Он протянул ей аппарат:
— Три буквы, девять цифр — на ваш выбор.
Будур Пери потрогала нижнее колесико, и мягкий голос ответил на незнакомом языке.
— Это похоже на приграничные горы Индии — возможно, вы потревожили ламу во время медитации.
Она отодвинула от себя аппарат недовольным жестом.
— Только низменный дух мог выдумать эти аппараты, нарушающие одиночество.
Луций не мог не согласиться с ней.
— Тут вы сразу уловили сильнейший контраргумент против этого изобретения. Впрочем, тут имеется еще один технический недостаток, а именно: пока вы пользуетесь аппаратом, ведете прием или передаете сами, вы полностью на крючке. Место, где вы находитесь, всегда можно безошибочно установить. Для полиции это неоценимое качество фонофора.
Он перевел рычажок из рабочего положения в нейтральное и сказал:
— Это, строго говоря, необходимо делать после каждого разговора. По этой причине мы пользуемся также и старым телефоном, тот более анонимен. С увеличением власти растут и нагрузки — таков закон математики.
— А вы можете получить такую связь, — спросила Будур Пери, — которая вывела бы вас за пределы земного шара?
— Конечно, но дальность диапазона фонофора намеренно ограничена. Так, разговоры, которые мы ведем с теми, кто летит в ракетах, постепенно слабеют, как бы затухают в разреженной среде. Радиопередатчики, какими пользуются голубые пилоты, только в крайне редких случаях предоставляются тем, кто работает на земле, как, например, Горному советнику, у которого есть связь с космическими кладовыми золота. Говорят, что и патер Феликс тоже может общаться с Регентом.
Вошел Костар и убрал свечи. Луций попрощался, он собирался рано утром опять отправиться на Виньо-дель-Мар, где его будет ждать Сиверс.
В одной из потаенных каморок Центрального ведомства Бюттер проиграл отдельные части только что состоявшегося разговора еще раз и перенес их запись в свое донесение. Еще влажный листок он отнес в кабинет доктора Беккера, который только что заступил на службу. Работа в Центральном ведомстве проходила преимущественно по ночам. «Ребятки, когда настает ночь, король — я» — было одним из любимых выражений мессира Гранде.
Доктор потирал в своем кабинете черепов руки, изучая донесение. Он похлопал Бюттера, застывшего перед ним в смиренной позе, по плечу:
— Неплохо. Дело продвигается.
* * *
Последняя репетиция была проведена при ужесточении условий подготовки. Главный пиротехник воспроизвел источник излучения и окружил лучевой заградительной сеткой одну из заброшенных вилл на южном берегу Виньо-дель-Мар. Он продемонстрировал сначала безуспешность прорыва на двигающихся незащищенных моделях. Затем последовал проход заграждения с обработанным оружием и в защитных костюмах. Поупражнялись они также, как расплавить замок и устроить маленький фейерверк. Наконец Сиверс объявил, что всей технической стороной дела он доволен.
Так как у Луция не было замечаний и с тактической стороны, он подал Патрону рапорт о завершении подготовки. Генерал приказал ему держать командос в боевой готовности, поскольку полнолуние приближалось. Он все еще не переварил обиду, что сбили его танк на воздушной подушке. Операция на Кастельмарино играла роль расплаты за это. Кроме того, она должна была показать, в чьих руках власть.
Луций намекнул Будур Пери, что питает надежду освободить вскоре Антонио. Костар подал чай; круглый медный чайник пускал пары на термобронзовой конфорке. Наступил час приятной беседы. Луций гладил шерстку Аламута, который, мурлыча, лежал у него на коленях.
— Говорят, что по ту сторону Гесперид, на вашей родине, техника не в чести?
Будур задала этот вопрос при разговоре, который они вели, обмениваясь воспоминаниями о детстве, и Луций не уклонился от него. Он убавил свет и повернул к себе аэроионизатор.
— Вы должны рассматривать Бургляндию как некий пласт, который находится в состоянии покоя и тем не менее является началом движения, потому что каждое движение только тогда приобретает смысл, только тогда становится возможным, когда, зарождаясь внутри покоя, сменяет его. В этом смысле Бургляндию можно окрестить субстанцией, которая хотя и становится политически активной, когда заключает союз со временем, однако остается по сути своей в состоянии покоя и черпает из этого покоя свою силу, как из капитала, приносящего доход. В этом смысле законы техники там на самом деле не действуют. Достаточно ли ясно я выразился?
— Да, я понимаю, Новалис, если бы он родился историком, думал бы так же. Однако мой вопрос не затрагивал таких глубин. Я скорее имела в виду, что движение, раз уж оно освободилось от оков, может стать всемогущим и уничтожить своей атакующей мощью покоящуюся субстанцию. Как вы практически хотите противостоять этому натиску?
— Вы имеете в виду, как мы сможем защитить наши родовые гнезда, чтобы они в свою очередь не ринулись к прогрессу и не были им проглочены?
— Да, — сказала Будур Пери, — это мне представляется необыкновенным, как чудо.
— Необыкновенным, да, но опять же и простым для того, кто не дал сбить себя с толку. Дух времени овладевает только движением, но не субстанциями; он забирает мужчин, но не весь пласт, от которого они отделились, не их потаенный, незримый оплот.
— Это мне понятно, но, если мужчины падут, родина обезлюдеет. У нее не будет больше продолжателей рода. Силы, собранные Ландфогтом, привыкли принуждать и подчинять; можно опасаться, что вы не выдержите долгой осады. Он нацелен на господство над безликим и нивелированным миром. Отклонения от нормы и традиции преемственности должны быть вытравлены в людях — так в нападении на парсов я вижу сигнал того, что любая самобытность под угрозой.
— Не надо переоценивать силу Ландфогта; она в основе своей технического свойства и потому разрушительна по природе. Ему не хватает его доли в участии владения миром, где он выступает как противная сторона. Ведь даже своей победой он обнажит свое ничтожество. Он просуществует еще какое-то время, ликвидируя своих врагов, но потом захлебнется, как насос, оставшийся без воды.
* * *
Во Дворце было тихо, только раздавались приглушенные крики охраны, производившей смену караула. Луций молчал. Он слушал, как мурлычет Аламут да потрескивает аэроионизатор. Беседа подняла ему настроение. Все вещи предстали как бы в новом видении, словно разговор возвысил их из тьмы и придал им свет свободы. Он опять подхватил нить разговора.
— Страна замков сильнее любого потенциального движения, даже сильнее самой реальности. Временами действительность вплотную подступает к ней. Но потом чей-то сильный дух вновь открывает ее, как откапывает мифические города гениальный археолог.
