— Мотор, — Никонов гладил ладонью левую часть груди, — будто лом раскалённый воткнули. Ксюш, что-то важное, что-то страшное должно произойти…
Ксения подошла к нему, положила свою ладонь на его ладонь, внимательно посмотрела в его глаза.
— Олежек, может, скорую? Ты бледный…
— Скорую?.. Времени уже нет, — всё пытался поймать что-то в памяти Никонов. — Ничего, не помрём. Не такое бывало. Алёна?! — вдруг всполошился и бросился в спальню дочери.
Алёна лежала уже в кровати и смотрела те же новости, что и отец. Раньше она никогда новостями не интересовалась. На лице её была тревога.
— Пап, что это? Это уже не просто война где-то там… Им что — наплевать на весь мир? Смотри, пап, высокоточному оружию дают голосовые команды…
Олег вдруг бросился к книжным полкам и достал оттуда Библию.
— Мне кажется, я читал… совсем недавно… — он судорожно листал Откровение, — что-то похожее… а прочие убиты мечом Сидящего на коне, исходящим из уст Его, и все птицы напитались их трупами. Нет, это всё же Судия на коне… Странно, у вас нет чувства, что всё это уже было?
Жена и дочь посмотрели на Никонова с некоторым недоумением. А он всё тёр ладонью левую часть грудной клетки.
— Так, поехали! — резко сказал он.
— Куда? — в голос удивились Ксения и Алёна.
— К храму…
— К храму?
— Зачем, пап?
— Не знаю, я так помню…
— Ой, смотрите, трансляция прервалась…
— Олег, ты же жаловался — машина не заводится?
— По-е-ха-ли, — твёрдо, отбивая по слогам, потребовал Никонов.
— Как скажешь, — всё же Ксения была женой военного. — Собирайся, Алёна.
Через несколько минут они уже были во дворе, где Олег безуспешно пытался завести автомобиль. Двигатель старенькой, но надёжной «тойоты» не схватывал. Аккумулятор из последних сил крутил ремнями. Жена и дочь терпеливо ждали, а Никонов выпрыгивал из-за руля, заглядывал под капот, но ничего не мог сделать. В какой-то момент он остановился и оглянулся на соседний дом. От подъезда шла девушка с погасшей свечой в руке. Зрелище было странное… Летний плащ, наброшенный, похоже, прямо на пеньюар. И домашние тапочки… В другой руке у неё были ключи от машины.
— Вот, — сказала она и протянула ключи Никонову. — Этот «лексус» — пока мой в ванной, берите.
Они долго смотрели друг на друга.
— Почему вы это делаете? — наконец спросил Никонов.
— Не знаю, мне кажется, так нужно. Я так помню…
— Анна… — поймал что-то в мысленном водовороте Олег.
— Да… Меня ждут. Он сейчас выйдет, будет злиться. Ревнивый очень…
— А семья у него в Зарате…
Анна даже не удивилась такому знанию Никонова.
— Я же чувствую, что так надо. Вот, значит, всё правильно.
— Не хотите поехать с нами?
Анна глянула в салон машины, столкнулась взглядом с тревожными глазами Ксении.
— Н-нет… Он будет нервничать. Езжайте… — и засеменила обратно к подъезду. Никонов какое-то время смотрел ей вслед, потом отжал кнопку сигнализации на брелке, «лексус» пискнул и мигнул фарами — «поехали».
— Пересаживайтесь, — дал команду Олег.
— Я надеюсь, ты знаешь, что ты делаешь? — последний раз попыталась понять происходящее Ксения.
— Я, — Никонов наполнил содержанием местоимения пространство «лексуса», — не знаю. — Но он говорил так твёрдо, что не оставлял сомнений. — Я чувствую. И мне кажется, я помню. Самое главное — вы — со мной. Вы мне доверяете? — он посмотрел в зеркало заднего вида.
— Доверяем, командир, — несмело улыбнулась жена.
— Давай, пап, — подмигнула Алёна.
* * *
Эльчин стоял у окна, когда Анна вошла в комнату. Он резко повернулся, лицо было перекошено даже не злобой, а каким-то патрицианским пренебрежением.
— Ты кому отдала мою машину, дура? — спросил он.
— Им нужно. Ничего с твоей машиной не сделается.
— Ты что, билят, не знаешь, сколько стоит «лексус»? Ты всю жизнь таких денег не заработаешь! Даже в постели не заработаешь!
— Эльчин…
Но он уже полностью потерял над собой контроль. Анна успела только с понимающей грустью посмотреть на шикарный букет роз в вазе, который он принёс с собой, и бутылку шампанского. Наверное, земляки подкинули: возьми, для твоей идиотки… Почему-то вдруг очень резко представила серьёзный взгляд Никонова, в котором читалось: бедная ты, бедная, я же тебя предупреждал… «Я думала, для тебя есть что-то важнее денег», — хотела сказать Анна, но не успела. Эльчин резким тычком ударил её в лицо. Не ладонью, не пощёчина, просто — кулаком. Так мог бы барин «приголубить» нерадивого холопа. С первого удара Анна не упала, просто закрыла руками лицо.
— Кто он такой?! — выорал Эльчин прямо в ухо, нависая над девушкой. — Я тебя, билят, спрашиваю?! Он что, хочет, чтобы ему все кишки на его тупую башку намотали?!
Анна вдруг убрала руки от лица и твёрдо сказала:
— Вот тут ты не угадал. Этот — он один всему твоему рынку намотает. Сами свои фрукты-овощи сожрёте и будете потом по углам от страха гадить, потому что вы сильные, только когда сталкиваетесь со слабым. Я-то думала, — Анна зацепилась за последнюю надежду, — ты человек, ты меня уважаешь… Хотя бы как женщину…
Договорить не успела, новый страшный удар сбил её с ног.
— Каво уважаишь! — орал Эльчин, пиная её в живот, не понимая, что она уже ничего не слышит. — Тебя, билят, уважить? Я тебя уважу, праститутка! Шалава! Я тибя кармил, паил… Ты будешь теперь своим хахалям мою машину давать?! Тварь!
Когда душа Анны выскользнула из комка боли и унижения, она даже не стала задерживаться, сразу рванулась за приоткрытое окно. Можно было ещё о чём-то подумать. И Анна подумала: когда-то Бог давал ей шанс настоящей большой любви, человека, который отдал бы за неё жизнь, и он отдал по глупости и юности своей… и теперь было невыносимо больно от той девичьей слепоты, гордыньки… Но боль эта была уже не физического свойства.
Главное — теперь можно было лететь куда хочешь. Но Анна не знала, куда лететь. Какое-то абсолютно верное знание подсказывало ей, что одноклассника Сашу она здесь не встретит. Даже в этом, невидимом, мире. Значит, не было никого, кто ждал бы её. Может, мама?
Анна металась в пространстве над городом до тех пор, пока открывшуюся перед ней перспективу нескольких измерений не встряхнул удар колокола.
Теперь она знала, куда лететь.
Эльчин, когда понял, что одним из ударов в гневе убил девушку, устало сел на кровать. Обругал её тело напоследок смесью русских и азербайджанских слов. Затем достал мобильный телефон, нашёл нужный номер и затараторил в него на своём языке:
— Ильгар! У тебя там с ментами подвязки нормальные? Слушай, тут дело такое, я пока в ванной был, какой-то придурок убил мою подругу, а потом угнал мою машину. Да, «лексус». Откуда мне знать, кто такой борзой. Ищите. Я за что вам плачу?
