Да уж, в таком состоянии она точно не могла бы спуститься и запереть крышку люка.
Джеймс вернулся мыслями к своим утренним злоключениям. Он ни на мгновение не поверил словам Лемюэля о том, что его запер кто-то из местных злыдней. Да и зачем бы им это понадобилось? Но если это была не мадам Клопп, тогда кто?
Также неясную тревогу вызывал найденный в стоке ключ. Джеймс изучил его, как только вернулся в свою комнату, — открыв футлярчик, обнаружил внутри свернутую трубочкой бумажку, на которой было аккуратно выведено: «Восемь раз по часовой стрелке и три раза — против». Сомнений не возникало — это инструкция к тому, как применять ключ. Сразу же появилось несколько вопросов: как ключ оказался в клоаке? его кто-то выкинул? что он заводит?
Сам собой напрашивался вывод, что ключом заводится аптечный автоматон. Джеймс тут же попытался завести механоида, который стоял в его комнате, но ключ не подошел к замочной скважине у него на груди. Оставалось надеяться, что он подойдет к другому — тому, который стоял у черного хода.
Подтвердить свою догадку Джеймс не успел — Лемюэль ждал его за дверью и тут же потребовал следовать за ним: пришло время уроков по аптечному мастерству, которые на поверку оказались уроками по тому, как выслушивать странности посетителей с вежливой улыбкой и не закатывать глаза каждые две минуты. Учитывая, что за личности заходили в аптеку, навык этот был определенно необходим. Лемюэль владел им превосходно: никому не удавалось распознать душевный скрежет аптекаря, когда озвучивалась какая-нибудь очередная причуда. При этом раз за разом посетители интересовались, что это за незнакомый молодой человек стоит рядом с мистером Лемони, и Лемюэль то и дело представлял кузена. Посетители выглядели недоверчивыми и обеспокоенными — за годы посещения аптеки они привыкли к тому, что здесь ровным счетом ничего не меняется…
— Джеймс? Вы меня слушаете? — спросил Лемюэль.
Джеймс вздрогнул и поднял голову.
— Простите, Лемюэль, я задумался о… о чем вы говорили?
Аптекарь поглядел на него с неодобрением.
— Я рассказывал о перечне необходимых для аптеки лекарств. Очень важно его знать, если вы не хотите опозорить фамилию Лемони в первый же день за стойкой «Полезных Ядов». Прошу вас, будьте внимательнее.
— Конечно-конечно. Кажется, вы говорили что-то об инфлюэнце?
Лемюэль вздохнул и повторил сказанное ранее:
— Большую часть того, что покупают в аптеке, составляют средства от инфлюэнцы, различных видов мигреней и болей. Также популярностью пользуется все, что связано со сном: бессонница и ночные кошмары — лучшие друзья аптекаря. Отдельно я отметил, что вы должны всегда иметь запас сиропа от кашля, средство от насморка, различные мази-«согревины». Также следует озаботиться перевязочным материалом: люди — очень неаккуратные существа и постоянно ранятся. Битое стекло, края бумаги, бритвенные лезвия, ножи убийц… хе-хе… Все описанные мною средства — это то, что отпускается в регулярном порядке.
— Есть еще какой-то порядок?
Лемюэль кивнул.
— И тут мы переходим к самому важному в работе аптекаря. Как думаете, что это, Джеймс?
— Терпение?
— Это само собой, но я о другом. Некоторая часть лекарственных средств отпускается строго по рецепту, а доктора… хм… доктора — это джентльмены, которые способны запустить остановившееся сердце или заштопать прореху в теле размером с кэб, но то, что касается написания рецептов разборчиво — выше их сил. Вы должны научиться читать докторские каракули — это особый аптекарский навык. К тому же нужно всегда быть на чеку — некоторые хитрые личности постоянно пытаются подделывать рецепты. Перед тем, как вставать за стойку и открывать аптеку, вам следует обойти всех докторов в округе и подробно изучить их почерки и манеру письма, запомнить как следует каждую закорючку.
— Обойти докторов и изучить почерки, — повторил Джеймс.
Лемюэль закрыл толстую книгу в зеленой обложке и сложил на ней руки.
— Перейдем к книге учета. Учет — это важная часть работы аптекаря. Благодаря ему, я знаю, что осталось, а что заканчивается, и могу составить список всего, что требуется заказать. Обычно я записываю все проданные за день лекарства после закрытия, но для начала я советую вам вести записи сразу. У меня хорошая память — спасибо отцу. С самого детства он заставлял меня запоминать не только всех, кто заходил в аптеку, но и то, что они брали. Его наука была суровой и безжалостной: когда я ошибался, отец меня наказывал — заставлял пить самую горькую пилюлю в аптеке. Давайте проверим, вспомните ли вывсех, кто сегодня заходил в аптеку и что они покупали. Начнем по порядку.
Джеймс сморщил лоб, припоминая.
— Почти сразу, как мы спустились, зашла… или нет!.. заехала миловидная девушка на паровых роликовых коньках — она пыталась купить пестицид для своей болеющей комнатной мухоловки. Вы сказали ей, что лекарств для растений здесь нет и быть не может.
— Недурное начало! — похвалил Лемюэль. — Кто пришел следом?
— Грустный парень в черном. У него был футляр с трубой, а под мышкой он держал ручного хряккса. Этот молодой джентльмен спрашивал что-то от посмертного разложения.
Лемюэль кивнул, и Джеймс продолжил:
— После зашла продавщица пудры в полосатом платье и в сопровождении громилы, который едва пролез в двери. Им требовалось лекарство со странным названием… эм-м-м… «Тингельтангель». Затем приходили: парочка клерков с аллергией на бумажную пыль, нетрезвый цирюльник, заглянувший за средством от тремора, и очень красивая дама в боа из пурпурных перьев — ее интересовало средство для… хм… соблазнения, чтобы очаровать какого-то газетчика из «Сплетни». Помимо этого, трижды заходила дама с провалами в памяти. А еще был этот… странный мальчишка.
Джеймс замялся — упомянутый мальчишка был, вероятно, самым причудливым посетителем из всех, кто переступал порог аптеки. Крайне раздражающий и канючащий проныра, с длинным острым носом и глазами-пуговицами, к удивлению Джеймса, оказался деревянной куклой. Этот мелких хлыщ пытался уговорить аптекаря подарить ему лекарство для его «мамаши». У него ничего не вышло: Лемюэль на уговоры не поддался, и деревянный мальчишка, злобно шипя, выскочил за дверь.
— Кто еще заходил? — спросил аптекарь.
— Больше никого не было — только пожилая и очень ехидная дама с каркающей фамилией — миссис Кроукло. Она купила капли для глаз, средство от болей в спине, сердечную микстуру и большой запас пилюль от ностальгии.
— Замечательно! — покивал Лемюэль. — Вы запомнили всех. Но стоит отметить, что посетителей сегодня было не так уж и много. Накануне туманного шквала их будет больше — намного больше. И тогда вас ждет то, что я ненавижу сильнее всего.
— Что же это?
— Очереди, — со вздохом сказал кузен. — Порой они делают рутину совершенно невыносимой и мне начинает казаться, что время остановилось и замерли все три стрелки на аптечных часах, а не только черная.
Джеймс задрал голову и глянул на часы, висевшие рядом со стулом мадам Клопп. Черная стрелка по-прежнему указывала на «XII», как и вчера, когда он пришел в аптеку.
— К слову, Лемюэль, а что это за стрелка? Почему она всегда указывает на полдень?
Кузен хмыкнул.
— Вы уверены, что не на полночь? В любом случае я не знаю. Она никогда не сдвигается, и даже ключ, которым я раз в неделю подвожу часы, не в силах ее запустить. Еще в детстве я спрашивал у отца, зачем нужна эта стрелка, но он сказал что-то странное… не помню точно, но что-то вроде: «Она отмечает конец жизни аптекарей».
— Мрачновато.
— Отец вообще был весьма мрачным человеком. Да и времена такие были. Шла война, город наводнили злодеи…
Колокольчик над дверью звякнул, и в аптеку вошел старик с пышными седыми бакенбардами. Набекрень на его голове сидела фуражка с кокардой Почтового ведомства, темно-синяя форма в некоторых местах была покрыта заплатками, а на плече висела пухлая кожаная сумка.
Подойдя к стойке, почтальон, кивнул аптекарю:
