— Как хотите.
— Значит, попробую обработать вас одного. Изменим ваше настроение, сорвем ваши коварные планы, лишим иллюзий. Врач посоветовал мне никогда не забывать о собственной выгоде.
— О чем вы?
— Я не согласен расставаться с жизнью ради вашего ребеночка. Мяу, мяу.
— Вы все знаете?
— У нас, у блогеров, свои источники информации. Мы питаемся информацией, как киты планктоном. Удачное сравнение, мы жрем информацию, жрем, и все нам мало. Удачно устроились. Мы — киты современного мира.
— Вам не удалось рассмешить меня.
— Правильно. Я хотел изменить ваше настроение. Мне это удалось. Тоски в вашем голосе прибавилось. Четче просматривается безысходность. Гости будут довольны.
— Но получилось не смешно.
— Смотря для кого, уверяю, что моим подписчикам завтра три часа здорового смеха обеспечено. Особенно, если удастся точно передать глупое выражение, которое возникло на вашем лице после моей удачной шутки.
— Ну, знаете ли!
— Это была всего лишь шутка, Зимин, успокойтесь. Не теряйте чувства юмора!
С этими словами Егорч подхватил Алену под руку и устремился к накрытому столу занимать лучшее место.
«Не скоро я смогу снова смеяться», — подумал Зимин. Он едва успел смахнуть холодный пот со лба, как на пороге появилась Июлева.
— Привет, — сказала она. — Егорч говорил мне, чем вы занимаетесь, чем-то очень важным, но я не запомнила. А вот увидела вас, и мне стало интересно.
— Меняю старые вещи на новые, — вырвалось у Зимина против воли.
— Работаете 3D принтером? Смотрите не надорвитесь.
— В каком смысле?
— В переносном, конечно! Егорч однажды сказал, что вы забавный человек, но я не ожидала, что его слова так точны. Можно подумать, что он вас сфотографировал или нарисовал. Ух ты! А ведь это идея! Обязательно сделаю вас героем нового комикса. Отличная получится картинка: залихватский чуб, бессильно сжатые в предвкушении неминуемой катастрофы губы, пустые потухшие глаза проигравшего человека. Прекрасно. Если бы я могла сейчас оказаться дома, обязательно принялась за работу. Мой новый герой, с вашим лицом, нескладной походкой и коряво расставленными руками, будет иметь у публики большой успех, это я вам обещаю. Вас легко рисовать.
— Вы заблуждаетесь, я — человек скучный.
— Тогда уж это заблуждается Егорч. Это он говорил, что вы смешной. Я сказала, что вы словно специально придуманы для карикатуры. Вас нарисует даже школьник. Ладно, уговорили, займусь новым комиксом завтра утром. Все равно забыть ваше лицо не смогу. А сегодня — танцы! Мне так хочется танцевать. Не будем же мы весь вечер болтать о младенце. Хотелось бы подвигаться.
«Парочка придурков», — подумал Зимин с ненавистью.
— У вас о-очень выразительное лицо. Повернитесь, пожалуйста, чуть вправо. Люблю, когда свет ложится на лицо модели неравномерно. Ну, сами знаете, полутени, глубина прорисовки, характерные недостатки лица. Вот так. Отлично!
Надо было что-то ответить, но ничего разумного он придумать не смог. Она тоже знала про ребенка. Это было ужасно.
— А где Егорч? — спросила Июлева. — Пойду, поищу, пока он всю икру не сожрал!
Можно было догадаться, что вечер будет ужасным, но всему есть предел. Зимин понял, что требование Алены он не выполнит ни при каких условиях. Он оказался не способен совершить убийство, как ни прискорбно в этом сознаваться. Придется Алене искать для ребенка другого отца. Неприятно. Зимин представил, как сообщает о своей полной несостоятельности. А она кричит, указав на дверь: «Пошел вон, слизняк»! И, конечно, тут же последует едкий комментарий Егорча: «Я же говорил, потешный парень»! И Июлева не смолчит: «Точно, слизняк! А я еще подумала, почему он так несуразно размахивает своими ручонками, а это у него ложноножки»!
— Дорогой, встречай гостя, — сказала Алена.
Она уже обнималась с Геновым.
— А где твой «одинокий Зимин в пустыне»? — спросил он, ненавязчиво напомнив, что они имеют счастье видеть перед собой величайшего спортсмена современности.
— Я здесь, — сказал Зимин.
— Привет, видел, как я блестяще прошел тридцатый уровень? Четыре уловки теперь названы в мою честь. Это, как ты догадался, первая уловка Генова, вторая уловка, ну, и так далее.
— Да. Ловко ты это проделал. Народ оценил.
— Скажу по секрету, начальники намекнули, что если я так же удачно пройду тридцать первый, меня удостоят чести попасть в Зал славы виртуальных игр. А это уже серьезно. Сижу, готовлюсь, без теории в нашем деле не обойдешься. Уже придумал несколько красивых ходов. Но, признаться, устал. Голова кругом идет, спасибо тебе, что позвал в гости, пора немного отвлечься и зарядиться новой энергией. Как говорили великие игроки прошлого: «без перерыва нет прорыва»!
— Рад, что могу хоть чем-то помочь тебе, — сказал Зимин, с удивлением обнаружив, что врать и лицемерить оказывается не так уж и сложно.
— Ты еще больше поможешь мне, если не выстрелишь в спину ради своего ребенка.
— Ты все знаешь? — обреченно спросил Зимин, если у него и оставалось еще немного решительности, то теперь он окончательно лишился способности действовать. Стал похож на безмолвную вялую медузу, выброшенную на берег штормом. Он смахнул пот со лба, это все, на что он был сейчас способен.
— Конечно, знаю, — доброжелательно ответил Генов и похлопал Зимина по плечу. — Если бы не знал, ни за что бы к тебе не пришел!
— И Сладов знает?
— Так это он мне и рассказал. У нас секретов друг от друга нет. Такая работа.
— Ладно, проходи, чего уж теперь.
Не прошло и пяти минут, как появился Сладов. Он, как обычно, опоздал, но не намного, на эти самые пять минут. Таковы были его представления о вежливости.
Они обнялись, потому что давно не виделись. Зимин был окончательно уничтожен и унижен. Против своей воли он вынужден был играть роль в абсурдистской пьесе низкого пошиба. К тому же роль ему досталась самая что ни на есть дрянная, что ни делай, все равно проиграешь. Дурацкая ситуация. И отказаться нельзя, и согласиться не получается.
