Внутри нейтронной звезды поле тяжести послабее, но все же оно способно искажать пространство и время. И они обязательно используют этот закон природы. Живые существа, развиваясь, стремятся овладеть окружающей средой. Мы, люди, придумали поезда, автомобили, самолеты, космопланы для передвижения в нашем плоском и пустом пространстве. А они? Что придумали они?
— Вот именно, — сказал я. Должно быть, пока я соображал, прошло минут пять — Оуэн съел омлет, выпил молоко и складывал посуду в мойку. Он удивленно посмотрел на меня.
— Скажите, Ричард, как вы себе представляете цивилизации в нейтронной звезде? Какие у них, например, автомобили?
— Не представляю я их, — раздраженно сказал Оуэн. — Я инженер. Для меня материя — это металл, дерево, камень, то, из чего можно что-то сделать и где-то разместить. И застоя в инженерном деле я не вижу. Что вы так смотрите, Леонид Афанасьевич? Вам лично по душе эта авантюра? Эксперимент, основанный на недоказуемых предположениях. И между прочим, одна из идей, на которых все строилось, уже провалилась.
— Вы имеете в виду отсутствие ответа?
— Именно!
— По-моему, мысль была логичной. Странно, что она оказалась неверной… Я потому и спросил, как вы представляете их автомобили. Там, в недрах звезды, все перекручено — пространство и время. Перемещение во времени для них не проблема. Человек прежде всего изобрел колесо, а они — машину времени… Отвечая на наш сигнал, они могут послать ответ из своего прошлого так, чтобы мы получили его как можно скорее после нашей передачи. В идеале сразу после нее.
— Все это мне известно, — с досадой сказал Оуэн. — И все это нисколько не убеждает. К тому же… Двое суток после передачи. Где ответ? И сколько теперь ждать? Год, три, десять?
Стокова разбудили в полдень. Он был слаб, но в полном сознании. Очнувшись, спросил: «Есть ответ?»
Я узнал о пробуждении Стокова по информу — с утра сидел в архиве, отключив средства связи. В медотсеке дежурил Ли Сяо. Он показался мне на экране уставшим — смотрел вприщур, зевал, не раскрывая рта, но так напрягал скулы, что у меня самого звон стоял в ушах.
— Вы бы отдохнули. Ли, — предложил я. — Могу вас заменить. Кое-какой опыт в медицине есть и у меня.
— Приходите, — неожиданно согласился Ли Сяо.
Но пошел я не сразу. Вернулся к себе, просмотрел материал, отобранный в архиве. Прекрасный материал. Именно то, что я искал. Как говорится, материал, который ставит точку. Но непривычный информационный поток — вот где нужен был профессионал! — вымотал меня, в голове гудело, глаза слипались, и я, расслабившись, посидел несколько минут.
Когда я наконец явился в медотсек, Ли Сяо дремал у постели Стокова. Лидера Полюса я видел всего раз — пять лет назад, тогда он был с бородой, не очень густой, но скрывавшей черты лица: узкий, будто птичий, подбородок и чуть выпиравшие скулы. Голова его была забинтована и прижата к подушке лентой диагноста. Меня Стоков узнал сразу.
— Как вы себя чувствуете? — спросил я.
— Отлично и глупо, — голос был слаб и вибрировал. — Отлично, что жив, и глупо, что ранен.
— Я рассказал Сергею, как вы разобрались в проблеме, — сказал Ли Сяо.
— Кстати… Вам просили передать ваши двести пиастров.
Он действительно достал что-то из бокового кармана и вложил мне в ладонь. Это был металлический кружок. На лицевой стороне была выбита стрела с узким острием и широким концом, будто ракета в пламени старта. Нагрудный знак члена Совета координации. На обороте в обрамлении звездочек была выбита моя фамилия. Я вопросительно посмотрел на Ли Сяо.
— Вас избрали по рекомендации Сергея Станиславовича, — пояснил Ли Сяо. — Собственно, пригласить вас на Полюс — тоже его идея. Должен прямо сказать, особого энтузиазма она не вызвала. Многие считали, что полезнее было бы участие специалиста по информатике.
— Это и ваше мнение?
— Интуиция у вас действительно… — уклончиво сказал Ли Сяо. — Ну хорошо, назовем это методом… Но учтите, что здесь вы не для разгадывания ребусов. Это уж вы, простите, сами вызвались. Основная работа впереди.
— Ответа на передачу еще нет, — напомнил Стоков.
— Знаю, — сказал я, опуская значок в нагрудный карман. — Если я правильно понял, вы рассчитываете на две возможности. Первая — ждать ответа до победного конца. Когда-нибудь они ответят, даже если не научились управлять свойствами пространства-времени. Вторая возможность — продолжать поиски партнера. Возможны ведь иные типы разумов, немыслимые с точки зрения здравого смысла. Так? И в мою задачу входит придумывание таких безумных цивилизаций?
— Примерно, — сказал Стоков, закрыв глаза. Даже этот короткий разговор утомил его. — Ждать и искать… Наверно, нейтронные цивилизации… ошибка… они еще в пределах нашего понимания… и значит… не такой партнер нужен…
Ли Сяо набрал комбинацию цифр на переносном пульте, лежавшем у него на коленях. Из стойки выдвинулся стержень инъектора, щелчок, и аппарат исчез в гнезде. Мы ждали. Лицо Стокова порозовело, дышал он глубоко и нечасто — уснул.
— Посидите здесь? — спросил Ли Сяо.
— Пожалуйста, Ли, позовите всех сюда, — твердо сказал я. — Как ночью. На чашку кофе.
Ли Сяо улыбнулся — это была прежняя скептическая улыбка, будто говорившая: «Ты действительно кое-что умеешь, но зачем же отрывать людей от дела?» Неделю назад такой улыбки было бы достаточно, чтобы отбить у меня желание что-либо доказывать.
— Позовите, Ли, — неожиданно сказал Стоков не открывая глаз.
Ли Сяо вышел.
— Вы не сердитесь на меня, Леонид Афанасьевич, за то, что я втянул вас в это дело? — спросил Стоков. Инъекция придала ему сил, он выглядел значительно бодрее.
— Напротив! Я-то думал, что оказался здесь случайно.
— Случайных людей на Полюсе нет. Жаль, что опыт не удался. Если бы пришел ответ…
— Ответ есть, — сказал я. И рассказал все. И показал. Утомил я его нещадно, пришлось сделать еще один укол. На этот раз Стоков действительно заснул.
Я ждал, и впервые ожидание доставляло мне удовольствие. Когда Ли Сяо сказал, что комиссия в сборе, я был спокоен как Зевс-олимпиец. Положил перед Комаровым микрофильм и вернулся к постели Стокова.
Метод не подвел, и рассуждение было элементарным. Тот, кто там, в нейтронной звезде, ищет контакта, тот, кто научился менять пространство на время, тот, кто, поняв наш сигнал, пошлет ответ, он ненамного ошибся. И ответ мы получили сорок три дня назад. Довольно слабая серия рентгеновских вспышек была записана детекторами Полюса и погребена в блок-архиве — полтора месяца назад здесь еще работали строители, а научные результаты заготовлялись впрок, как грибы на зиму.
