— Только не снова, — пробормотала Онория, вытирая руки о фартук. Слабое утреннее солнце просачивалось в окна. Мистер Мейси ждал ее на работу к девяти, задерживаться не стоило, но ведь Чарли — ее брат.
Их квартирка состояла из кухни и двух крохотных спален. Поначалу, когда семейство Тодд только перебралось в Чепель, в одной комнате жили именно сестры, но затем Чарли стали мучить ночные приступы, и Лена перебралась к нему, чтобы приглядывать за беднягой. Между младшими сестрой и братом всегда существовала особая связь, и само присутствие Лены — к вящей ревности Онории, — казалось, успокаивало больного.
— Ну, давай же, — шептала сестра, когда Онория открыла дверь. — Вдохни хорошенько, вот так, молодец. Медленный и глубокий вдох.
Заметив упавшую на кровать тень, Лена повернулась. Под ее глазами виднелись темные круги. Лицо Чарли так побелело, что можно было сосчитать веснушки на его щеках, а исхудавшие руки торчали из пропитанной потом ночной рубашки, как у пугала.
Брат слабо улыбнулся:
— Онор…
И снова зашелся в приступе кашля.
Лена поджала губы.
— С ним было все в порядке.
Онория не обратила на сестру внимания, села на постель и стала разминать спину брату, пальцами массируя напряженные бугорки вдоль его позвоночника. Сколько бы Чарли ни ел, он все больше слабел и худел, как будто отныне просто не мог напитаться едой.
— Я принесу воды, — пробормотала Лена, исчезая за дверью.
Онория прижала лицо Чарли к своему плечу, пока он кашлял.
— Вот так, мальчик мой, — ворковала она. — Не сдерживайся, тебе скоро станет легче. — Горечь наполнила рот. — Я об этом позабочусь. — Еще одно невыполнимое обещание. Ну сколько можно!
К тому моменту, когда Лена вернулась, приступ прекратился. Онория осторожно укачивала брата, убирая шелковистые волосы с шеи. По утрам кожа Чарли становилась неестественно прохладной, почти белой. Ночью же он извивался и потел, часами скрипя зубами.
— Тебе лучше уйти, — сказала Лена, протягивая стакан Чарли. — А то опоздаешь. Снова. Ты же помнишь, что случилось в прошлый раз.
Мистер Мейси прочитал ей целую нотацию, намекая, что в следующий раз урежет плату.
— Не опоздаю. Если надо — побегу.
— В этом? — изумленно вскинув брови, спросила Лена.
Онория стиснула зубы. Сегодня она надела лучший наряд: кремового цвета, с множеством рюшей и узорчатой парчовой накидкой. На фоне тускло-коричневого шерстяного платья младшей сестры — сшитого собственноручно, — одеяние старшей Тодд выглядело ослепительно. И из-за этого они постоянно ссорились. Но ведь работа Онория требовала респектабельного вида, а занятие Лены — нет.
— Да, в этом, — отрезала Онория.
— Не надо, не ссорьтесь, — хрипло прошептал Чарли, схватив ее за руку.
Сестры посмотрели на него.
— Мы не спорим, — инстинктивно возразила Онория, пригладила волосы Чарли и слегка приподняла его острый подбородок. — Мы… — Оборвавшись на полуслове, она прошептала: — Чарли?
На его губах была кровь. Больной посмотрел на Онорию остекленевшими глазами:
— Что?
— О боже праведный! О нет! Твое платье! — воскликнула Лена, садясь рядом.
Онория в ужасе посмотрела на свой наряд. На плече расползлось ярко-красно пятно. Чарли коснулся своих губ и уставился на кровь на кончиках пальцев.
— Ничего страшного, — выпалила Онория. — Ты, вероятно, прикусил язык. Лена, перестань быть такой… такой…
Ее рука блестела от крови. Состояние Чарли не должно было ухудшиться так быстро. Онория неустанно давала ему таблетки с железом Блауда и делала уколы коллоидного серебра. Рука бедняги напоминала подушечку для иголок.
Брат заворожено уставился на кровь.
— Ее так много, — прошептал он, розовым языком облизывая окровавленные губы. В его бледно-голубых глазах мелькнуло что-то черное.
— Подай! — приказала Онория, указывая на грязную фланелевую ткань возле тазика с водой. И, схватив руку Чарли, вытерла кровь поданной Леной тряпицей. — Вот, почти все.
— Онор, он… — Лена запнулась.
Чарли голодными глазами смотрел на кровь на плече сестры.
Внутренне дрожа как осиновый лист, Онория нашла в себе силы приказать холодно и сдержанно:
— Лена. Скорее приведи доктора Мэдисона. Передай, что Чарли стало хуже.
— Я не могу оставить тебя с ним…
— Бегом, и отправь мальчишку к мистеру Мейси, передай, что Чарли снова заболел, и я сегодня не выйду на работу. — Это сообщение обойдется в еще один шиллинг. И долг врачу станет еще больше. Но ничего не поделаешь.
Лена развернулась и помчалась прочь в вихре развевающихся юбок.
— Чарли. Чарли, посмотри на меня, — тихонько умоляла брата Онория.
Он медленно поднял глаза.
— Прекрати! — Ее решительный, ровный тон всегда срабатывал.
Ноздри больного расширились.
— Не могу… — Чарли вдруг спрятал лицо в ладонях. — Ты можешь отодвинуться? Просто отойди немного, так, чтобы я не чувствовал запаха.
С каждым шагом прочь от брата Онория чувствовала, как тяжелеет бремя на ее плечах.
— Так лучше? — спросила она, глядя на него из противоположного угла комнаты.
Лицо Чарли побелело как свежий снег. Он казался таким маленьким в постели — окровавленная фигурка, утопающая в покрывалах. Видеть брата в подобном состоянии было самым страшным из всего, что Онории приходилось делать раньше.
Чарли кивнул и снова зашелся в приступе кашля.
Онория ничего не могла поделать, когда на простыни дождем хлынула кровь. Глаза защипало от слез. Это несправедливо. Почему судьба никак не оставит их в покое?
* * *
— Хм, — хмыкнул доктор Мэдисон, опустив веко больного.
Онория наклонилась над кроватью.
— Ну что? С ним все будет в порядке?
Мэдисон отошел от постели и стал нервно ломать пальцы.
— Мисс Прайор, могу я попросить у вас чашку чаю? — И пристально посмотрел на Онорию.
Та вымученно улыбнулась, чувствуя, как сердце уходит в пятки.
— Разумеется, доктор. Не пройти ли нам на кухню?
Склонившись к Чарли, сестра натянула на него покрывала и поцеловала в холодный лоб.
— Отдохни, а я принесу тебе чего-нибудь поесть.
— Я не голоден, — пролепетал больной дрожащим голосом.
— Принесу тебе того вкусного рагу, что Лена приготовила позавчера, — продолжала Онория, словно не слыша его ответа. — Размочу в нем хлеб, чтобы тебе легче было проглотить.
Только вот проблема заключалась не в том, чтобы проглотить пищу, а в том, чтобы удержать ее в желудке.
Старшая Тодд закрыла дверь и подошла к чайнику, стоявшему на маленькой плите. Лена отправилась на работу. Какой смысл обеим сестрам стоять над душой у Чарли, да и деньги зарабатывать кому-то надо.
— Знаете, когда мама умерла, я пообещала присматривать за ними. Чарли был такой милый, такой маленький, — тихо заговорила Онория, сосредоточенно разжигая огонь.
Затем уронила руки и вместо плиты увидела розовое личико брата с копной шелковистых светлых волос на голове.
— Сколько он уже в таком состоянии?
— Вы про кашель? Три недели и пять дней. Крови раньше не было…
— Я не про кашель, мисс Прайор.
Хоть и произнесенные сочувствующе, слова выбили почву у нее из-под ног.
— Пять месяцев с появления первых симптомов.
Вот она и призналась.
— Вы знали, чем он болен? — удивленно вскинул брови доктор.
Онория покачала головой… а потом кивнула:
— Я знаю, какие симптомы у вируса жажды, доктор Мэдисон… Но это невозможно, Чарли не должен был за…
И тут она запнулась, боясь сболтнуть больше, чем надо.
— Не должен был что? — переспросил доктор.
— Я просто поверить не могу, что это случилось.
Онория вымученно улыбнулась и налила ему чашку чая.
Доктор отпил немного и посмотрел на бедняжку с отеческим беспокойством.
— Держитесь начеку. Я заметил в комнате лежанку. Не думаю, что вам или вашей сестре стоит оставаться с ним наедине при таких обстоятельствах.
— Он в жизни нас не обидит.
