слегка дёргается.
— А если Америка действительно подверглась атаке? Цена ошибки может быть высока, но цена не принятого решения — ещё больше. Господин президент, вы давали присягу американскому народу. Лично я за немедленную реализацию плана «Интеллектуальная картечь».
Президент вздыхает, и в глазах странно расплываются красные, жёлтые и зелёные огоньки. Возможно, президент носит контактные линзы и это отражения огней с экрана…
— Хорошо. План «Интеллектуальная картечь», пятнадцатиминутная готовность. Если ЦРУ подтвердит, что информация о нападении сфабрикована, я успею дать приказ об отмене.
Следует возня с ядерным чемоданчиком, которую я не раз наблюдал в старых фильмах. Он больше похож на ноутбук, но меня это уже мало интересует, и я отступаю — сквозь стены, сквозь перекрытия, сквозь залы — на свежий воздух.
И оказываюсь на лужайке — кажется, у южного фасада Белого дома. В тени стоит вертолёт, неспешно вращая лопастями, и волны разбегаются от него по тёмно-зелёной траве.
Я наблюдаю, как по этой траве почти бегут пятеро: сам президент, его советник, человек с чемоданчиком, и ещё двое — наверное, из охраны. Президенту помогают подняться, и лопасти набирают ход.
Вертолёт тяжело вздымается в воздух, прибивая винтами траву. Ему всего десять минут лёту до аэродрома, где президент пересядет на свой «Боинг», борт № 1. Там по-прежнему будет в курсе всех событий и сможет отдавать или отменять любые приказы…
Вот только последний он отменить уже не успеет…
Я был предупреждён — шёл синхронный отсчёт времени, — но всё равно это происходит неожиданно.
Сумерки будто взрываются. Призрачной голубизной вспыхивает свет ярче дневного — и сразу меркнет. Снова бело-голубое полотно хлещет по глазам — и снова полная тьма…
Неистовый свет — тьма! Неистовый свет — тьма! Какой-то нечеловеческий ритм — возможно, глаза не могут воспринять этот небывалый свет, и поэтому мозг отключает зрение на короткий момент, пытаясь осмыслить, что видит…
И включает снова, не в силах ничего понять.
Я испытываю нестерпимую тоску. Свет и тьма вращаются перед глазами, постепенно сливаясь в серую пелену и затягивая в беспросветную пропасть. Неведомая сила давит на плечи, пригибая к земле.
А ведь я вижу только изображение. Или мне дали прочувствовать, как это было на самом деле?.. Никто тогда не знал, насколько усиливается излучение, приходя из открытого космоса, где бьют неисчерпаемые фонтаны энергии.
Всё это длится то ли несколько секунд, то ли несколько часов — время словно остановилось. А потом, наконец, брезжит мутный свет.
Но над головой уже нет тёмной синевы неба, а вокруг сочной весенней зелени. Словно пепельный полог накрыл мир.
По тёмно-серой траве бегут серые волны, винты вертолёта — он висит в воздухе какой-то ненастоящий, словно вырезанный из картона, — ещё вращаются, но уже видно, что машина начинает крениться. И шума двигателя больше не слышно, всё происходит в мёртвой тишине.
Видимо, отказало зажигание…
Всё-таки у американских президентов хорошие вертолёты: летательный аппарат кое-как выравнивается; замедленно крутя винтом, падает с высоты пятиэтажного дома, и основная сила удара приходится на шасси. Во все стороны летят обломки, вертолёт будто сплющивается о землю, но взрыва не происходит — то ли такова конструкция, то ли белая пена, которая сразу облепляет машину, гасит пламя. Приглушённо воют сирены, но ни один автомобиль не несётся по серой лужайке, лишь бегут люди. Похоже, все двигатели внутреннего сгорания отказали одновременно…
Скорее всего, президент останется жив. Только вряд ли сможет отдавать распоряжения какое-то время, вряд ли сумеет отменить отданный в спешке приказ. Сибил может радоваться — всё получилось даже лучше, чем она надеялась.
Она обрушила-таки небесную кару на свою родину…
Я увидел достаточно и оставляю это место. Если в нашем мире вечны три вещи — предательство, героизм и любовь, — то довольно о предательстве. Пусть следующая история будет о героизме.
Атлантический океан, примерно в 200 километрах от побережья США
Здесь, в океанских глубинах, темно. Вечерний свет не проникает сквозь трехсотметровую толщу воды, лишь сочится слабое зеленоватое сияние — возможно, это подсветка специально для меня. Континентальный шельф здесь уходит вниз двухкилометровым обрывом, и на склоне в сине-зелёном сумраке маячит какая-то громада. Точка зрения смещается, и становится видно, что это затонувшее судно — скорее всего, американский пароход, потопленный немцами во Вторую мировую войну. Косо торчат обломки мачт, чернеют жерла упавших труб.
«Огибаю» судно, и в тёмной глубине различаю воткнувшуюся хвостом в склон большую рыбу…
Вряд ли эта подлодка ещё сможет плавать. Несколько раньше я наблюдал атаку: как летят на огненных хвостах ракеты, как вываливаются из них и начинают погружаться глубинные бомбы. Похожие на неуклюжие бочонки, они как-то обнаруживали подлодку и старались приблизиться. В носу лодки открылось отверстие, откуда вынесся стремительный тёмный силуэт — наверное, имитатор шумов. Несколько бомб отвернули за ним, но одна всё-таки задела корму. Взрыв взбил на поверхности пенный бугор и, видимо, пробил корпус. Лодка стала проваливаться в глубину кормой, отчаянно маневрируя, чтобы подойти ближе к давно затонувшему пароходу и укрыться от магнитометров противника за стальным корпусом. Это ей удалось, но плавно опуститься на грунт уже не получилось. Хвостовыми рулями лодка врезалась в дно, глубоко пробороздила его и зарылась кормой в донный ил. Так и замерла в наклонном положении, выпуклым носом к далёкой поверхности океана, которой больше никогда не увидит.
Тёмный корпус, рубка невысокая — не чёрный парус, как обычно показывают в фильмах, а скорее наплыв над корпусом. Я заранее ознакомился с данными по российскому подводному флоту и сразу опознал лодку проекта 885 — «Ясень». Уровень гидроакустических шумов у них был так низок, что могли незаметно преодолевать американские заградительные рубежи и выходить на дистанцию удара крылатыми ракетами по США.
Первую начали строить ещё в конце прошлого веке, но в те годы Америку из вероятных противников перевели в разряд друзей, и строительство подлодок этого типа заморозили.
Ознакомительная версия.
