— Ой! Смотрите! Смотрите, что они делают!
Сейчас это можно было видеть не только на экране радиотелескопа, но и в иллюминаторы: рой «ракеток» ожил и светился! Он начал как бы выворачиваться наизнанку — «ракетки» расходились во все стороны от центра. Рой распустился празднично сверкающим бутоном, который тотчас превратился в большое кольцо…
— Они поняли опасность! Готовятся…
Но вот «ракетки» снова сошлись в плотный шар; внутри его замигали вспышки. В первый момент астронавты не поняли, почему каждая следующая вспышка оказывалась тусклее предыдущей.
— Уходят! — шумно выдохнул Максим.
…Вскоре ритмически вспыхивающую точку стало трудно различить среди быстро вертевшихся звезд. Вот и на экране радиотелескопа изображение роя, пoблекнув, сошло на нет. Астронавты молча смотрели друг на друга; случившееся заставило их забыть о недавней распре.
— Испугались они, что ли? — недоуменно пожал плечамилоу.
— Нет. Они поняли… — в раздумье заговорил Максим Лихо. — Испугались! Несколько «ракеток» из этого роя шутя могли бы разбить наш звездолет. Они поняли нас, вот что. Даже не то слово «поняли»… «Ракетки», видимо, уже давно поняли, что мы такое. Может быть? еще на Странной планете. Судя по тому, что они с расстояния в тысячу километров сумели разобраться в том, что творилось в звездолете, для них это не представляло проблемы… Но сейчас они впервые приняли нас всерьез. Да-да! — он упрямо тряхнул головой. — Они поняли, что мы не только — «что-то такое»: еле-еле живая белковая материя, — но и что мы «кто-то». Антон был прав: для «ракеток» это была несравненно более трудная задача, чем для нас… Словом, они поняли, что встретились с иной высокоорганизованной и мыслящей жизнью, которая развивается по своим законам, стремится к своим целям. Поняли, что нельзя ни пренебречь этой жизнью, ни бесцеремонно вмешаться в нее. Трудно сказать, что им внушило такое уважение: нацеленный на рой ионолет с антигелием или наши схватки? Как ты считаешь, Антон?
Новак поднял глаза на товарищей:
— Я считаю… мне нельзя быть вашим капитаном. Выбирайте другого.
— Э, зачем так, Антон! — Патрик Лоу досадливо сморщился. — В конце концов каждый и.з нас отстаивал свое, как мог.
— И пока еще никто не прав, — добавил Торрена.
— Анти смущает то, о чем мы все уже забыли… — исцарапанные щеки Сандро растянулись в лукавой улыбке. — Ведь никто уже не помнит, как мы… как нас… ой! — ну, словом… — общий смех помог ему запутаться еще больше. — Не думай об этом, Антон, вот и все.
— Конечно! — Максим мягко положил руку на плечо Новака. — Ведь все произошло ни по-твоему, ни по-нашему… Эти «ракетки» умницы, что ни говори! Мы еще полетим на Странную и договоримся с ними, вот увидишь.
Даже если бы у Новака внезапно не перехватило горло, он все равно не смог бы сказать своим товарищам то, что хотел. Потому что это были не мысли, а чувства — а излагать чувства он не умел и стеснялся. Он просто повернул голову к висевшей на стене звездной карте и изучал ее чуть дольше, чем следовало. Потом повернулся к команде:
— Будем сворачивать на инерционную траекторию. Всем — на свои места.
…Ионная грузовая ракета «Байкал» совершала последний в текущем году перелет по линии Луна — Церера. Она держала курс на Иридиевые рудники Цереры, где должна была погрузить сто тонн металла и точно по графику стартовать в обратный путь.
Главный механик Ли Фу-чен перевел двигатель на автоматическое управление, и космонавты уже собирались залечь в контуры, чтобы «вздремнуть под мерный рокот ионизированных молекул», по выражению Ли Фу-чена, как вдруг прозвучал изумленный возглас инженера-программиста Маши:
— На правом экране — странный силуэт!
В астротелевизор, ярко выделяясь на фоне черного пространства с немерцающими точками 36 звезд, возник причудливый силуэт космического корабля. Он увеличивался с катастрофической быстротой, постепенно заполняя собой весь экран. Пилот Семен Назаров бросился к пульту управления, но его опередил сторожевой робот. Пронзительно загудела сирена — сигнал автоматического включения боковых дюз, — и пилот, не удержавшись, кубарем покатился под «ноги» робота: так резок был толчок ускорения, отвернувший ракету на несколько градусов в сторону. Пулеметной дробью отозвались счетчики Гейгера, установленные по левому борту «Байкала», когда мимо них, чуть ли не вплотную к кораблю, беззвучно проскользнул неведомый звездолет.
— Что за дьявол?! — выдохнул астроном Балаез, отирая со лба пот и вопросительно глядя на поднимавшегося с пола Назарова. — Без позывных, без световых сигналов… Прямо «Летучий Голландец»!..
Назаров, не отвечая ему, торопливо настраивал искатель. Электромагнитные щупальца радара шарили в черноте астральной ночи, разыскивая «дьявола».
— Есть!.. — сказал Ли Фу-чен, глядя из-за плеча Семена на экран.
Там появился «дьявол», выглядевший теперь безобидным «червяком». Он быстро уползал в правый верхний сектор обзора.
— Надо его догнать! — воскликнул Балаев, приподнимаясь в контуре. — Может быть, корабль потерпел аварию?.. Или нуждается в помощи?..
— Попробуй, догони, — без энтузиазма откликнулся Назаров, кивнув на уползающего «червяка». — Полюбуйся! Мчится, как зебра! Не менее двухсот километров в секунду!..
— Это дела не меняет! — горячо поддержал астронома Ли Фу-чен. — Догнать можно! Если переключить реактор на форсированный режим ионизации…
— А расход топлива? — хмуро взглянул на него Семен. — Ты ручаешься, что энергии хватит до Главного Космодрома?
— Не беспокойся, — сказал Ли Фу-чен. — У меня все подсчитано.
Некоторое время Назаров раздумывал. Потом решительно махнул рукой и крикнул Маше:
— Машенька, приготовься! Координаты — склонение восемь градусов десять минут, прямое восхождение двадцать пять градусов! Скорость около ста пятидесяти километров в секунду. Рассчитай программу преследования и режим ускорений.
Маша быстро взглянула на Семена и еще ниже склонила голову. Дробно застучал интегратор. Вскоре она подала Семену перфоленту с пробитой отверстиями программой, oн быстро заложил программу в электронный мозг «Байкала».
Теперь они мчались чуть выше плоскости кольца астероидов. Но и здесь плотность метеоров была столь велика, что «Байкал» казался охваченным сплошным морем алия: встречаясь на огромной скорости с ленинитной броней корпуса, микрометеоры загорались голубым пламенем. Иногда из общей массы голубых вспышек взлетали фиолетовые протуберанцы — в корабль ударял метеор покрупнее, весом в пять-десять граммов. Расстояние между кораблями сохранялось неизменным еще несколько часов. Ли Фу-чен все увеличивал подачу тяжелых молекул в реактор ионизации.
