Из чемодана, стоявшего на коленях Горация Помпео, раздалось шипение, и карлик вздрогнул. Кажется, одному из зрителей представление не особо нравилось. Труффо боялся мистера Ззабероха, но сейчас Бетти Грю он боялся куда больше, ведь у Бетти Грю был…
— Встречайте! — завопил клоун, прервав его мысли. — Только на арене нашего цирка! Только этой ночью! Обладатель самых быстрых рук в Габене! Человек, способный удерживать не менее сотни предметов в воздухе! Единственный и неповторимый! Левиртуозный Левитту-у-ус!
На этот раз прожектор не зажегся. Вместо него в кромешной темноте над манежем вспыхнул рыжий огонек. Огонек поплыл по воздуху, описывая дугу. За ним загорелся еще один, а затем вспыхнули еще несколько. Напоминая ленивые падающие звезды, они плавно опускались, а на их месте тут же возникали новые. Всего через минуту над цирковой ареной уже сновало несколько десятков огоньков. Они кружили, закручивались петлями, формировали спирали и восьмерки, выстраивались в созвездия.
Горящие шарики, взмывающие ввысь, и не думали падать, словно каждый был привязан на ниточке — они парили, раскачивались из стороны в сторону и, казалось, жили своей собственной жизнью. А затем все медленно опустились и замерли на манеже кольцом, в центре которого стоял и сам жонглер.
Толстяк в расшитом красными и черными ромбами костюме являлся обладателем пышных подкрученных бровей и длинных торчащих в стороны бакенбард. На голове его сидел высокий цилиндр, а из живота торчала третья рука: плечо, предплечье и кисть. Левиртуозный Левиттус был из тех, кого называют цирковыми уродцами, и свое уродство он использовал для того, чтобы стать, как о нем часто говорили, лучшим жонглером в мире.
— Дамы и господа! — воскликнул Бетти Грю. — Я не слышу ваших аплодисментов! Неужели жонглирование нашего Левиттуса кажется вам скучным? И правда, подбрасывать мячики может каждый дурак! Что ж, пора переходить к чему-то более интересному! Чему-то более опасному!
Левиртуозный Левиттус поклонился зрителям, а затем достал из стоявшего перед ним ящика заткнутую пробкой бутылку, полную какой-то зеленой, чуть святящейся жидкости.
Он продемонстрировал зрительскому залу бутылку, а Бетти Грю пояснил:
— Внутри кислота, дамы и господа! Поглядим удастся ли Левиртуозному Левиттусу не пролить ее!
Жонглер подбросил бутылку высоко в воздух, и принялся всеми тремя руками доставать из ящика и подбрасывать прочие бутылки. Вскоре над манежем, то взмывая вверх, то опадая, кружило уже около дюжины бутылок с кислотой.
Левиттус справлялся с ними мастерски, его руки мелькали с такой скоростью, что их движения практически уже нельзя было различить. Бутылки вырисовывали в воздухе каскады и фонтаны, взлетали вертикально вверх колоннами и двигались по кругу кольцом.
А сам жонглер глядел прямо перед собой невидящим взором, безумно улыбаясь, как и прочие члены труппы.
Вдруг загорелся прожектор, высветив из темноты стул, стоящий на краю манежа примерно в двадцати шагах напротив Левиттуса. На стуле сидел Бетти Грю.
— Скучно! — гаркнул клоун в медный рупор. — Наш Левиртуозный Левиттус может так жонглировать и час, и два и даже до самого утра! Но мы сейчас добавим в наше шоу немного перчинки!
Музыка взяла тревожные нотки. Тубы загудели, трубы задудели, а скрипочки запищали, как мыши, которых кто-то крепко сжал в кулаке.
Клоун поднял руку. В руке был револьвер. Прицелившись, Бетти Грю спустил курок. Прогремел выстрел, а за ним и звон разбитой бутылки.
Кислота полилась вниз, но на жонглера не попала. В шаге от него образовалась шипящая лужа, от которой начал подниматься зеленоватый дымок.
Левиттус этого не заметил и продолжил жонглировать как ни в чем не бывало.
— Фу-марфу! — усмехнулся клоун. — Еще одна попытка!
Он взвел курок, прицелился и нажал на спусковой крючок. Еще одна бутылка разлетелась в дребезги. На этот раз пара капель кислоты все же попали на жонглера.
Одна начала прожигать цилиндр, другая проела рукав и кожу.
Левиттус закричал, но жонглировать не прекратил. А Бетти Грю сделал еще один выстрел.
Бутылка разорвалась прямо над плечом жонглера. Зеленая жидкость, шипя и исходя зловонным дымом, залила руку Левиттуса, прожигая и ткань камзола, и кожу, и плоть до самой кости.
Новый выстрел. Очередная бутылка разлетается на осколки, а кислота заливает жонглера.
Левиттус кричал, его лицо исказилось от ужасной боли, в костюме и теле становилось все больше дыр, третья рука, растущая из живота, повисла обугленной хворостиной, сквозь потекшую, как плавленный сыр, кожу проглядывали кости…
Бутылки продолжали взмывать в воздух, пули попадали в них одна за другой, а кислота текла, капала и брызгала на жонглера, который словно врос в манеж, не в силах остановиться или хотя бы сдвинуться в сторону.
Вскоре все бутылки были разбиты. Левиттус опустил то, что осталось от его рук. Жонглер, изъеденный и опаленный, замерший в туче зеленоваттго дыма, выглядел так, будто на него набросилась стая голодных собак, отодрав от него несколько здоровенных кусков. Но пока он был жив.
— Вы думали, это все?! — возопил Бетти Грю. — Но ведь я обещал вам смертельный номер! Левиттус! Где там твой гвоздь?!
Жонглер дернул головой, развернулся и ломаной походкой двинулся на центр манежа, где стоял небольшой столик на колесиках. Какое-то время он там провозился, чиркала спичка, что-то шипело, а затем Левиттус вернулся туда, где стоял прежде. В его руках было три круглых чугунных шара, из которых торчали подожженные фитили.
Левиртуозный Левиттус подбросил бомбы и принялся жонглировать ими, огоньки тем временем стремительно поползли по фитилям…
Долго это не продлилось.
В какой-то момент один за другим прогремели все три взрыва. Одна из бомб взорвалась над головой жонглера, другая в его руке, третья прямо у лица. Ошметки Левиртуозного Левиттуса полетели во все стороны, забрызгав и манеж кругом, и зрителей. Лишь Бетти Грю остался «чистеньким»— он вовремя раскрыл зонтик, спрятавшись за ним.
Эхо от взрывов еще какое-то время жило в зале, а потом сгинуло, растворившись в нем и слившись с музыкой, которую, пыжась, выдавали тубы и трубы, звучащие над манежем.
— Бедняга Левиттус! — воскликнул Бетти Грю. — Это лучшая иллюстрация к жизни: пытаешься за всем поспеть, но рук не хватает, и ты просто… хм… разрываешься на части… Наше представление продолжается! Антракт не запланирован! Никому не покидать места! В проходах разбросаны капканы и мышеловки! У буфета вырыт ров, заполненный крокодилами! Ха-ха. Ой, я забыл, что мы намазали сиденья кресел клеем! Впереди — лучшая часть шоу! Труффо, помоги нашим зрителям!
Карлик, сидевший за господином Помпео, встал на ноги и одному за другим всем троим зрителям задрал головы.
— Простите… простите, сэр, — прошептал он. — Но так надо…
Когда Труффо вернулся на свое место, Бетти Грю заголосил:
— Встречайте! Единственная и неподражаемая! Талантливая и бесстрашная! Равновесие — ее второе имя, доставшееся ей от двоюродной бабки троюродной кузины! Она ходит по карнизам и водостокам с такой же легкостью, как прочие ходят по улицам! Лучшая в мире фунамбулистка! Воздушная Дива Вивиа-а-ан!
Прожектор выхватил из темноты изящную фигуру, сидевшую под куполом цирка на канате, как птица на ветке.
Помахав зрителям, Вивиан, одним движением вспрыгнула на канат и замерла на нем. В следующий миг она оторвала от каната одну ногу, медленно подняла ее и встала, растянув шпагат — носочек верхней ноги глядел в центр купола.
После этого Воздушная Дива наклонилась и, взявшись руками за канат, оторвала и другую ногу. А затем аккуратно убрала одну руку.
Труффо лихорадочно зааплодировал — он всегда испытывал к Вивиан определенные чувства, и тем больнее ему было ожидать того, что ее ждало…
Фунамбулистка тем временем двинулась по канату, переставляя руки и удерживая баланс широко растянутыми в стороны ногами. Ее невероятная грация не могла не восхитить.
