Письмо было кратким:
Приветствуем нашего дорогого родственника Эдрехазивара VII.
Мы выражаем глубочайшие соболезнования в связи с постигшей вас утратой и заверяем, что Баризан не будет настаивать на торговом соглашении, переговоры о котором мы вели с вашим отцом. Нашим величайшим и самым заветным желанием является упование, что отношения между Баризаном и Этуверацем не будут выходить за рамки мира и дружбы, и с этой надеждой собственноручно подписываемся:
Воржис Горменед,
Посол Великого Авара при дворе императора Этувераца.
Майя беспомощно посмотрел на Цевета. Он мог определить в этих осторожных словах наличие скрытых ожиданий, но не имел ни малейшего представления, в чем они заключались.
Задумчиво хмурясь, Цевет снова прочитал письмо и сказал:
— Мы будем удивлены, если посол Горменед успел получить одобрение своего правительства на содержание этого письма.
— Вряд ли у него было на это время, — заметил Майя.
— Да, — согласился Цевет. — Именно так.
— Так вы думаете…
— Как известно, Великий Авар вознаграждает инициативу и смелость, когда они ведут к успеху. Мы предложили бы Вашему Высочеству ответить на письмо посла таким образом, чтобы его отказ от торгового соглашения стал бы фактом.
Как Майя уже знал, все, сказанное Императором, становилось фактом.
— Значит, торговое соглашение было настолько невыгодным?
— Если Горменед считает, что вы будете рады избавиться от него, то да, — прямо сказал Цевет. — Мы обратимся к Свидетелю по иностранным делам и выясним подробности.
— Да, пожалуйста. И скажите нам, как ответить… нашему родственнику.
— Ваше Высочество, — пробормотал Цевет и начал подробный разбор письма посла.
* * *
В десять часов Бешелар поднялся со стула и произнес:
— Ваше Высочество, прибыла наша смена.
— О, слава богу, — заметил Кала и подавил зевок.
Вторые нохэчареи во многих отношениях оказались неотличимыми от первых. Лейтенант и Атмаза, примерно такого же возраста, как Бешелар и Кала: один накрахмаленный и отполированный, другой потертый и не от мира сего, хотя одежда этого Атмазы была новее и ярче, а коса аккуратнее, чем у Калы. Майя успел заметить, что новый лейтенант, Телимеж, нервничал в присутствии Императора не меньше Бешелара, а Атмаза Дажис, казалось, беспокоился только о том, чтобы Кала как следует выспался после смены.
— Не беспокойтесь, — ответил Кала, подавляя новый зевок. — Я, может быть, и рассеянный, но вовсе не каменный. Ваше Высочество.
Они с Бешеларом поклонились, и Майя отпустил их, подавив детское желание попросить остаться. Бешелар с Калой заслужили свой отдых, так что не было причин чувствовать себя брошенным ребенком или бояться вторых нохэчареев.
Радуйся, что избавился от Бешелара хоть на некоторое время, упрекнул он себя, и повернулся к Цевету. Они рассмотрели еще два письма, прежде чем великое смятение на лестнице возвестило о запоздалом визите вдовствующей Императрицы, Сору Драхаран.
Благодаря Цевету Майя успел составить представление, чего ему следует ожидать, и потому был не слишком подавлен видением, возникшим в дверях между Телимежем и Дажисом. Женщина в черном медленно откинула вуаль с уверенностью, достойной опытной актрисы. Вдовствующая Императрица была маленькой женщиной — куклой, как назвал ее Цевет — с лицом в форме сердечка и огромными синими глазами. Она была старше Майи года на три, не больше.
Приняв Хесеро Неларан в качестве эталона, Майя мог заметить, что Сору одета слишком нарядно, и желает подчеркнуть свой статус, как делала это в своих письмах к нему. Густая серебряная вышивка жакета была очень близка к белому императорскому цвету, на который вдова имела весьма сомнительное право. Волосы, уложенные сложными крыльями и замысловато изогнутыми косами, выглядели бы лучше без блестящих черных бусин, слишком напоминающих жуков.
Он вздохнул с облегчением, обнаружив, что игнорировать красоту женщины, которая заранее была ему неприятна, гораздо легче, чем изящество такой утонченной дамы, как Хесеро.
Майя неторопливо поднялся, чтобы приветствовать вдову своего отца, и она ответила ему короткой жесткой улыбкой. Она не пожелала никаким иным образом признать изменение своего положения, и он рад был заметить, с каким неодобрением сверлят ее затылок сердитые взгляды Телимежа и Дажиса Атмазы.
Взгляд Сору метнулся по комнате и остановился на Цевете.
— Кто это?
— Наш секретарь, — сказал Майя.
— О, — она пренебрежительно отвернулась от Цевета (при этом Цевет принял оскорбленный вид) и теперь, недовольно нахмурившись, смотрела только на Майю.
Наконец Майя произнес:
— Сору Жасани, вы хотели увидеть нас.
— Мы надеялись, что вы можете оказаться восприимчивым к советам. — Ее тон указывал на жестокое разочарование.
— Какой совет вы могли бы нам дать?
— Мы не думаем, что вы послушаетесь, — сказала она, тряхнув головой, что вообще-то не подобало Императрице.
Он вежливо подождал несколько секунд, а потом ответил:
— В таком случае, мы желаем поговорить с вами о деле, которое напрямую касается нашей чести и нашего суверенитета. — Сору смотрела на него с надеждой, а Цевет с тревогой. — А именно, Меррем, вы не являетесь Этуверац Жасан и, не имея детей, никогда не сможете ею стать.
Цевет сдавленно кашлянул. Сору яростно возразила:
— Мы жена Императора.
— Вы вдова Императора. Если вы не ждете ребенка, то не имеете права пользоваться этим титулом.
— Нет, — угрюмо согласилась она. — Но у вас нет Императрицы.
— Это не значит, что вы сможете занять ее место, — сказал Майя. — Будьте довольны, Меррем, что за вами оставляют звание Жасани. И мы, Эдрехазивар Жас, будем иметь удовольствие именовать вас так, если, конечно, вы намерены и впредь оставаться при дворе в Унтеленейсе.
Он с интересом наблюдал, как стремительно она меняет тактику. Сору склонила голову и подозрительно кротким голосом произнесла:
— Жас Эдрехазивар, прошу простить вдове ее горе.
— С готовностью, если, конечно, оно не настолько глубоко, что вынудит ее опозорить своим поведением Императора или Дом Драхада. Если вы не в силах совладать с собой, вы можете на некоторое время удалиться от двора. У нас много усадеб, и мы будем рады предоставить для вашего проживания одну из них.
Ее глаза широко раскрылись, а уши обвисли. Она поняла угрозу, и перед ее внутренним взором, несомненно, возникли образы Арбелан Драхаран, первой жены Варенечибела, и Ченело Драхаран, его четвертой жены.
— Ваше Высочество, — сказала она, кланяясь на этот раз глубоко. — Мы благодарим вас за заботу, но считаем, что вдове Императора будет недостойно всецело поддаться своему горю.
— Хорошо, оставим этот вопрос. — Сказал Майя. — Сейчас мы заняты, Сору Жасани. Вы хотели обсудить с нами что-либо еще?
— Нет, Ваше Высочество, — сказала она. — Мы благодарим вас.
Она не выбежала из комнаты, но удалилась гораздо быстрее, чем вошла, и без спецэффектов. Некоторое время они слушали, как на лестнице затихает цокот ее острых каблучков.
— Цевет, — задумчиво сказал Майя, — вы пошлете приглашение Арбелан Драхаран в Сеторею? Мы хотели бы видеть ее на нашей коронации.
— Да, Ваше Высочество, — сказал Цевет и сделал пометку в своей записной книжке.
Глава 7
Гробница Императрицы Ченело
Оставшуюся часть утра и половину дня Майя с Цеветом провели за разбором корреспонденции. Они пришли к соглашению, что многие из вопросов и проблем лучше будет рассмотреть после коронации, когда положение Императора не будет иметь ни малейшей двусмысленности. Они обнаружили еще одно письмо от Эшевиса Тетимара, которое заставило Цевета нахмуриться и пробормотать достаточно громко, чтобы слышал Майя:
— Какая настойчивость!
