Эти 500 лет заставили нас задуматься. Думаю, навряд ли мысли остальных очень уж отличались от моих собственных. Как бы то ни было, моя фантазия не позволяет мне представить жизнь на седьмом уровне в масштабе столетий.
Молчание нарушила кто-то из женщин:
— Но как накопили столько воды? Ведь ее нельзя обезводить. Все облегченно рассмеялись, словно услышали удачную шутку. Эксперт в вопросах продовольствия заверил нас, однако, что водные запасы здесь практически неисчерпаемы. Они находятся на еще большей глубине, чем седьмой уровень, откуда постоянно поступают к нам.
— Сначала, — сказал он, — высказывалось опасение, что в случае ядерной войны эти подземные воды тоже будут заражены радиоактивными элементами. Но затем было установлено с абсолютной точностью, что структура земной коры служит великолепным фильтром, так что воду можно использовать или пить без всякого риска.
Обед уже подходил к концу, когда кто-то заговорил об отходах. Ведь с ними тоже надо что-то делать. По важности эта проблема не уступает, наверное, проблеме пищевых запасов.
Как выяснилось, и она была успешно решена. Все сточные хозяйственно-фекальные воды, проходя через надлежащую дренажную систему, попадают в отстойники. Оттуда жидкость перекачивается в определенный геологический пласт, находящийся в отдалении от седьмого уровня, и там полностью абсорбируется, Твердые же отходы брикетируются и складируются в емкостях, которые освобождаются от пищевых запасов.
Все это, конечно, интересно, но когда я представил себе, как мы, по мере расходования продуктов, замуровываем себя в стену из собственных фекалий, мне стало не по себе.
28 марта.
Сегодня вечером, войдя в общий салон, я заметил в углу трех офицеров: они сидели на корточках и во что-то играли. Я подошел.
Один бросал вверх монету, остальные ждали что выпадет: орел или решка. Судя по куче банкнот, поставленных на кон, у каждого была при себе солидная сумма.
Один был особенно азартным. Сначала он проиграл, потом ему стало везти. Он все время выигрывал, увлекся и не сразу заметил, когда фортуна отвернулась от него. Офицер предпринял отчаянную попытку отыграться и через несколько минут остался без гроша.
Разумеется, он тут же попросил взаймы у другого игрока, на что тот резонно спросил, как он намерен расплачиваться, если опять проиграет,
Первый стал уверять, что такое исключено, ссылаясь на теорию вероятности, однако второй не посчитал это за убедительный аргумент. И первый взорвался:
— Ты идиот! Боишься потерять деньги, а зачем они тебе? Что ты будешь делать с этими замусоленными бумажками? Даже вьшить не сможешь на них, кретин!
У того, видно, тоже лопнуло терпение, он вскочил. Все бы закончилось крупной потасовкой, если бы не вмешалось радио. Их призвали к порядку, и всем троим было предложено немедленно покинуть салон и разойтись по своим комнатам.
В этот же вечер по радио было передано сообщение. После упоминания об инциденте было заявлено, что азартные игры на седьмом уровне строго запрещаются. Они были названы глупым развлечением, которому у нас нет места, В заключение голос сказал:
— Любая азартная игра лишена у нас всякого смысла, поскольку деньги здесь не имеют никакой ценности. Деньги всегда были источниками всех бед, в то время как самые большие жизненные ценности не стоят ничего.
Мне тут же вспомнилось солидное майорское жалование, которое я должен был получать. Как я радовался своему повышению всего лишь неделю назад! И вот сегодня деньги для меня уже ничего не значат. На седьмом уровне все бесплатно.
И насчет места для игр тоже верно: тут даже простую скамью негде поставить, не говоря уже о ринге, где спорщики могли бы выяснить отношения. Видимо, пища и отходы все-таки нам важнее…
29 марта.
Мысль о контейнере-складе для отходов, объем которых будет неуклонно возрастать в последующие пятьсот лет, продолжает преследовать меня. Я как будто наяву вижу эту стену, которая медленно, сантиметр за сантиметром, надвигается на нас под напором скопившейся гнили.
Вчера мне показалось даже, что я ощущаю ее запах. Я не мог избавиться от него, особенно во время обеда. Хотя предлагаемая нам пища, как я уже упоминал, лишена каких-либо вкусовых качеств, мне показалось, что от нее исходит слабый, но весьма недвусмысленный запах. И я подумал тогда: а что, если перегородка, отделяющая нас от контейнера, закрывается негерметично?
Ночью меня мучили кошмары: будто я барахтаюсь в источнике этого зловония, безуспешно пытаясь выбраться на берег…
Я понимаю, что запах не более чем плод моего воображения: я спрашивал Икс-107 и еще нескольких знакомых — никто ничего не чувствует. Я же ощущаю его где бы ни находился, и не могу вспомнить более тошнотворного запаха.
Говорят обычно о привидениях, что их кто-то там видел или слышал. Но никто еще не говорил о привидении-запахе…
Я все понимаю, но что прикажете делать с моим носом?
31 марта.
Икс-107 старается вовсю, чтобы вывести меня из этого состояния. С этой целью он применяет свой метод: как бы невзначай заводит речь об одной из здешних установок, пытаясь выяснить, почему она устроена так и не иначе. Я втягиваюсь в эту игру ума и воображения и часто забываю о мнимом запахе.
В результате подобных бесед мы приходим к неизбежному выводу, что создатели седьмого уровня тщательно продумали все, начиная с проекта и кончая монтажом оборудования. Порой нам кажется, что кое-что можно было бы сделать лучше, но после повторного обсуждения и взвешивания всех за и против приходится соглашаться, что строители приняли единственно правильное решение. Короче говоря, выходит, что нет на свете ничего лучше седьмого уровня.
Взять, к примеру, нашу ЦПУ. Если бы вход в нее был свободен, не исключено, что нашлось бы двое сумасшедших, которые договорились бы нажать вместе роковые кнопки. Если бы даже ключи были только у нас четверых, катастрофы все равно нельзя было бы избежать: ключи можно выкрасть либо потерять.
Чтобы исключить такую возможность, дверь в ЦПУ открывается лишь в момент нахождения дежурного офицера, для всех остальных она остается неприступной. Система проста: когда перед дверью появляется кто-то, его видит на телеэкране незримый наблюдатель, который и решает, впускать его или нет.
— Но давай предположим, — сказал я сегодня Икс-107, — что мы вдвоем сговорились нажать на кнопки. Скажем, не выдержали этого постоянного напряжения, сдали нервы. Что бы произошло? Кто помешал бы нам развязать ядерную войну?
Икс-107 не успел ответить, так как его опередил женский радиоголос:
