В другом кадре видно, как из воды взлетает вверх огромная зеркальная туша. Обтекаемые формы, разверстая треугольная пасть, длинные ласты-руки. В правой зажат длинный кривой нож. Еще в полете тварь наотмашь чиркает второго охранника под коленки. Бедолага успевает выстрелить в упор. От высоковольтного разряда тварь судорожно скручивается в воздухе и падает назад в воду.
Но еще три — уже на мостках. Безупречные рептилии, длиннотелые и длиннолапые. Тяжелые плоские хвосты — как гигантские мечи. Одна перекусывает шею коленопреклоненному охраннику, другие стремительными прыжками бегут по мосткам на стреляющих в упор защитников базы. Камеры снова отворачиваются к воде.
Теперь уже видны призрачные силуэты, скользящие неглубоко под поверхностью. Их много.
Снова на экране залитый кровью пандус. Живых охранников не наблюдается. На правой нижней картинке три женщины плечом к плечу замерли напротив расположенной под камерой двери, сжимая карабины. Не шевелясь.
Вокруг упавших в воду тел мельтешат карнали, хищные полосатые рыбы. Пандус кишит тварями. Женщины на четвертой картинке начинают стрелять…
Комендант остановил кадр. Внутри базы все еще живы. Пусть останется так.
— Позже мы начали пользоваться эхолотами, — сказал Георгий Петрович.
Еще на Земле я прочел до последней буквы все материалы о конфликте, статистику, аналитику, прогнозы. Пересмотрел хронику. Но таких записей там не было.
Мы выпили не чокаясь. Комендант словно сошел с рекламного проспекта программы колонизации — уверенный и открытый немолодой мужчина, чеканный профиль, тяжелый подбородок, морщинки вокруг глаз. Отец родной, батя. Если бы я собирался осваивать новые миры, то доверился бы именно такому лидеру.
— Потом мы поняли, что шнехи почти невосприимчивы к электрошоку, очухиваются быстро, зато старая добрая тротиловая шашка глушит их, как обычных карасей. Они стали гораздо осторожней. Но из-за своих традиций так и не стали использовать огнестрельное оружие. Только благодаря этому удалось восстановить баланс.
— Баланс?
— Нанести им соразмерный урон. Решение, Антон Андреич, было чисто интуитивное, но оказалось верным. Мы собрали весь летающий хлам, способный держаться в воздухе, и предприняли рейд к их месту посадки. Если бы мы не уничтожили две трети их центральной базы, никаких бы переговоров и не состоялось.
— Хотел бы я видеть ту вылазку…
Георгий Петрович посмотрел пристально и задумчиво.
— Мы нашли выход не сразу, Антон Андреич. Большой Земле было не до нас. Вы рубились с таймаками и кем там еще?.. А здесь — изоляция. И необходимость срочных решений. Ни устойчивой связи, ни проверенных быстрых коридоров к ближайшим заселенным мирам. Это все появилось позже.
Комендант потянулся за бутылкой. Я расположился на широченном кожаном диване, выглядящем дико и несуразно здесь, в кабинете первого лица планетарной администрации Суо. Здесь, в настоящей дали. Диван этот принадлежал какой-то рок-звезде, готовившейся к очередному круизу по ближним мирам. Георгий Петрович попросту упер кожаного монстра с околоземного склада за два часа до старта экспедиции, о чем не преминул рассказать мне в подробностях в первые же минуты знакомства. Пока внимательно вычитывал предъявленные мной документы и сверял голографические коды с какой-то своей инструкцией, стараясь, чтобы я этого не заметил.
Средних лет секретарша Марта приоткрыла дверь, бросила взгляд на стол и, видимо, удовлетворившись увиденным, исчезла.
— Шнехи — такие же колонисты, как и мы, — продолжил Георгий Петрович. — Так же уверены, что застолбили планету по всем правилам. Что с того, что ни их, ни нашего флаг-спутника на орбите не наблюдается? Их прилетело приблизительно столько же, сколько нас. Двести тысяч поселенцев для такой планеты — пустяк. И, остановив войну, все задумались о гарантиях мира.
— И кто же предложил обмен заложниками?
— Уж не смеетесь ли вы, Антон Андреевич? В истории Земли и не такие казусы происходили. Ведь каждый колонист — потенциальный родоначальник. Психология, знаете ли. Все тяготы долгого полета в неизвестность, все неизбежные риски — ради детей.
Я на секунду представил себя мальчишкой, и что мой отец за руку ведет меня по мосту, а навстречу нам ползут две твари, крупная и помельче. На середине моста отец останавливается, а мне надо идти дальше.
Мы выпили.
— Единственной проблемой стало договориться по срокам и возрасту. Работала совместная комиссия. Срок установили в четыре года.
Я, разумеется, знал об условиях обмена все. Мне было важно услышать это от коменданта.
— А вот биологический возраст у нас со шнехами разный, поэтому их заложники — семилетки, а наши — двенадцати лет.
Я не удержался и переспросил:
— Двенадцати лет?
Вот так лишнее слово, неправильная интонация, необдуманный жест или ошибка в мимике могут привести к взрыву.
— Да, уважаемый гость! — заорал комендант, вздымаясь из-за стола. — С двенадцати, потому что в этом возрасте человек уже может выдержать собственный страх. И в шестнадцать вернуться к родителям взрослым и вменяемым. Потому что лучше быть тихим и напуганным, чем мертвым и безразличным. Потому что любому родителю еще есть дело до двенадцатилетнего чада. И он не разрядит станер в железную ящерку, которая поселилась в опустевшей детской.
Стоп, стоп, стоп! Что я делаю? От этого человека зависит, удастся ли мне…
— И не вздумайте рассказывать мне о нашей жестокости, о конституциях и свободах — я все знаю и сам! Пока ваши боссы чесали лбы и обсуждали, кто виноват в неправильной планетарной разметке, я потерял двадцать тысяч человек из вверенных мне ста! Объясните им, почему вы не ввели войска — или хотя бы не дали разрешения на полномасштабные действия!
— Георгий Петрович!..
— Потому что шнехи — хищники! Генетически, понимаете вы?! Каждый шнех — воин. Каждая шнеха — воительница. Против метрового шнешонка, появись он в этой комнате, мы, два взрослых мужика, не выстояли бы и пяти минут…
Повисла тяжелая пауза.
— Георгий Петрович… — Я тоже встал. Отошел к окну, оказавшись к нему спиной. — Я знаю о шнехах все, что вы со дня колонизации передавали на Землю. И я здесь не для того, чтобы оспаривать ваши действия. Если вам это не безразлично, решение об обмене заложниками кажется мне великолепным. Вы остановили бойню и перешли к сосуществованию. Но прошло уже пять лет, и нужно двигаться дальше. Разве не так? — Я повернулся и посмотрел ему в лицо.
Комендант, как ни в чем не бывало, усмехнулся.
