Вторую купюру таксист не взял. Просто глубоко вздохнул — и, передвинув рычаг, открыл для нее заднюю дверь.
— Уберите деньги, — проговорил он. — Вы и так дали больше, чем нужно. Но прошу вас, будьте осторожней. Тротуаров здесь нет, и даже в пробке очень опасно.
— Спасибо! — сказала Аомамэ. Выйдя из машины, она постучала в переднее окно и подождала, пока водитель опустит стекло. Наклонившись, просунула ему банкноту, которую до сих пор не выпустила из руки. — Возьмите, пожалуйста. Не напрягайтесь, денег у меня до чертиков.
Водитель посмотрел на деньги, перевел взгляд на нее.
— А если будут проблемы с полицией или с вашей конторой, — добавила она, — скажите, что я приставила к вашему виску пистолет. В этом случае претензий к вам быть не должно.
Таксист, похоже, не вполне уловил, о чем она говорит. Денег до чертиков? Пистолет к виску? Но деньги взял. Возможно, просто от страха. Кто знает, что эта сумасшедшая вытворит, если не взять?
Как и в прошлый раз, она двинулась к левому борту ограды, лавируя между машинами. Весь путь составлял метров пятьдесят. Как и в прошлый раз, люди за рулем таращились на нее, не веря своим глазам. А она шагала, гордо выпрямив спину и виляя бедрами, как модель на показе парижской коллекции. С развевающимися по ветру волосами. Тяжелые грузовики проносились по встречной полосе, сотрясая дорогу. Рекламный щит «Эссо» перед глазами становился все больше, пока она не достигла кармана с пожарным выходом.
Вокруг все выглядело точно таким же, как раньше. Металлическая ограда и желтая будка с телефоном для экстренного вызова.
Вот где была ее стартовая площадка для переброски в мир 1Q84, подумала Аомамэ. Отсюда я спустилась по лестнице на 246-ю магистраль — и очутилась в новой реальности. А сейчас должна пройти по этой лестнице заново. В тот раз был апрель, я надела короткий бежевый плащ. Теперь начало сентября, для плаща пока слишком жарко. Но в остальном на мне все то же самое. Именно в этой одежде я убила подонка из нефтяной корпорации в отеле на Сибуе. Юбка с жакетом от «Дзюнко Симады», каблучки от «Шарля Жордана», белая блузка, чулки, бюстгальтер «на косточках». Во всем этом я, задрав мини-юбку, перелезала через ограду и спускалась по лесенке вниз.
Теперь нужно проделать это снова. Хотя бы из чистого любопытства. Что, интересно, может произойти, если я в том же месте и в той же одежде еще раз совершу то же самое? Не потому, что от кого-то убегаю. И не оттого, что боюсь умереть. Когда мой час пробьет, я готова принять смерть, не колеблясь. С улыбкой, легко. Просто не хотелось бы умирать, так и не поняв, что же со мною творилось в последнее время. И если есть шанс это выяснить, почему бы не попытаться? Не получится — черт с ним. Но что смогу, то сделаю. Такова уж моя природа.
Приготовившись лезть через ограду, Аомамэ поискала пожарный выход. Но выхода нигде не было.
Она поискала еще и еще. Бесполезно. Выход исчез.
Аомамэ закусила губу и скривилась.
Ошибиться местом она не могла. Тот же самый карман для аварийной парковки. Вокруг тот же пейзаж, впереди по курсу — тот же тигренок «Эссо», что и раньше. В 1984 году здесь была пожарная лестница, о которой рассказал ей чудаковатый таксист. Аомамэ увидела ее сразу, как только дошла досюда, и спустилась по ней на землю. Но в тысяча невестьсот восемьдесят четвертом году на этом месте никакой лестницы не было.
Обратный ход заказан.
Аомамэ еще раз огляделась и уперлась взглядом в рекламу «Эссо». Задрав хвост трубой, тигренок наводил заправочный пистолет на зрителя и жизнерадостно улыбался. Словно хотел сказать: большего счастья, чем в эту секунду, я и представить себе не могу.
Ну еще бы, подумала Аомамэ.
А ведь она давно уже знала. С той самой минуты, когда в отеле «Окура» Лидер сказал ей перед смертью: «Это движение в один конец. Назад уже не вернуться».
Знала — и все равно захотела убедиться, увидеть своими глазами. Такая уж натура. Вот и убедилась. Все кончено. Q. Е. D.[28]
Она прислонилась к ограде и посмотрела в небо. Безупречная погода. В глубокой синеве плывут редкие перистые облака. Взгляд улетает далеко-далеко. Просто не верится, что это небо огромного мегаполиса. Но лун нигде не видно. Куда же они подевались? А, ладно. Лунам — луною, а мне — мое. У каждого свой способ жизни и свое расписание.
Фэй Данауэй на ее месте сейчас бы достала тоненькую сигарету и эффектно прикурила от зажигалки. Очень круто прищурившись, ясное дело. Но Аомамэ не курит, и сигарет с зажигалкой у нее нет. В ее сумке — только лимонные леденцы от кашля, стальной пистолет и самодельный инструмент, которым она отправила на тот свет несколько ублюдков мужского пола. Не считая леденцов, игрушки посмертельнее курева.
Аомамэ опустила взгляд на дорогу. Стоявшие в пробке водители и пассажиры таращились на нее во все глаза. Понимаю, усмехнулась она. Когда вы еще увидите такое шоу — одинокая гражданка разгуливает по обочине Токийской скоростной магистрали. Тем более такая молодая и сексапильная. Да еще в мини-юбке, темных очках, на тоненьких шпильках и с улыбкой на симпатичной физиономии. Тут уж только идиот не засмотрится.
Большая часть машин — крупногабаритные фуры. Из тех, что каждое утро доставляют в Токио мириады разных товаров. Их водители-дальнобойщики, надо полагать, не спали за баранкой всю ночь. А теперь встали намертво в пробке. Им скучно, им все обрыдло, они уже вымотались до предела. Им хочется принять душ, побриться и завалиться спать. Больше они не хотят ничего. Они смотрят на Аомамэ как на диковинную зверушку, чьи порода и повадки слишком непостижимы для их усталого мозга.
Неожиданно взгляд Аомамэ наткнулся на серебристый «мерседес-купе», затерявшийся в веренице грузовиков, точно стройная антилопа в стаде носорогов. Новенькая элегантная красотка горделиво поблескивала на утреннем солнце, и даже колпаки на колесах были подобраны под цвет корпуса. Переднее стекло опущено, и водитель — миловидная женщина лет тридцати — тоже смотрит на Аомамэ. Темные очки от Живанши. Пальцы в золотых кольцах покоятся на руле.
Эта женщина смотрит приветливо. Похоже, волнуется за Аомамэ. Недоумевает, как такую молодую симпатичную бедняжку могло занести на обочину хайвэя? И даже готова пообщаться. Если попросить — наверно, куда-нибудь подвезет.
Аомамэ сняла очки, убрала их в нагрудный карман жакета и подставила лицо мягким солнечным лучам. Потерла переносицу, разминая следы от оправы. Облизнула пересохшие губы, ощутила на языке привкус помады. Опять посмотрела на небо, затем на всякий случай себе под ноги.
