— Я заплачу́…
— Не стоит. Я не стану вам помогать. Сколько бы вы ни предложили.
Бинты на лице Пири шевельнулись, и Джеймс понял, что он улыбнулся под ними.
— О, да вы, оказывается, сноб, господин аптекарь.
— Вы поджигатель, и я не стану…
— Если вы знаете, кто я, — перебил его Пири, — то я бы на вашем месте задумался, стоит ли мне отказывать. У вас тут много чего, что прекрасно горит.
— Вы мне угрожаете?
Пири не успел ответить — с улицы раздался голос мистера Монокля:
— Мистер Пири! Сколько вас еще ждать?! Лавка Спонженса сама себя не сожжет!
Поджигатель приставил два пальца к котелку.
— Я еще загляну, господин аптекарь.
После чего развернулся, и громыхая жестянками с керосином, двинулся к выходу.
Лемюэль вздохнул с облегчением, только лишь когда дверь за ним закрылась.
Джеймс терялся в догадках, что здесь происходит, следя за тем, как кузен складывает коробки одна на другую. Темные дела творились под покровом ночи в «Горькой Пилюле Лемони»…
Аптекарь тем временем взял коробки и направился с ними в коридорчик.
Когда он скрылся из виду, Джеймс осмелился изменить позу. За время, что он прятался в нише, тело затекло — по ощущениям, его руки и ноги кто-то лениво жевал последние десять минут.
Колокольчик над стойкой снова зазвонил, и Лемюэль вернулся на свое место.
В аптеку вошел хмурый громила в черной куртке и крошечной шапочке, какие носят докеры в порту. Вся нижняя часть его лица скрывалась под сизой щетиной, которая лишь усугубляла мрачный вид этого господина.
— За заказом для босса, — пробурчал посетитель, не обременяя себя приветствием.
Лемюэль выдвинул ящик в стойке и передал громиле черную лакированную шкатулку.
— С вас ровно сто фунтов, мистер Грёниг.
«Сто фунтов! — потрясенно подумал Джеймс. — Да один этот заказ, вероятно, равен дневной выручке аптеки! Что же там, в этой шкатулке, такое?!»
Громила между тем расплатился и, ничего не сказав, направился к выходу.
— Мое почтение вашему боссу! — воскликнул Лемюэль, но посетитель даже не обернулся и исчез за дверью.
Долго она закрытой, впрочем, не оставалась. Почти сразу после того, как громила Грёниг ушел, появилась высокая дама с чучелом ворона. Дама прятала лицо под вуалью, — и неудивительно, ведь она явилась за ядом. Посетительница оказалась утомительно дотошной — засы́пала господина аптекаря едва ли не сотней вопросов о том, как быстро яд действует, какие вызывает последствия, имеет ли он вкус и запах, во что его лучше добавлять — в еду или питье, оставляет ли он следы и тому подобное. Выяснив все, что только возможно, она удалилась, спрятав флакон в ридикюль.
Следом за отравительницей в аптеку заходили и прочие покупатели, которых интересовали яды. Джентльмены и дамы — среди них были даже констебль в обычном городском костюме и девочка лет десяти — и всех заботило быстродействие и следы, которые яды оставляют. Лемюэль отвечал сухо — было видно, что ему претит пособничать этим личностям, но при этом он даже не пытался кого-то разубеждать или отговаривать.
Обслуживая клиентов, он косился на часы, и с появлением очередного посетителя становился все раздраженнее, словно ожидал, что в аптеку войдет кто-то другой и раз за разом разочаровывался, не увидев его.
Время едва ползло. Клиенты сменялись клиентами. А потом в какой-то момент наконец явился тот, кого Лемюэль ждал.
Ближе к утру в аптеку вошел тип, настолько отвратительный, что Джеймс даже поморщился: сутулый, вжимающий голову в плечи и пускающий слюни на подбородок. И имя у него было соответствующее…
— Я ждал вас еще вчера, Гадли! — раздраженно воскликнул Лемюэль.
— Задержка не по моей вине, мистер Лемони, — прошамкал беззубым ртом Гадли и вытер слюни рукавом. Меньше их, впрочем, не стало. — «Безымянный» пришел в порт только два часа назад. В порту были люди из «Сомнии» — они проверяют все суда, которые следуют через море Слёз. Проникнуть в трюм под носом этих хмырей было той еще задачкой.
— Вы принесли его? Ваш человек с того берега сдержал слово?
— Мой… хе-хе… человек сдержал слово. Ему понравился подарочек, который я ему отправил. Он обожает этих миленьких девочек.
— Что?! — потрясенно прошептал Лемюэль. — Вы отправили ему девочку? Ни о каких девочках речи не шло!
Гадли часто-часто заморгал. Было видно, что он испугался.
— Не-е-е… вы меня не так поняли, мистер Лемони. Я отправил ему девочку… ну, не живую…
— Вы похитили и убили ребенка?!
— Да нет же, — заламывая руки, ответил Гадли. — Ну как же… как же объяснить-то… ну, такую девочку, фарфоровую, с нарисованной мордашкой.
Лемюэль успокоился.
— Куклу? Вы отправили ему куклу? Но зачем ему куклы?
— А мне почем знать? Может, он с ними играет…
— Товар, Гадли, — едва сдерживая отвращение, сказал Лемюэль.
Гадли снял со спины котомку и вытащил из нее большую банку с чем-то, похожим на чернила.
— Вот ваш заказ, мистер Лемони. Самая опасная штуковина во всем Габене. Если кто-то узнает, что она здесь, бед не оберешься. Тут даже не виселица…
Лемюэль его не слушал — он завороженно глядел на банку, его губы что-то беззвучно шептали.
— Мистер Лемони? Что с моим вознаграждением?
— Поразительно… просто поразительно…
— Мистер Лемони, сперва заплатите мне, а потом поражайтесь, сколько душе угодно.
Аптекарь оторвал взгляд от банки и, прищурившись, уставился на Гадли.
— Вы действовали осторожно? Люди из «Сомнии» не знают, что Это в городе?
— Не знают. Я их отвлек. Подбросил им червонога.
— Они не выйдут на меня?
— Это исключено.
— А что те… — Лемюэль запнулся, — другие? Из братства Чужих? Они отдали бы что угодно, только бы заполучить Харраггера.
Гадли поежился в своем драном пальто.
— Нет уж, эти фанатики ничего не пронюхали. Так что с вознаграждением, мистер Лемони?
— Вы заслужили его, Гадли.
Лемюэль достал из кармана фартука какую-то бумажку и передал ее Гадли. Тот прочитал то, что на ней было написано, и недоверчиво нахмурился.
Аптекарь пояснил:
— Адрес и время. Не опаздывайте — он не терпит непунктуальности.
— Этот господин и правда исполняет желания?
Лемюэль отвернулся.
— Только самые отвратительные.
Гадли усмехнулся.
— О, мое желание очень отвратительное.
— Не сомневаюсь.
— Дайте знать, мистер Лемони, как я понадоблюсь вам снова.
— Это была одноразовая сделка, Гадли.
Гадли расхохотался.
— Вы так говорили и в прошлый раз. И до того. До скорой встречи, мистер Лемони.
Гадли попятился к двери, а затем выскользнул на улицу.
Лемюэль вздохнул и, выйдя из-за стойки, запер дверь на ключ. А потом неожиданно резко повернулся к аптечному автоматону и сказал:
— Вы можете выходить, Джеймс. Больше никто не придет.
Джеймс испуганно застыл. Его увидели! Его раскрыли! Но как?!
Прятаться, впрочем, больше не имело смысла, и он выбрался из-за автоматона.
— Вы знали, что я тут все это время, кузен? — стыдливо опустив глаза, спросил он.
— Разумеется.
— Но почему вы ничего не сказали?
— Пойдемте.
Лемюэль взял банку с чернилами, которую принес Гадли, и кивнул Джеймсу на коридорчик.
— Вам было любопытно, кузен, и я решил, что незачем от вас скрывать то, что я называю «Ночной работой в аптеке», ведь вскоре вам придется делать то же самое.
— Мне?
— Конечно. «Полезные Яды» в Раббероте всегда принимали по ночам тех посетителей, которые по каким-либо причинам не желают заходить днем. Это обычная практика для Лемони. Мы обслуживаем всех. Я так понимаю, дядюшка Людвиг вам не рассказывал о «ночной работе». — Джеймс покачал головой, и Лэмюэль продолжил: — Помимо покупателей, прибывают и товары. Ночью безопаснее принимать поставщиков кое-каких… гм…
— Запрещенных товаров? — закончил за него Джеймс.
— Верно. Многое из того, что я использую для создания лекарств, внесено в так называемые Нежелательные Списки.
