Ознакомительная версия.
— Забирай своих скотов и убирайся вон! — прошипела Катерина. — Или я…
— Убьешь нас? — подсказал Инквизитор и глупо хихикнул. — Ну что ж, убивай. Только толку от этого чуть. Энергопатии все равно не будет. Пьяная смерть есть пьяная смерть. Это что-то вроде пьяного зачатия. Поняла? — и он хитро погрозил Катерине пальцем.
— Вон! — заорала она и указала на дверь.
Инквизитор поднялся.
— Всем вон! — крикнул он и щелкнул своим бутафорским бичом. — Мадам Катерина велела всем выйти вон!
Нехотя, ругаясь, мартинарии стали подниматься. Катерина чувствовала, что ее как-то очень ловко обошли, но как, она еще не понимала.
Пашка умер. Я плакала. Я не думала, что буду плакать. Я была уверена, что ненавижу его. А оказалось: мне его жаль. В душе образовалась пустота. Будто из плотно заставленной книжной полки вынули книгу. Или вырвали передний зуб, и теперь рот зияет дырой. Неважно, что зуб был гнилой. Ведь он БЫЛ.
Многие на похоронах рыдали. Особенно женщины. Мужчины подходили, выражали сочувствие. Делали вид, что не было никакой вражды, а было согласие, удивительное согласие и понимание между братом и сестрой. Я даже начала сомневаться, может, я ошиблась, и Пашка был вовсе не такой, каким казался мне? Может быть, по отношению ко мне он был необыкновенно жесток, а к другим внимателен и добр? И я в самом деле заслуживала и презрения, и ненависти? И в конечном счете он был прав, а я ошибалась?
Когда на свежую могилу водрузили деревянный крест, женщины принялись хлопотать возле раскладных столиков, выкладывая на блюда горы бутербродов и разливая по пластиковым стаканчикам сорокаградусную. Мужчины стояли в стороне, скупо переговариваясь. Потом неожиданно один из Пашкиных помощников подошел ко мне и вручил толстый конверт.
— Что это? — спросила я в недоумении.
— Вы его наследница. Теперь квартал принадлежит вам. В конверте все необходимые бумаги и завещание…
Я подумала, что сплю. Я уже хотела открыть конверт, как Орас перехватил мою руку.
— Не стоит этого делать.
Я в недоумении взглянула на него.
— Отойдем, — он бесцеремонно схватил меня за локоть и оттащил в сторону.
Мы очутились возле соседней, только что вырытой и еще не занятой могилы. Покойник запаздывал к месту своего успокоения.
— В конверте может быть бомба.
Я пожала плечами. У меня на этот счет не было никакого предчувствия. А я с некоторых пор верю предчувствиям. И я раскрыла конверт. В нем были только бумаги.
— Кажется, ты перестаешь быть мартинарием, — заметил Орас и криво улыбнулся.
Сусанночка поднесла нам два пластиковых стаканчика с водкой, накрытые бутербродами с бужениной.
— Пусть земля ему будет пухом, — пробормотала она, по морщинистой щеке покатилась слеза. — До чего же замечательный был человек.
Я почувствовала, что на глаза опять наворачиваются слезы. И мне было почему-то стыдно этих слез. Я отвернулась и принялась смотреть на похоронный автобус, катящий прямо к нам. Наконец везут покойника — Пашкиного вечного соседа. Наверное, в загробной жизни, Пашка будет его наставлять и опекать. Бедняга! Но автобус не останавливался, а, напротив, резво мчался по дороге. Слишком резво.
— Андрей! — закричала я и изо всей силы дернула его за рукав.
В могилу, осыпая за собой смерзшиеся комья песку, мы полетели вместе. Что было дальше — я не видела, потому как плотно зажмурила глаза. Слышала лишь странный свист и человеческие крики. И еще я почувствовала… Впервые за свою жизнь — как изливается энергопатия. Чужая энергопатия. Будто рушится плотина и на тебя несется обезумевший водный поток. Отравленный поток. Я не хотела его впитывать — я вообще ничего не хотела. Но он влился в меня против моей воли. Тошнотворное чувство: как будто вместо того, чтобы хлебать в суп, ложишься в чан с похлебкой нагишом, и поры впитывают необходимое количество белков и углеводов. Мне невыносимо хотелось выплюнуть сожранное, но я понимала, что это невозможно. Это теперь мое. Навсегда. Передано в вечное владение, без права продажи и дарения.
А пули звонко цокали по металлу, будто кто-то забавлялся и взрывал одну за другой китайские педарты.
Почему-то решила, что бояться не следует и открыла глаза. Орас стоял во весь рост в могиле и, держа двумя руками пистолет, методично расстреливал обойму, как в тире. Я не испытывала страха — лишь недоумение — будто пришел на сеанс в кино, а тебе вместо трагедии показывают нелепый фарс.
— Есть! — неожиданно взвыл Андрей совершенно не своим голосом и полез наверх.
Я тоже высунулась из нашего странного убежища. Похоронный автобус лежал на боку в сотне метров, раскидав во все стороны мусорные бачки со старыми венками и битыми бутылками, и к нему со всех ног бежали телохранитель Ораса и шофер Славик. И несколько поотстав — сам Андрей. В этот момент боковое стекло разлетелось и наружу стал выбираться человек в черной кожаной куртке. Он двигался необыкновенно ловко. Акробат на арене цирка так же гибок и быстр. Еще мгновение — и он спрыгнет на землю. Но телохранитель Ораса выстрелил дважды, и человек вместо того, чтобы спрыгнуть, скатился землю. В следующее мгновение Орасов телохранитель сидел на пленнике верхом и вминал его лицо в черную подмерзшую грязь кладбищенской дороги.
— Живой? — спросил Андрей, подбегая.
— Живой, голубчик. В толк не возьму, кто спланировали такое бездарное убийство… — пыхтя, пробормотал телохранитель.
— Бездарное?.. О нет, они рассчитали все, кроме одной-единственной вещи, — криво усмехнулся Орас и выразительно глянул в мою сторону.
«Солянка» выпустила дополнительный экстренный номер. Более респектабельные «Ведомости» вышли на восьми полосах вместо обычных четырех. Столичные новости в этот день никого не интересовали. Местные события были куда ошеломительнее. В нашем городе случилось то, чего никогда не бывает в столице — по горячим следам раскрыто заказное убийство. Киллер поспешил поведать всю подноготную родной милиции, а следователи, позабыв о тайне следствия, щедро делились новостями с корреспондентами.
«Убийство Ораса заказано мэром Сухановым»! — вопил аршинными буквами заголовок «Солянки». «Следствие располагает магнитофонной записью разговора и показаниями двух свидетелей», - сухо и объективно сообщали «Ведомости». Указывалась даже сумма — десять тысяч баксов, заплаченные убийце. Всем желающим демонстрировали чемодан с валютой, а в кабинете у господина мэра нашлась расписка, выданная киллером. Все происходящее напоминало дешевый спектакль. «А вот сейчас я подниму половичок и найду там ключик», - сообщает артист. Поднимается половичок, и в самом деле там находится ключик.
Ознакомительная версия.
