это не оригинально. Странный ты Гарн. Иногда непостижимый, но зачастую слишком предсказуемый. Не тянись к оружию, я тебе не враг.
Как-то странно начинается этот разговор. Да и сама Онилия ведет себя неестественно. Или наоборот — очень даже естественно, наконец-то сняв маску.
— Откуда ты знаешь про револьвер?
Третий револьвер я покупал тайно. Вернее, просто взял один из револьверов, что мы закупили для латников в качестве дополнительного оружия, и припрятал в рабочем кабинете.
— Я много что про тебя знаю, — таинственно улыбнулась Онилия, став сразу как-то старше.
Я моргнул, и впечатление прошло. Передо мной вновь сидела очень молодая и красивая, что скрывать, девушка, недавно закончившая академию доблести Веснота. Не тут ли порылась собака, размером со слона? Веснот — это север, а север — это третий принц.
Онилия пришла убеждать меня взяться за спасение господина? Так не стоит — все равно мне от этой почетной миссии не убежать. Не соглашусь командовать, пойду простым рыцарем. Права призыва никто не отменял. А тут у нас не городской совет его издавать будет, а представитель императора. Захочешь, не отвертишься.
— Думаю, ты и сам догадался, что я появилась в твоем окружении не просто так? — продолжила девушка. Усевшись на стул, она закинула ногу на ногу, и принялась отстраненно теребить длинные черные волосы.
— Догадался, — не стал спорить я. — Неизбалованный женским вниманием юнец, которому нет и двадцати. И три красивые девушки, что жаждут вступить в его только что созданный отряд… мы не в книге, чтобы подобное было просто случайностью — авторским произволом. Те, кто вас послал, решили пойти по простому пути, и сильно просчитались в расчетах.
— Бывает, — она равнодушно пожала плечами. — Ты стал слишком заметной и интересной фигурой. Такую нельзя оставлять без внимания.
— Не хочу быть фигурой.
— Мнишь себя игроком? — понимающе кивнула девушка, то ли со скрытой усмешкой, то ли с одобрением. — Весь фокус в том, что все мы всего лишь фигуры. Я, ты, принцы и даже император — всех нас двигают, зачастую против воли. Обстоятельства, долг, судьба — все вместе и каждый фактор по отдельности. Абсолютной свободы действий нет — это миф.
Пожалуй, за этот краткий промежуток времени мы обменялись большим количеством слов, чем за все предыдущее время знакомства. На фоне Бринны и Элле Онилия была самой неприметной. Этакая тихая мышка. Исполнительная, трудолюбивая, но при этом старающаяся не привлекать к себе лишнее внимание. Что при ее внешних данных не так-то просто.
— И чья же фигура ты? Третьего принца? — поинтересовался я, с интересом разглядывая молодую (а такую ли молодую?) девушку, словно только что ее увидел. В принципе, так и есть. Сегодня Онилия сбросила если не все, то большую часть своих масок.
Но зачем?
— Почти угадал, только номер перепутал. Я служу Сандору Олну, первому принцу.
А вот это неожиданно. У южан две свои академии доблести, зачем им выпускница из вотчины северян? Или на этом и строился расчет? Никто не подумает на юг, все сразу решат — причастен север. Что же, тогда расчет сработал.
Разумеется, Онилия может мне лгать. Но что-то непохоже. Да и зачем?
— И что же хочет Его Высочество. Дай угадаю — он не желает возвращения брата, и ждет, что я этому поспособствую своими действиями или бездействием? — скучающе поинтересовался я.
Интересно, сначала будет торг, а потом угрозы. Или все начнется сразу с угроз? Знаю я этих принцев и их представителей.
— Не угадал, — вновь удивила меня она. — Мой господин хочет противоположного. Ронг Олн должен целым и невредимым вернуться в империю.
Я так и замер, не успев дать довольно резкий ответ. Может мы и фигуры, и что-то там нас всех двигает. Но часть ходов мы можем совершать самостоятельно. Не прогибаясь на требования других, пусть и более сильных, но фигур. Да и связываться с принцами себе дороже.
Мысли понеслись вскачь, порождая одну невероятную теорию за другой.
— Необычная просьба. В чем подвох? — сдался я, так и не отыскав приемлемый ответ.
Онилия задорно улыбнулась.
— А его нет. Внутри императорской семьи существуют строгие правила. Борьба за власть — это одно. А физическое устранение соперника — совсем другое. Более того, есть негласное правило — помогать друг другу в случае опасности. Взамен проигравшим претендентам на престол, их наследникам и последователям ничего не угрожает. Императорская семья сделала выводы из прошлой смуты. Повторять этот опыт никто не намерен.
Ну да, особенно если учитывать, что династия тогда фактически сменилась. Благодаря первому железному маркграфу на престоле оказалась вдова одного из младших принцев, имевшая весьма сомнительные права на этот самый престол. Вернее, на престоле вроде как оказался ее малолетний сын, а она при нем была только регентшей. Но сути это не меняет. Да и насчет настоящего отца нового императора были определенные сомнения, к этому времени превратившиеся в твердую уверенность. Железный маркграф и тут постарался. Великий был человек — все сделал для блага империи, даже императора…
И все же такая доброта со стороны первого принца подозрительна. Договоры? Правила? Когда это кого-то останавливало в борьбе за власть?
Да и не помню я у Сандора Олна такого рвения, когда принц Ронг оказался осажден древолюбами в Весноте. Хотя, к тому времени император был давно мертв. Гражданская война шла несколько лет. А между принцами пробежала не то что черная кошка, а целая стая черных кошек и котов. Это если не вспоминать про пролитые реки крови.
Пока что ничего этого нет.
— Почему ты решила играть в открытую? — спросил я, стараясь выиграть время. Не понимаю я поступка первого принца. А все непонятное опасно.
— Последнее происшествие с варгаром убедило, что так будет лучше, — поморщилась Онилия. — Ты ведь подозреваешь кого-то из нас троих. — Она не спрашивала — утверждала. — Я непричастна. Действительно случайно так получилось.
— То же самое сказал бы и тот, кто освободил пленника.
— И кто еще из нас троих пришел к тебе и честно признался, что приставлен приглядывать? — парировала она.
Я не ответил. Правду она говорит или врет, сейчас мне больше интересны причины поступка первого принца. Что-то тут не сходится.
— Все еще не могу понять, где подвох? — честно признал я, когда пауза затянулась. — И в братские чувства первого принца не верю.
Может между принцами
