– Нет, может, – отвечают они. – Все жители города, равно как и приезжие, являются собственностью завода.
Я не могу с этим согласиться, упираюсь, говорю, что никуда отсюда не уйду. В ответ на это меня предупреждают, что будут вынуждены применить силу. Я смеюсь в лицо этим камуфлированным здоровякам, а они норовят вытащить меня из постели.
В конце концов, дело доходит до потасовки, силы неравны, и я вынужден бежать. Если бы Андриан мне помог, мы бы вышвырнули этих людей из дома, но сосед, кажется, на их стороне. Он поднимает огромные лапы, насупливает брови и медленно идет на меня, раскачиваясь, как медведь.
Я отступаю в коридор. На мне, кроме трусов, ничего нет. Хватаю сапоги, стоящие у стены и забегаю в кухню. Пробую закрыться, но замок не работает.
Надо выбить окно. Бросаю в него огромные тяжелые сапоги, раздается звон битого стекла, слышатся крики хозяйки. Разбежавшись, выпрыгиваю в окно вперед головой…
И в ту же минуту просыпаюсь…
Кажется, будто чей-то дальний крик меня разбудил.
Хочется выйти на свежий воздух. Не спеша натягиваю одежду, выхожу на улицу и бреду куда-то.
Дорога, окруженная деревянными заборами, приводит к лесопарку. К тому самому. Узнаю его высокую металлическую ограду. Подхожу. В этом месте щели между стальными прутьями настолько широки, что без труда удается пролезть сквозь них.
Меня окружают громадные черные деревья. Среди ветвей проглядывает луна. Глядя только себе под ноги, уверенно продвигаюсь вперед. Я охотник. Но меня ведет не тропа и не тайные знаки. Сейчас я полагаюсь только на собственную интуицию.
Неужели нашелся короткий путь?!
Скоро (слишком скоро!) натыкаюсь на высокий заводской забор, нахожу в нем дыру и проникаю на территорию. Прохожу вдоль мрачных, освещенных луной, конструкций. Приближаюсь к железной стене.
Где же дверь? Я должен пробраться в ангар. Двери нет.
Брожу по округе, пока не попадаю на открытую, плохо освещенную территорию. Мне вдруг начинает казаться, что за мной следят. Слышу чей-то шепот. Вижу длинные тени, что мелькают повсюду.
Я уже не рад, что забрался сюда и пытаюсь вернуться обратно. Мне страшно.
Где же дыра в заборе? Как ее теперь отыскать?
Неожиданно выбегают люди, хватают меня и… тут же прижимают головой и грудью к плахе. Это даже не плаха, это деревянная колода, на которой рубят мясо. Она посыпана солью и пахнет кровью.
«Руби, – говорит кто-то. – Хватит церемониться».
Ветерок шевелит волосы у меня на затылке. Это надо мной взлетает тяжелый топор. Чудом вырываюсь, уношусь прочь, не чувствуя под собой ног. Страх душит меня, пытаюсь выкрикивать его из себя порциями. Тяжело со стоном вдыхаю и выдыхаю. Ноги движутся неправильно – слишком раскидисто. Стараюсь быстрей, а получается медленно. Страх отнимает силы.
Дождь моросит, небо высокое и серое. На востоке сквозь него серебристым пятном пробивается восходящее солнце. Во время бега это пятно раскачивается из стороны в сторону.
Господи, как мне страшно!
На улицах лужи. Мне некогда их обегать, туфли промокли, но я не обращаю внимания. Улица с домами и заборами заканчивается, теперь несусь по траве, падаю, скатываюсь в канаву. Выбираюсь из нее, промокший до нитки, испачканный в глине, снова лечу сломя голову.
На какое-то время останавливаюсь, осматриваюсь. Ага, вот он, частный сектор, справа. Сворачиваю немного наискосок, бегу к пустырю, за которым возвышается насыпь – дорога к мосту.
Страх в груди по-прежнему нарастает, и к нему добавляются болезненные спазмы в животе.
Насыпь заросла травой, по ней трудно подниматься. Сдирая на пальцах кожу, взбираюсь на дорогу. Задыхаюсь. Легкие наполнены страхом и кровью. Вот и автодорожный знак, на котором значится название городка. Пробегаю мимо и совершенно обессиленный выскакиваю на мост.
Боже мой, как мерзко! От страха подкашиваются колени, и я ничего не могу с этим поделать. Неожиданно испытываю приступ головной боли невероятной силы, как будто голова попала в тиски. Хочу стиснуть ее руками, но хватаю пустоту. Головы нет, ее отрубили.
Захлебнувшись беззвучным криком, я проснулся. Темно, хоть глаз выколи. Кошмар внутри кошмара, сон во сне, такого со мной раньше не было. Для верности побольнее прикусил указательный палец – точно проснулся. Отер со лба липкий пот, прислушался.
Андриан спал на удивление тихо. Я ожидал, что его богатырский храп будет сопровождать меня всю ночь. Но он сопел безмятежно, еле различимо.
Я уже почти задремал, как неожиданный звук, похожий на хрип, разбудил меня. Звук доносился из коридора или из кухни и становился все настойчивее. Я сел на кровати, принялся тереть глаза.
Звук повторился опять, и тут я понял, что это задыхается человек. Вскочив, я наугад бросился к двери, пробежал по коридору и оказался на кухне. Странный сладковатый запах ударил в нос.
Так. Где же здесь выключатель? Я шарил руками по стенам, а под ногами у меня что-то чавкало. Когда, наконец, вспыхнул свет, невероятная картина открылась моим глазам. На полу среди кусков сырого мяса, разбросанного на широкой клеенке, лежала, корчась и держась за горло, хозяйка. Ее одежда была перепачкана кровью, лицо покраснело и настолько раздулось, что даже морщины немного разгладились.
Выбрала же время для разделки мяса!
Выпученными испуганными глазами старуха смотрела на меня. Посиневшие губы безуспешно хватали воздух.
Я не сразу сообразил, что случилось. Некоторое время я бегал вокруг старухи, то хватая в руки полотенце, то пытаясь набрать в кружку воды. А Зоя, держась одной рукой за горло, все время показывала корявым пальцем себе в рот, делая при этом страшные глаза.
Наконец, я понял: бабка чем-то подавилась. Мне стоило большого труда перевернуть ее на живот, тем более что она постоянно упиралась. Бабка была тяжеленная. Я взял ее повыше пояса и стал поднимать. Живот был по-старчески мягким, руки проваливались в него, а Зоя никак не хотела отрываться от пола. Расставив широко ноги и собрав силы, я единым рывком приподнял бабку и крепко сдавил ее. При этом головой она глухо стукнулась об пол.
Старуха захрипела сильней и стала ослабевать. Она уже не могла так сильно сопротивляться. Майка ее была в крови, и мои пальцы постоянно скользили. Пытаясь поднять старуху выше, я нечаянный ее уронил. Тут же вновь бросившись к ней, я обхватил ее туловище руками, поднял его так высоко как мог, и вновь резко сдавил.
Неожиданно бабка закашлялась, что-то сдвинулось в ее горле.
Я поставил Зою на колени и на всякий случай несколько раз кулаком стукнул между лопаток.
Бабка еще раз кашлянула, изо рта у нее выскочила и упала на пол маленькая косточка, похожая на фалангу человеческого пальца. Я потянулся подобрать ее, чтобы рассмотреть. Зоя схватила меня за руку, сама сцапала то, что чуть не стало причиной ее смерти, и вышвырнула кость в открытое окно.
