- Их бы сдуло, - сказал я. – А ещё их было двое.
- Тоже верно, - согласился кваzи.
- Тебе помочь с переездом?
Он немного подумал.
- Да, спасибо. Вещей у нас немного, но ведь положено делать новоселье.
- Кем положено?
- Людьми, - ответил Михаил.
- А… - я остановился возле участка. – Ты считаешь себя человеком?
- Одной из разновидностей. Люди. Восставшие. Кваzи.
- Восставшие, на твой взгляд, тоже люди?
Михаил заколебался, прежде чем ответить.
- Промежуточный этап. Куколка. У насекомых это обычное дело – личинка, куколка, взрослая особь – имаго. Можно найти много параллелей. Личинки обычно хищники, имаго – часто вегетарианцы.
- А восставшие – куколки?
- Это грубое сравнение.
- Не поспоришь, - я вылез из машины. Михаил, придерживая шляпу, следом. – То есть ты против убийства восставших?
- Я вообще против убийств, - ответил Михаил. – Кого бы то ни было. Только если нет иного выхода.
- Стая восставших идёт на человека. Твои действия?
- Я их остановлю.
- Их много. Даже кваzи не могут управлять большой толпой. Стая идёт на человека, у тебя пулемёт, твои действия?
- По ситуации, - Михаил повернулся и пошёл в участок.
Я пошёл следом.
Всё-таки он нежить и забывать об этом нельзя.
В помещении было прохладно – жара сегодня упала, а кондиционеры, похоже, отрегулировать никто не спешил, так и работали на полную мощность. Народа оказалось немного. Две заплаканные тётки делились с молодым лейтенантом из дежурной части своими бедами. Судя по лицу лейтенанта, ему эти беды казались не огромными и неслыханными, а мелкими и банальными. Ирина из регистрационно-разрешительной оформляла какие-то бумаги худощавому мужчине интеллигентного вида. Наверное, выписывала разрешение на очень большую и страшную пушку.
- У тебя ведь есть свой кабинет? – спросил Михаил.
- Да, разумеется… - я покрутил головой. – Вон там.
Дверь заедала и открылась с трудом. Через маленькое окошко с трудом проникал свет с улицы, я щёлкнул выключателем, с недовольным гудением загорелись старые люминесцентные лампы.
Я сел за стол, Михаил напротив. Кабинет сразу оказался полон. Кваzи провёл пальцем по столу, посмотрел на палец, покачал головой. Спросил:
- Как подполковник Даулетдинова тебя терпит?
- Я хорошо работаю, - сказал я. – А бумажками занимаюсь два раза в месяц. Ну, или раз. От рассвета до заката. А у тебя был кабинет в Питере?
- Вроде бы был, - сказал Михаил. – Но у нас… у нас всё по другому.
- Вы ухитряетесь обходиться без многих официальных структур, - кивнул я. – Как?
- Мы все знаем свою цель и своё место.
Дверь хлопнула, заглянул Александр – пожилой майор из следственного. Сказал:
- Дуй-ка к царице, дознаватель.
- Что стряслось? – насторожился я.
- Много будешь знать, - туманно ответил он. Скорее всего, сам не знал. Видимо сидел у подполковника, когда той вздумалось меня вызвать, а то с чего бы оказался на побегушках.
- Яволь, - сказал я. Александр был немец, чьи предки переехали в Россию ещё во времена Петра Великого.
- Вазелин готовь, - посоветовал Александр и закрыл дверь.
Кажется, он все-таки что-то знал.
- Почему царица? – спросил Михаил.
- Потому что Шамаханская.
- Но она же Даулетдинова!
Я развёл руками. Кто может предсказать, как и откуда возьмётся прозвище? Да никто.
- А зачем вазелин?
Я посмотрел на Михаила с подозрением.
- Нет, я понимаю смысл выражения, - успокоил он меня. – Но во-первых, твой начальник – женщина, поэтому смысл меняется на совершенно противоположный…
- То, что она женщина, не помешает ей употребить меня и с вазелином, и без вазелина, - вздохнул я, вставая.
- Во-вторых, вчера и сегодня ты хорошо поработал и к тебе не должно быть претензий…
- Михаил! – с чувством сказал я. – Претензий ко мне не будет, когда я помру. Да и то, только если не восстану.
- Я иду с тобой, - решил кваzи.
Спорить я не стал.
Выйдя из кабинета я запер дверь и мы отправились к царице. При виде кваzи она погрустнела.
- Я вас не вызывала, Михаил Иванович. – Вы можете пока… отдохнуть?
Положение кваzи в нашем отделении явно было очень туманным и плохо регламентированным. Похоже было, что Даулетдиновой позвонили сверху. Причём с самого верху. И велели назначить Михаила мне в напарники и оказать всяческое содействие.
Любопытно!
- Спасибо, Амина Идрисовна, - вежливо сказал он. – Но мне было бы очень полезно понаблюдать за тем, как идёт работа с личным составом.
Видимо против этого Даулетдиновой возразить было нечего.
- Денис, кто вчера производил досмотр задержанной Виктории Томилиной?
Прежде чем я прокрутил в памяти вчерашний вечер и пришёл к неутешительному выводу, что мы вообще не проводили досмотр задержанной, сдав её на руки опергруппе, кваzи сказал:
- Я её осмотрел, Амина Идрисовна.
- Что у неё было с собой?
- Ничего, - невозмутимо ответил Михаил. – На н ей был обтягивающий деловой костюм. Женщины редко носят что-то в карманах, для этого есть сумочки.
Подполковник непроизвольно бросила взгляд на шкаф, где, вероятно, и стояла её сумочка.
- В ушах серёжки, серебряные, в виде листиков. На шее цепочка с медальоном, тоже листок, очевидно – комплект. На правой руке обручальное кольцо, белое золото с маленьким бриллиантом, примерно одна десятая карата, но чистой воды. На левой руке браслет с подвесками, серебро и кристаллы сваровски. Всё.
- Вы очень наблюдательны, - похвалила его Даулетдинова. – Мужчины редко так хорошо запоминают украшения.
Она явно была растеряна, кваzи выбил у неё почву из-под ног.
- Что-то случилось? – поинтересовался Михаил.
- Она сбежала.
- Как сбежала? – воскликнул я. Михаил молчал, ожидая продолжения.
- Когда её привезли для оформления в изолятор временного содержания, оказалось, что наручники у неё сняты. Она сбила с ног наряд и убежала.
- Расстёгнуты? – спросил Михаил.
Даулетдинова нахмурилась. Взяла со стола какой-то листок, прочитала.
- Нет… да… Сняты и лежали на полу машины. Нет, не расстёгнуты.
- Кваzи могут вытащить руки из любых наручников, - сказал Михаил. – Надо всего лишь сломать кости. Это больно, требует времени на восстановление, но возможно. Патрульные не читали инструкцию по перевозке задержанных кваzи?
- Мы нечасто арестовываем кваzи! – заступилась за патрульных подполковник. – Чаще перевозим восставших…
- Кваzи не ангелы, мы тоже совершаем преступления, - невозмутимо сказал Михаил. – Если в человеческой жизни была склонность к преступлениям, то она проявится и в кваzи-жизни. Надо внимательно читать инструкции, мы направляли их в ваше министерство внутренних дел.
