Что-то сказав кэбмену, доктор направился ко входу в аптеку и вскоре скрылся внутри, а Джеймс, швырнув журнал на кровать, бросился к двери комнаты и прильнул к ней, прислушиваясь.
Вскоре в коридоре раздались звуки шагов и голоса.
— Она совсем плоха, доктор Доу, — говорил Лемюэль. — Новый приступ проходит намного тяжелее предыдущего.
— Надеюсь, вы не входили к ней? — спросил доктор — его голос был холодным и металлическим, лишенным каких бы то ни было эмоций.
— Разумеется, нет. Я прекрасно знаю, чем это чревато, и неукоснительно следую правилам.
— Замечательно, — сказал доктор Доу таким тоном, словно искренне презирал это слово.
— Я надеюсь, новое лекарство подействует, — быстро проговорил Лемюэль. — На этот раз я использовал «порошок Браувига» и «раствор Портишеда». У меня очень хорошие ожидания…
— Напрасно, мистер Лемони, — ответил доктор. — Не стоит строить ожидания. Я ведь вам уже говорил — и не раз! — что все, чего вы в лучшем случае сможете добиться, это подавить симптомы.
— Мне этого хватит, доктор. Если я избавлю Хелен хотя бы от проявлений болезни…
— Болезнь никуда не денется.
— Я знаю…
Собеседники прошли мимо комнаты Джеймса. Крепко сжав зубы от напряжения, он приоткрыл дверь и выглянул.
Кузен Лемюэль и его спутник дошли до конца коридора и скрылись на лестнице.
Выбравшись из комнаты, Джеймс поспешил следом. Стараясь ступать так, чтобы ступени не скрипели, он поднялся на третий этаж. Пригнувшись, высунул голову.
Коридор третьего этажа был точь-в-точь таким же, как и коридор на втором: темные, почти полностью сглоданные темнотой стены, портреты в тяжелых рамах и четыре двери. Возле одной из них аптекарь и доктор остановились.
Доктор Доу поставил саквояж на приставленный к стене у двери стул, снял пальто и цилиндр и положил их рядом с саквояжем. После чего раскрыл висевший тут же одежный чехол и извлек из него тяжелый с виду кожаный плащ с пелериной и едва ли не дюжиной болтающихся ремней. Надел его.
Лемюэль бросился помогать — начал затягивать пряжки на спине доктора одну за другой, и вскоре последний оказался облачен в тугой черный кокон, маслянисто поблескивающих в свете лампы.
Джеймс потрясенно наблюдал за приготовлениями. Руки его задрожали. Перед глазами предстал лепрозорий «Чуменнен», в который много лет назад поместили дедушку Джеймса: там были заперты прокаженные и чумные, которые в приступах безумия набрасывались друг на друга и на докторов. Подобные костюмы носили там!
«Неужели все это нужно для лечения несчастной женщины?! Значит, Лемюэль говорил правду? Миссис Лемони действительно заразна?»
Доктор тем временем надел черную кожаную маску с длинным носом-клювом и круглыми стеклянными вставками для защиты глаз. После этого он заменил перчатки: те, что он достал из чехла, были грубыми и толстыми, они достигали локтей и так же крепились на ремнях; Лемюэль помог затянуть и эти ремни.
Преображение завершилось. Доктор Доу выглядел, как кошмарный черный дух, выбравшийся из разверстой могилы.
Он достал из саквояжа какой-то странный прибор весьма пугающего вида, который напоминал двузубую вилку с катушкой и ручкой. Несколько раз прокрутив ручку, доктор отжал рычажок, и между двумя зубчиками с жутким треском заплясала синяя извивающаяся нить.
— Прошу вас, — взмолился Лемюэль, — только не будьте к ней жестоки.
— Боюсь, это невозможно, — раздался глухой голос из-под маски, и доктор кивнул на дверь.
На негнущихся ногах Лемюэль подошел к двери комнаты супруги и, достав из кармана ключ, отпер замок.
Доктор напоследок бросил: «Заприте за мной», — и нырнул в комнату.
Лемюэль несколько раз повернул ключ и отпрянул от двери.
Из комнаты тут же раздались крики:
— Не подходите, вы, ужасный человек! Не трогайте меня! Лемюэль! Помоги мне! Прошу тебя, помоги! Защити меня от него!
А затем крик превратился в жуткий визг.
Лемюэль шагнул к двери и взялся за головку ключа.
— Доктор! — воскликнул аптекарь.
— Не смейте! — закричал доктор Доу из комнаты, и его голос будто хлыстом стегнул Лемюэля — тот отпрянул к стене и зажал уши руками.
Джеймс, как бы ни хотел, не мог последовать его примеру. Не в силах пошевелиться, он выглядывал с лестницы и слушал. Слушал ужасные звуки, раздающиеся из комнаты…
…Доктор Доу пробыл с миссис Лемони не больше двадцати минут. В какой-то момент в ее комнате все стихло, а затем прозвучало: «Мистер Лемони, открывайте!»
Аптекарь выпустил доктора. Джеймс видел, что, когда тот выходил, Лемюэль изо всех сил старается не заглядывать в комнату, при том что отчаянно хочет это сделать. Оттуда раздавались всхлипы, слабый женский голос звал: «Лемюэль… Лемюэль…»
Ключ повернулся в замке, и пациентка снова оказалась заперта в своей «палате» и в своем отчаянии.
Доктор спрятал в саквояж электриситетный щуп и снял маску. Он тяжело дышал, его до того бледное лицо раскраснелось.
— Костюм, мистер Лемони, — сказал он, и аптекарь поспешил помочь ему снять плащ и перчатки, которые, как отметил Джеймс, были сплошь покрыты чуть светящейся рубиновой слизью.
— Как она, доктор? — спросил аптекарь, очевидно, опасаясь услышать ответ.
— Костюм пострадал. Вы видите эти разрезы на груди? Нужно попросить мадам Клопп заштопать их перед моим следующим посещением больной.
— Как Хелен, доктор? — добавив в голос злые нотки, спросил Лемюэль.
Доктор Доу поглядел на него утомленно.
— Я провел процедуру.
— Вы дали ей мое лекарство?
Доктор кивнул.
— Пока что рано делать какие-либо выводы. Оно начнет действовать в течение ближайших шести часов. О результате я смогу сообщить лишь завтра.
Кожаный костюм, птичья маска и перчатки вернулись в чехол. Доктор Доу надел пальто и цилиндр — по этому человеку больше нельзя было сказать, что он только что лечил, или правильнее будет сказать, мучил бедную женщину.
— Вы меня проведете?
— Конечно, — сказал Лемюэль, бросив преисполненный боли и сожаления взгляд на дверь комнаты супруги, и они направились к лестнице.
Джеймс сорвался с места и бросился вниз. Оказавшись в своей комнате, он неплотно прикрыл дверь и встал за ней, напряженно вслушиваясь в приближающийся звук шагов.
— Мой заказ готов? — спросил доктор, когда они с аптекарем спустились на второй этаж.
Джеймс выглянул в щелочку.
— Нет, я все еще жду последний…
Доктор остановился и глянул на Лемюэля так, что тот затрясся. Тени на стенах и полу коридора задрожали и поползли к аптекарю.
— Вы ведь знаете, как это важно для меня, мистер Лемони. Мой племянник возвращается в Габен через два дня. К этому моменту мой заказ обязан быть у меня. Вы обратили внимание, что я сделал акцент на слове «обязан», мистер Лемони?
— Все будет готово, доктор. Этой ночью мне должны привезти последний — самый важный — ингредиент. Завтра я сделаю для вас ваше…
— Надеюсь, когда я приду сюда завтра ночью, мой заказ будет готов.
— Всенепременно.
— Хватило бы и простого «непременно».
Доктор Доу развернулся и быстро пошагал к лестнице. Тени со всего коридора будто поползли за ним. Когда он исчез, аптекарь, сбросив охватившее его оцепенение, поспешил следом.
Джеймс перевел дыхание и закрыл дверь. Подойдя к кровати, он достал из-под нее чучело собаки и, крепко прижав его к груди, подошел к окну.
Доктор и аптекарь стояли у кэба и что-то обсуждали. Какое-то движение чуть в стороне привлекло внимание Джеймса, и он с удивлением увидел констебля Тромпера. Тот прятался за афишной тумбой, наблюдая за Лемюэлем и доктором Доу.
Когда они попрощались, доктор сел в кэб, а экипаж, выдохнув несколько облачков дыма из выхлопных труб, отошел от аптеки, констебль Тромпер задрал голову, приставил к глазам крошечный театральный бинокль и направил его, как показалось Джеймсу, прямо на него.
Джеймс отпрянул от окна. И все же в голове его появилась скользкая и почему-то очень неприятная мысль: «Кажется, он следит вовсе не за мной…»
