— Вот мы и встретились снова, — сказал Гете, повернувшись к Блейду и язвительно улыбаясь. — Сцена та же… только крови, как мне помнится, поменьше.
— Дайте нам минутку, и я это исправлю, — ответил Блейд так же подчеркнуто вежливо.
«Убей его».
«Еще нет».
Герцог окинул его задумчивым взглядом:
— У вас с собой оружие для дуэли.
— Он пришел сюда за Викерсом, — ответил Бэрронс.
— Здесь присутствуют принц-консорт… и королева, — заметил Гете. Он явно едва не позабыл о правительнице.
— К ним у него нет претензий. — Бэрронс успокаивающе поднял руку. — Даю слово: никто, кроме герцога Ланнистера, не пострадает.
— У вас есть законное основание?
— Викерс похитил трэль Блейда и держит ее здесь в темницах.
Мандерли явно заинтересовался.
— Закон на вашей стороне, если эти заявления не ложь. — Он ушел с дороги. — Можете проходить. Пусть совет решает. — Улыбка его стала шире. — Но ваших людей я не пущу. — Герцог взглянул на Уилла. — Не эту мерзость.
Уилл ощетинился, будто хотел схватить Мандерли и перебросить его через перила. Какая соблазнительная мысль. Блейд посмотрел в янтарные глаза вервульфена и покачал головой.
— Ваше слово, што им не причинят вреда и не схватят, — потребовал господин.
— Вашим людям ничего не грозит, если они не станут никого провоцировать, — ответил герцог.
— И волку. — Блейд не собирался попадаться в ловушку словесных игр: все голубокровные считали вервульфенов животными.
Минутное колебание.
— И волку, — повторил Мандерли.
Разобравшись с одной помехой, Блейд прошел мимо герцога, не сводя с него взгляда.
— Он не ударит тебя в спину, — тихонько сказал Бэрронс. — Пока не увидит, что случится с Викерсом.
— Давай надеяться, что их любопытство сильнее ихней ненависти.
— Я на это и рассчитываю.
Они поднялись и прошли мимо одетых в шелк людей, столпившихся на лестничной площадке. Женщины шептались за веерами, и многие оценивающе смотрели на Блейда. Он не обратил никакого внимания ни на дам, ни на мужчин. Того, кого он искал, среди них не было. Только Викерс имел значение.
Блейд машинально перехватил меч. За годы практики рукоятка стала гладкой и отполированной, но на коже не было пота. Блейд воспринимал все будто со стороны, его сознание словно отделилось. Он что-то произносил, а в голове звучало лишь тиканье часов.
С полдюжины охранников стояли на входе в атриум, опустив пики в боевой готовности. Множество молодых лордов и леди ожидали надвигающейся схватки со злой радостью на лицах.
С натянутыми как струны нервами Блейд последовал за Бэрронсом к атриуму. Что, если он проиграет? Что, если они не позволят ему вернуть ее?
Тьма притаилась на периферии зрения. Если Блейду откажут, он окрасит здешние стены их кровью.
— Спокойно, — прошептал Бэрронс, внезапно сжав его руку. — Не теряй головы. Только не здесь и не сейчас.
Зрение быстро прояснилось, но Блейд почувствовал в глубине души голод. Нельзя выпускать его на свободу, надо сосредоточиться на Викерсе. На том, кто за всю жизнь участвовал более чем в сотне дуэлей. Его противник не щенок, а настоящий мастер боев на мечах.
Атриум был идеально круглым с колоннами по периметру. На помосте под витражным окном стояла небольшая группа, переговариваясь вполголоса. Блейд насчитал шестерых: в центре находился почти двухметровый принц-консорт с покрасневшими глазами. Одетый в золотой плащ, закрепленный жемчужной застежкой, монарх не пудрил свои кудрявые каштановые волосы. Рядом с ним стояла смертная женщина в полуночно-синем шелковом платье с золотой диадемой на голове. Королева была симпатичной, но по-человечески обычной. До Блейда доходили слухи, что она подчинялась принцу-консорту, но ее взгляд казался ясным и решительным. Когда она отвернулась, приклеив на лицо улыбку, господин понял, что окружающие голубокровные даже не подозревают об опасности в их среде. Правительница носила ничего не выражающую маску, словно карточный шулер. Блейд сразу увидел схожесть.
— Мориоч, Мэллорин, Блайт… и Казавиан, — прошептал Бэрронс, посмотрев на леди Арамину, и прищурился. — Главы четырех Великих домов.
— Викерса тут нету, — заметил Блейд.
— Он подождет и войдет с помпой. Он знает, зачем ты здесь.
— Возможно, вы хотели бы пояснить эту цель и остальным, — сказал пожилой мужчина с помоста. Он вышел вперед и тут же привлек внимание всех присутствующих. Все замолчали. Похоже, говоривший и есть настоящий хозяин карнавала.
— Герцог Мориоч, который никак не умрет к неудовольствию своего наследника, — шепотом пояснил Бэрронс.
Послышался шелест юбок. Толпа вошла в атриум и выстроилась у стен, стараясь найти место получше, чтобы посмотреть на грядущее зрелище.
Бэрронс открыл рот, чтобы заговорить, но Мориоч перебил:
— Ты осмелился привести к нам грязнокровного?
— Если вспомнить, кто его инфицировал, возможно, он не грязнокровный, а настоящий голубокровный, — язвительно ответил Бэрронс, словно разрезав атмосферу клинком. — Разве Викерса не простили? Если преступления не было, то как же обращение Блейда может быть противозаконным?
Толпа взволновалась. Присутствующие все шептались и шептались, и у Блейда возникло неприятное предчувствие. Ему просто хотелось драться, вернуть Онорию. Где, черт побери, Викерс?
На него с любопытством смотрела пара светло-карих глаз. Блейд застыл, а потом медленно поклонился королеве. Они оба чужие в мире, который может убить их одним махом. Такая смелость вызывала уважение.
— Если он не грязнокровный, то он никто, — возразил Мориоч. — И мужчина неблагородных кровей не имеет права бросать вызов герцогу.
— Я и не знал, что вы теперь работаете глашатаем Викерса, ваша светлость, — отозвался Бэрронс.
В толпе раздались смешки.
— Скажите, где наш добрый герцог? Неужели не может говорить за себя? Или предпочитает прятаться за спинами друзей? — продолжал наследник Кейна, разведя руки и оглядываясь.
Блейд повернулся вокруг себя, рассматривая толпу.
— Если, конечно, он не… боится, — предположил Лео.
Послышалось звяканье цепей, а потом в толпе раздался холодный голос Викерса:
— Ничего я не боюсь, мелкий задира, просто готовил нашему гостю подарочек.
Онория выступила вперед, будто ее толкнули, и с криком повалилась на холодный мраморный пол. Ее запястья и лодыжки были заключены в красивейшие золотые цепи, а черный шелковый шейный платок закрывал глаза. Толстый золотой ободок обвивал горло; изящная цепочка от него, змеясь по полу, вела прямо к руке Викерса.
Он надел на нее долбанный ошейник.
Блейд ринулся вперед, но Бэрронс его перехватил:
— Пока нет. Так мы ее не получим.
— Убери от меня руки! Убери! — прорычал Блейд, и мир вокруг посерел.
Звуки усилились, вонь духов ударила в нос. А под всем этим Блейд почувствовал легкий запах горелой плоти. Словно магнитом его взгляд притянуло к руке Онории, и господин увидел клеймо Викерса. Три ревущих льва дома Ланнистера.
Глаза Блейда заволокла красная пелена.
Его держали, кричали «Нет!», но он видел лишь презрительную усмешку Викерса, который прошел на ринг мимо жадных до крови зрителей.
Кто-то рядом сердито вопил.
«Да, убей!» — прошептал голод Блейду.
Глава 29
Кто-то яростно закричал. Несмотря на боль, Онория заставила себя сесть и сорвала повязку с глаз.
Свет, заливающий просторный зал, едва ее не ослепил. Галдящая толпа казалась всего лишь дрожащим цветным пятном на заднем фоне. Онор видела только Блейда с абсолютно черными глазами, тянущегося к Викерсу.
Лео удерживал господина, обхватив сзади поперек груди и нашептывая что-то на ухо. Наконец Онория узрела то же, что и остальные: Дьявола Уйатчепела в безграничной ярости, зверя, доведенного до крайности, сосредоточившегося только на жертве.
И поняла, что не боится. Ведь там стоял и мужчина, которого она любила. Полный доброты и ласки. Улыбающийся, по кусочку отдававший ей свое сердце, ничего не требуя взамен. Мужчина, который боялся прикоснуться к ней, чтобы не выпустить на свободу внутреннее чудовище.
