Пример с коммуникатором убедил Зимина. Другого объяснения внезапному появлению Нау в его комнате он не видел. По крайней мере, законы физики, вроде бы, не были нарушены. И Зимина это обрадовало. Ему было бы неприятно, если бы на обитателей Центра законы физики не распространялись. Они и без этого обладали огромной силой. Теперь он в это поверил. И то, что он был одним из них (впрочем, пока это были одни слова), сути дела не меняло. Даже если это подтвердится.
Он вспомнил слова из одной книги:
«Человечество будет разделено на две неравные части по неизвестному нам параметру, причем меньшая часть форсированно и навсегда обгонит большую».
Это было неприятно. Зимин не хотел разделяться. Но его согласия никто не собирался спрашивать. Он был лишен права сделать выбор.
— Я слушаю, — сказал Нау. — Появились вопросы?
— Хочу найти одного человека.
— Кого конкретно?
— Максима Горского, думаю, он работает в Институте.
— Вы, Зимин, не перестаете меня удивлять, — сказал Нау с плохо скрываемым восхищением. — Далеко не все обладают умением задавать правильные вопросы. Вы им наделены в совершенстве. Хотел бы знать, это природное качество или кто-то вас научил?
— Вы о любопытстве? Знаете ли, с детства страдаю от его избытка. Люди на меня часто обижаются. Далеко не всем нравится, что я постоянно задаю вопросы. Понимаю, что бываю отвратительным, но ничего поделать не могу.
— Понимаю. Значит, все-таки врожденное. Буду знать. Писателей, не обладающих любопытством, в природе не бывает. Это необходимое и обязательное качество для людей этой профессии.
— Кошмар, правда?
— Зачем вам понадобился Горский?
— Хочу поговорить с ним о науке. Должна же в нашей стране быть наука. Мне кажется, что в любом, даже самом фантастическом мире обязательно должны быть ученые и любопытные. Мир без подобных людей существовать не может. Мы просто загнемся. И это большая проблема.
Зимин подробно рассказал о любознательном соседе Михаиле и о беседе с профессором Болотовским.
— Вашу фантазию никто не собирается ограничивать. Наоборот, чем оригинальнее окажутся придуманные вами миры, тем лучше.
— Люди по природе своей консервативны. Их фантазия ограничена. Мне хотелось бы пообщаться с настоящими учеными, чтобы узнать, в каком мире они предпочли бы жить. Эти, наверняка, самые привередливые. У них, как правило, богатый внутренний мир.
— Горский понадобился для этого? Еще раз отдаю вам должное, вы правильно выбрали собеседника.
— Поможете его отыскать? — спросил Зимин.
— Со временем вы обязательно с ним встретитесь.
— Но не завтра?
— Горский занимается очень важным исследованием, отвлекать его без веской причины было бы глупо, нужно сначала удостовериться, что ваши возможности отвечают нашим требованиям.
— В каком смысле?
— Вашу способность фантазировать следует тщательно протестировать. Придуманные истории должны легко программироваться, и, что еще важнее, из них следует исключить любые нежелательные воздействия на психику пациентов.
— Но я не знаю, какие воздействия нежелательны, — удивился Зимин. — Расскажите, чтобы я знал, про что нельзя сочинять?
— Это лишнее. Вам надлежит научиться относиться к своим сочинениям отстраненно, ваши чувства не должны мешать придумывать забавные и увлекательные истории. Сатира исключена. Особенно вредны индивидуальные переживания, например, сюжеты про любовные волнения или кризис среднего возраста. Ваши миры должны быть населены жесткими и прагматичными персонажами.
— Странные ограничения.
— Я бы предпочел, чтобы вы больше внимания уделяли вражде, жестокости, ненависти, предательствам, мести, корысти и зависти. Эти эмоции хорошо программируются.
— Но зачем?
— Клиентам будет интереснее жить.
— Может быть и так, но вы обратились не по адресу. Вынужден отказаться. Вряд ли у меня получится сочинить что-то этакое.
— Ерунда, — сказал Нау раздраженно. — Мастерство приходит с опытом. Всегда так, сначала не получается, а потом пойдет, и не остановишь. Будем тренироваться. Давайте для примера разберем какой-нибудь ваш сюжет.
— Мне нравятся истории про инопланетян.
Нау улыбнулся.
— Это слишком сложно. Попробуем начать с чего-то попроще. Вот, например, ваш сосед Михаил — любитель Солнца. Как вы думаете, что можно про него сочинить?
6. Про доброе солнышко
К своему крайнему удивлению, Зимин обнаружил, что готов рассказать о дальнейших приключениях своего соседа. Специально он о нем не думал, но, наверное, всю работу проделало его подсознание. К тому же, это было не трудно. Сосед как-то сразу показался Зимину человеком незамысловатым. Можно было спорить о том, понравилась бы ему судьба, которую предрек Зимин. Но поскольку речь пока шла всего лишь о тренировке, то и переживать было не о чем, никто не собирался заставлять соседа Михаила реализовывать придуманные перипетии в реальности. Это была чистая литература, не более того.
— Я готов.
— Начинайте, — Нау был серьезен.
Зимин подумал, что рассказ, который он должен сейчас сочинить, по каким-то непонятным причинам, важен для них обоих. И если Зимин не справится и не оправдает оказанного доверия, для него все закончится плохо. Нау развернется и уйдет. Навсегда. И больше не появится. Второго шанса, скорее всего, не будет. Но вместо приступа волнения, вполне понятного в данной ситуации, Зимин неожиданно ощутил мощный прилив ярости. Он больше не нуждался в одобрении добрых дяденек. В последнее время с ним произошло слишком много самых разных событий, чтобы он начал переживать из-за еще одного неприятного эпизода. Он привык к резким изменениям в жизни, ему надоело принимать их близко к сердцу.
— Я жду, — сказал Нау.
Зимин стал говорить первое, что пришло в голову:
— Михаил довольно легко прошел отбор в сборную команду квартала для участия в специальной религиозной игре «Что? Где? Когда?». Помогла консультация, которую ему дал я. Выяснилось, что он знает о Солнце больше, чем все остальные кандидаты вместе взятые.
