— Отчего же? — искренне удивился Старицкий, и Грац вздохнул. Опять.
— Видите ли, ознакомившись с ситуацией и разобрав происшедшее с Ерофеем и его подругой на Урале, я пришёл к однозначному выводу: этим помощником, невольным, конечно, был ваш покорный слуга, — скороговоркой произнёс профессор. Князь крякнул и изумлённо уставился на виляющего взглядом собеседника. Наконец Грац не выдержал и принялся оправдываться: — Понимаете, я же не рассматривал подкидываемые Остромировым задачки как прикладные! Для меня это была лишь разминка для ума, не более!
— Иными словами, — медленно проговорил Старицкий, — ушлый старик просто воспользовался вашей увлечённостью и фактически заставил создать для него портальный переход в иной мир. Бесплатно. Боже, какое счастье, что Остромирову не было дела до политики! С его талантом он мог бы править как минимум половиной мира!
— Почему половиной? — удивился Грац.
— Чтоб было на кого сваливать любые неудачи. Происки врагов и прочее, в том же духе, — отмахнулся князь, и вновь вернулся к основной теме разговора: — Итак, любезный мой Всеслав Мекленович, из всего вами сказанного я могу сделать следующий вывод: маяк работает, местоположение интересующего нас мира установлено, но процесс переноса ещё не отработан. Так?
— Увы, да, — развёл руками Грац. — Но мы усиленно работаем над оптимизацией той системы, что оставил нам Остромиров. Более того, я прогнозирую, что через месяц мы уже будем готовы к переброске единичных объектов. К сожалению, имеющаяся схема, доставшаяся нам от Переплутова волхва, требует едва ли не полной перестройки при смене перебрасываемого объекта. Правда…
— Что ещё? — недовольно спросил князь. — Ну же, профессор, неужели я должен тянуть из вас каждое слово клещами?
— Простите, — тряхнул головой тот. — У нас имеется один интересный объект, исследовав который мы вполне можем получить новые данные, которые, в свою очередь, могут серьёзно ускорить процесс отладки межмирового перехода!
— Что за объект? — насторожился Старицкий, явно почуяв подвох в словах собеседника. И тот его не разочаровал.
— Спутник Ерофея, как вы знаете, обладает удивительной способностью путешествовать из нашего мира в тот, где застрял его хозяин, без всяких маяков и осознанных ментальных манипуляций, — воодушевлённо проговорил Грац. — И если бы мы получили возможность исследовать этот феномен, то это несомненно значительно ускорило бы наши работы по открытию межмирового перехода.
— М-да-а, — протянул князь, рассматривая профессора с интересом энтомолога, разглядывающего неизвестное ему насекомое. — Я правильно понимаю, что вы предлагаете лишить Хабарова и Багалей единственной связи с нашим миром ради возможного, подчеркну, лишь возможного ускорения работ по проекту?
— Я уверен, что исследование этой потусторонней твари даст серьёзный толчок для наших исследований! — произнёс Грац.
— Вот что я вам скажу, дорогой мой Всеслав Мекленович, — тихим, невыразительным тоном заговорил князь. — Ваша безалаберность вкупе с абсолютно ничем не сдерживаемой увлечённостью естествознанием, ваше нежелание глянуть чуть дальше кончика собственного носа привели к тому, что два молодых человека ныне выживают в ином мире, не имея возможности вернуться домой. Выживают, слышите вы, болван напыщенный⁈ А чем же заняты вы, тот самый гений, благодаря близорукости которого эта ситуация вообще стала возможной? Пытаетесь исправить собственную оплошность, вернув ребят домой? Не-ет!!! Вы и здесь увидели лишь повод к новым исследованиям! Обкатываете одну гипотезу за другой, играете с физикой пространства-времени, как ребёнок с кубиками, да ещё и смеете требовать отдать вам для исследования единственную ниточку, связывающую наших соотечественников с домом! Профессор, вам мозг не жмёт?
— Ваше сия…
— Нет уж, господин Грац! Раз на то пошло, извольте обращаться ко мне согласно Табели о рангах! — резко поднявшись с кресла, холодно потребовал Старицкий.
— Ваше высокопревосходительство, — вскочив на ноги следом за хозяином кабинета, исправился профессор. Нервно облизнув пересохшие губы, он отступил на шаг от явно взбешённого Старицкого.
— Молчать, — процедил князь, и его собеседник не посмел нарушить приказа. — Пользуясь всеми привилегиями участников нашего маленького «клуба», профессор, вы позабыли об обязанностях. Ну, так я вам о них напомню. Что должно делать участнику Железной Своры, если другой нуждается в помощи?
— Оказать всемерную поддержку — словом ли, делом ли, недеянием, — пробормотал опешивший Всеслав Мекленович.
— Я представил членам клуба Ерофея Хабарова как своего протеже, — прохаживаясь из стороны в сторону, проговорил Старицкий тоном экзаменатора. — Что сие значит?
— Он кандидат в члены клуба? — после небольшой паузы произнёс Грац, кажется, начиная понимать, что в своей тяге к чистому знанию он вновь перешагнул границы дозволенного.
— А как надлежит относиться к кандидату? — замерев в шаге от профессора, спросил князь, чуть склонив голову к плечу.
— Как к действительному участнику, — хмуро отозвался Всеслав Мекленович.
— Надо же! Вы и это помните… очаровательно, просто великолепно, — Виталий Родионович демонстративно хлопнул в ладоши, словно аплодируя собеседнику, и даже изобразил было довольную улыбку, но, впрочем, почти моментально стёр её с лица. — А если вы так хорошо помните устав, то что ж вы его так легко нарушаете? Или считаете, что правила «клуба» вам не писаны?
— Извините, ваше высокопревосходительство, — Грац склонил голову. — Виноват, увлёкся.
— Извиняться вы будете перед Ерофеем и Светланой, когда они вернутся домой, — отозвался князь. — А до тех пор я поставлю над вашей лабораторией наблюдателя, который будет одёргивать некоторых чересчур «увлекающихся», когда тех снова начнёт заносить. Это понятно, профессор?
— Да, ваше…
— По имени-отчеству, Всеслав Мекленович, — вновь усевшись в кресло, отмахнулся князь. — Наблюдателем и контролёром будет ваш старший лаборант, Свен Ратиборич Велле. И, профессор, не дай бог я узнаю, что вы саботируете его работу или вновь «увлеклись» очередной «интересной и перспективной теорией». Поверьте, я найду вам замену, более адекватную и настроенную на результат, а не на игрушки за чужой счёт! Это вам ясно?
— Кристально, Виталий Родионович, — отозвался профессор.
— Ступайте, Всеслав Мекленович, — вздохнув, произнёс Старицкий, кивнув стоящему перед ним собеседнику на дверь. А когда тот уже взялся за тяжёлую медную ручку, договорил ему в спину: — и постарайтесь меня не разочаровать… более, чем вы уже умудрились это сделать. Право слово, мне очень не хочется лишаться такого замечательного специалиста в естествознании и философии.
— Я не подведу, Виталий Родионович, — обернувшись, коротко кивнул в ответ профессор и скрылся за дверью. Князь же покачал головой и, вновь поднявшись с кресла, подошёл к стоящему на рабочем столе старомодному и массивному чёрному телефону с дисковым номеронабирателем и лежащей на затейливо изогнутых латунных рычагах трубкой. Потянувшись к ней, Старицкий на миг замер, но почти тут же решительно снял трубку и, крутанув диск номеронабирателя, не дожидаясь гудков, заговорил в микрофон.
— Сварт, сделай одолжение, загляни к нашим архивариусам, пусть внесут новые данные в укладку дела Велле. Да, и напомни им провести приказ через присутствие ректора Хольмского университета. По государевой квоте, да… Благодарю, — трубка легла на рычаги, а задумчиво уставившийся в окно князь тихо договорил: — Таких ответственных поощрять надо непременно, и желательно новой ответственностью. Эх, профессор-профессор… А ведь если бы не внимательность Свена, я бы, пожалуй, ещё долго не совал нос в вашу лабораторию. Ладно. Всё, что ни делается, к лучшему!
* * *
Оставлять без присмотра отправившихся воевать стрельцов я не собирался. Нет, бегать по их следам я не стал. Зачем, если есть Баюн, которому любая движуха в радость? А уж когда он получил от меня разрешение сожрать любое количество приручённых самами духов, ежели те обнаружатся, энтузиазму двухвостого и вовсе не было предела. Правда, в результате наш острог остался без глаз и ушей поблизости… но эту проблему оставшийся на хозяйстве десятник Анфим решил самостоятельно, попросту разослав мой отряд недорослей по окрестностям с наказом бдить, и, буде увидят подбирающегося врага, мухой лететь в крепость с докладом.
