ну, наверное, надоест.
— Она безусловно лучше меня, — ответил я серьёзно. — Лена — это моя совесть. Я не всегда слушаю свою совесть, когда дело касается интересов семьи, но она меня неизменно прощает.
— Скажешь тоже, Кени, — смутилась Ленка. — Не обращай внимания, Мила, он просто глупости болтает.
Разговор завял. Да нам было и не совсем до разговоров — это всё-таки был достаточно опасный лес, а не столичный парк. Сильно отвлекаться здесь не стоило, так что дальше мы шли молча. Мы уже почти дошли до просвета, за которым действительно открывалась опушка, когда Ленка подала голос:
— Стойте! Кени, ты ничего не чувствуешь?
Я прислушался к своим ощущениям.
— Там кто-то есть, — не совсем уверенно сказал я. — Скорее всего, человек.
— Человек, — подтвердила Ленка. Она и в самом деле немного лучше меня умела контролировать окружение.
Тамила резко остановилась:
— Здесь никого не должно быть. Посторонние во время Слияния сюда не заходят. Я не хочу туда идти, давайте повернём обратно.
— Поздно, Мила, — успокаивающе сказала Ленка. — Он нас уже заметил. Не бойся, мы с Кеннером сумеем защитить и тебя, и себя. Пойдём, посмотрим, кто здесь гуляет.
Она двинулась вперёд, я за ней, а за нами неохотно потащилась Лапа. Через десяток шагов, обогнув густые кусты, мы действительно вышли на поляну — совершенно пустую. Выглядела она довольно мирно и была окружена густыми кустами, тоже мирными, то есть не из тех, что приходят ночью к кострам путешественников. На другой стороне поляны громоздились несколько огромных валунов, изрядно поросших мхом — скорее всего, занесённых сюда в прошлом оледенении отступающим ледником.
— Никого нет? — озадаченно сказала Ленка, пытаясь понять, что же она чувствовала.
— Почему же никого нет? — слева и сзади раздался обманчиво мягкий голос. — Здесь есть я.
Мы обернулись и обнаружили довольно необычного персонажа, непонятно каким образом остававшегося до этого незамеченным. Одет он был в рубаху и штаны, очень похожие на типичный наряд лесных. Ткань с виду была той же самой, а вот вышивка резко отличалась по стилю и даже создавала какое-то неприятное впечатление изломанными линиями. Черты лица создавали впечатление некоторой чуждости, и говорил он с лёгким акцентом, чуть подчёркивая шипящие звуки.
— Вот мы и встретились вновь, низшая, — с улыбкой обратился он к Тамиле. — Сколь долго я ждал этого момента, и сколь радостен мне этот миг! Воистину Сердце Мира сегодня бьётся для меня!
— Что тебе надо от меня, Маден? — мрачно отозвалась Лапа.
— Как что? — удивился он. — Убить тебя и, конечно же, забрать твою эссенцию, которой ты недостойна владеть. Увы, у меня нет времени, чтобы убивать тебя действительно долго, но до завтрашнего утра мы с тобой будем сильно заняты. Вряд ли эти занятия будут приятными для тебя, а вот для меня очень. Я ждал этого так долго, низшая!
— Этот пункт программы придётся опустить, — подал голос я.
Он посмотрел на меня, и в глазах его мелькнуло презрение.
— Помолчи, низший, до тебя тоже дойдёт очередь, — заявил он, а затем что-то произошло, и я потерял способность двигаться. Накатило полное безразличие, и я замер. Где-то внутри меня бился настоящий Кеннер, но не мог вырваться наружу, и я чувствовал, что с Ленкой происходит то же самое.
Он опять обратил внимание на Тамилу:
— Когда ты убила Карсена и сбежала, никому даже в голову не могло прийти, что ты сбежала в пустой мир. Но, как мы видим, тебе это не помогло. Тебе всё равно пришлось тащиться к вратам, чтобы раздобыть хоть крохи эссенции, так что наша встреча была лишь вопросом времени.
— Я не убивала Карсена, — возразила Лапа. — Он ушёл к Сердцу.
— Конечно же, ты не убивала Карсена, — засмеялся тот. — Чтобы низшая смогла его убить — такое даже смешно себе представить. Но хоть бы ты его и убила — мне вообще на это плевать. Мы просто объявили, что ты его убила, и что за поимку преступницы объявлена награда. И то, что награду платить не придётся — это особенно приятное дополнение. Ах, как жаль, что брат сейчас не здесь! Он просто жаждет с тобой встретиться, и будет очень расстроен, что пропустил возможность как следует с тобой пообщаться. Но довольно слов — сейчас я разберусь с твоими дружками и займусь тобой.
Он повернулся ко мне и начал меня разглядывать с брезгливым выражением лица.
— Вот как? Как? — вопросил он пространство. — Каким образом эти ничтожные твари получают столько эссенции? Даже крохотной капли которой они недостойны? Впрочем, скоро я это узнаю — перед тем как отдать свою эссенцию и умереть, ты расскажешь мне всё.
Он отвернулся от меня и начал рассматривать Ленку.
— Жаль, что я не встретил тебя дома, — задумчиво сказал он. — Там бы я нашёл тебе применение, но стоит ли тащить тебя туда? — он подумал и быстро пришёл к решению: — Нет смысла. Красивых девок хватает и там. Всё, что можно с тебя взять — это твои крохи эссенции. Не повезло тебе, девка.
Он ленивым движением вытащил нож из висящих на поясе ножен. Изогнутое чёрное лезвие было с одной стороны зазубрено и совершенно не производило впечатление обычного утилитарного ножа — скорее всего, его назначение было исключительно ритуальным. В этот момент я вдруг осознал, что он сейчас будет убивать мою жену. Глаза мои затопила красная пелена, и всё наведённое безразличие без остатка смылось волной ненависти. Маден вздрогнул и посмотрел на меня — вероятно, он собирался парализовать меня опять, на этот раз понадёжнее, но я оказался быстрее. Он рухнул на землю и распластался по ней, почти раздавленный внезапной силой тяжести.
У обычного человека сейчас, наверное, ломались бы кости, и выдавливалась кровь, но Маден ничуть не пострадал и даже начал приподниматься. Я чувствовал, что удерживаю его с большим трудом — ещё несколько мгновений, и он сможет меня перебороть, и в отчаянии я послал Ленке призыв очнуться. Наверное, только этого ей и не хватало, чтобы выйти из паралича — она мгновенно метнулась к Мадену, который уже начал слегка приподниматься на руках, и глубоко вонзила ему в спину свой меч. Увидев это, наконец из ступора вышла и Тамила. В руке у неё каким-то образом тоже оказался тот странный меч
