Эффект левитации нагретого до газообразного состояния летаниума был открыт порусскими алхимиками около ста лет назад и мгновенно перевернул все представления людей о возможностях быстрого перемещения в пространстве. Очень быстро к конструкции, состоящей из паровой машины, герметичного объема, в который испарялся летаниум, и генератора тока, получившей простецкое название «пузырь», додумались прикрепить воздушный винт, и с этого момента началась эпоха сначала военной — было бы странно если бы такое изобретение не начали бы использовать первыми именно армейцы — а потом и транспортной авиации.
Очень быстро секрет производства и использования летаниума утек за границу, и Поруссия лишилась монополии на владение воздушным флотом, однако полученного задела хватило, чтобы выиграть большую войну против Хусарского каганата вернуть себе обширные плодородные земли по правому берегу течения Борисфена и получить выход к Белому морю. Увеличить площадь государства вдвое и превратиться из второразрядного королевства в одну из ведущих стран на континенте.
За прошедшие восемь десятков лет неуклюжие, слабовооружённые и практически не имеющие брони пузыри превратились в настоящих стальных монстров, красу и гордость любой армии. Достаточно сказать, что последняя, введенная в строй серия боевых воздушных кораблей имела почти триста метров в длину, несла на себе орудия калибром в 200 мм и имела борта, забронированные 150 мм листами цементированной, стали. Про цену этих монстров и говорить нечего, только несколько государств на планете вообще могли позволить себе воздушный линкорный флот.
Количеством воздушных крейсеров и линкоров определялась сила государства, были построены здоровенные транспортники, запущены регулярные пассажирские линии. Вместе с перемещающимися по железной дороге паровозами пузыри представляли собой то, благодаря чему промышленная революция последних десятилетий вообще стала возможной.
Нет, морские суда и теперь перевозили тоннаж куда более значительный нежели воздушные, просто в силу дешевизны — кораблю не нужно жечь уголь просто чтобы оставаться на плаву в отличие от пузыря — однако символом происходящих в мире перемен стали именно воздушные гиганты.
— Все так, — кивнул контрразведчик, — если не вдаваться в подробности, у вас были хорошие школьные учителя, господин Найден.
— Спасибо, — а вот эта поддевка, которая явно говорила о том, что Соколинский в курсе биографии полицейского уже почти достигла цели. Впрочем, Виктор сумел сдержаться и даже сделать вид, что его слова собеседника совершенно не тронули. — Так в чем суть?
— Суть в том, что один из исследовательских институтов, даже само существование которого является тайной, последние три года работал над алхимическими смесями, теоретически способными заменить летаниум. Как вы возможно знаете, сама конструкция пузырей толкает их создателей в сторону гигантизма. Чем больше объем внутренних цистерн с газообразным летаниумом, тем больше можно сверху навить полезной нагрузки. Получается, что, у конструкторов всегда есть выбор между большим пузырем, способным нести огромную массу и при этом очень дорогим, либо маленьким, дешевым, но фактически — ни на что не способным.
— Зависимость не линейная, закон квадрата-куба, — кивнул Виктор и не удержавшись добавил, — я понимаю, у меня были действительно хорошие школьные учителя.
— Кхм… Ну да, — Соколинский на секунду сбился с мысли, но потом продолжил. — Так вот в этой лаборатории работали над веществом, имеющим свойство летаниума в твёрдом состоянии. Конечной целью была разработка сплава, который можно было бы использовать в качестве конструкционного и который при этом создавал бы подъемную силу.
— Но… Это же…
— Именно так. Скорее всего именно эти разработки были основной целью.
— И какой результат? — От проснувшегося любопытства Виктор подался вперед, навалившись на разделяющий собеседников стол.
— Это самый главный вопрос, — контрразведчик нахмурил брови и поджал губы, было видно, что рассказывать о провале родной конторы ему не слишком приятно. — Промежуточные отчеты указывали на то, что направление весьма и весьма перспективно, регулярно приходили доклады о продвижении исследований и о близости создания работающего образца.
— Но?
— Присланные Бергу материалы с отчетами и результатами мы потеряли, а запросить в этой лаборатории копии не так-то просто. Я вчера полдня потратил только на получение разрешения сделать повторный запрос. Отправил телеграмму уже после окончания рабочего дня и ответа пока не получил. Сколько уйдет времени на всю эту бюрократию, пока не понятно.
— Смешно, — в голосе Виктора смеха не было не капли. — То есть потенциально враги Поруссии уже знают все, что нужно, а мы продолжаем играть в секретность хотя это вредит расследованию.
— Да ситуация глупая, — согласился Соколинский, — возможно имеет смысл отправиться в Капратск самолично, чтобы прояснить ситуацию на месте. 10–12 часов лета на пассажирском пузыре, и вы на месте.
— Я? Вы предлагаете отправиться в Капратск мне? — Удивленно переспросил Найден.
— Ну раз дело отдали полиции, — Соколинский усмехнулся и пожал плечами. — Мне командировку точно не согласуют, так что вариантов у нас не очень много.
— Ладно, предположим… — Не стал сразу поднимать бучу следователь, — давайте для начала разберемся с тем, что вы принесли более подробно…
Следующие несколько часов — даже без перерыва на обед — оказался потрачен на разбор отчетов, докладов, рапортов и прочей административно-бюрократической переписки так или и иначе связанной с покойным Бергом и пропавшими документами. Однако не смотря на проработку огромного количества текстовой информации, ничего такого, за что бы можно было зацепится, не нашлось.
Все допущенные к секретной информации люди регулярно проверялись контрразведкой и ранее подозрений не вызывали. Только сам покойный Берг выделялся на этом фоне. Примерно полгода назад он стал откуда-то получать явно неучтенные никак деньги, положил достаточно крупные суммы на счет матери и жены, завел любовницу, начал покупать дорогие вещи, которые для человека его доходов, были явно не по карману. Собственно, именно с тем, что армейская контрразведка и не смогла вовремя выявить и купировать очевидную угрозу и было связано решение подключить специалистов «со стороны». В данном случае — из полиции.
В целом, данный экскурс в дела армейцев был очень интересным с теоретической точки зрения, однако в плане реальной пользы расследованию ничего не дал. И не удивительно в общем-то, если бы контрразведка имела какие-нибудь реальные зацепки, полицию бы просто не пришлось бы привлекать.
— Что жена, что любовница обе откровенные дурочки, видимо нравился Бергу такой типаж, — в кабинете комиссара собралась все та же компания, только теперь тут присутствовал еще и Соколинский. — Мать разговаривать вообще отказалась на отрез. Попытка припугнуть ее обвинением в соучастии результата не дала. Старухе уже за девяносто перевалило, и хоть она сумела сохранить удивительно ясный ум, тюрьмы в таком возрасте уже бояться глупо.
— Что она может реально что-то знать? — Заинтересовался Соколинский.
— Скорее всего, о чем-то догадывалась, — пожал плечами Зайвен. Он выглядел выжатым как лимон, за день оббежав полгорода и переговорив с двумя десятками людей. В глазах толстяка горело только одно желание — поужинать, в такие моменты Петер всегда становился едким и раздражительным. — Но конечно контрразведка может попробовать применить к ней «форсированные методы допроса».
Байки о том, как спецслужбы королевства любят выбивать из подозреваемых — в основном это касалось разного рода революционеров и прочих прекраснодушных раделей за народное благо с огнем в глазах и кашей в голове — нужные им сведения, ходили среди обывателей уже давно. Как это часто бывает, однозначных подтвержденных случаев применения пыток общественности известно не было, но порой самые одиозные личности, больше всего кричащие о необходимости перемен в стране просто пропадали без следа, и любые последующие поиски не приносили никакого результата. Умному, как говориться, достаточно.
