Дмитрий Чесноков
Два дня
День первый
Сегодня в десять часов утра профессор Академии Михаил Владимирович Хрумов должен был принимать экзамен по теории магии и высоких технологий у своих нерадивых студентов. Ничего выдающегося.
Проснувшись рано утром, он прямо в пижаме прошел на кухню, где сварил кофе и сжег яйца. Выругавшись про себя, он выбросил яичницу и направился обратно в спальню, чтобы одеться. Спальня встретила его незаправленной кроватью и общим бардаком, начиная с носков под письменным столом и заканчивая пиджаком на батарее.
Хрумов был упитанным господином с мягким, даже добродушным лицом. Носил жиденькие усы с бороденкой, волосы были такими же — жиденькими. Насмешливый взгляд вкупе с чуть приподнятыми уголками губ могли сказать, что Михаил Владимирович являлся веселым и жизнерадостным человеком. Но уход жены и, как следствие, бардак в квартире вместе с испорченным завтраком уменьшали шансы его студентов сдать сегодня экзамен.
Можно было бы поручить уборку и готовку завтрака на робота-дворецкого, но его забрала жена, а магией профессор, как ни странно, не владел. Вернее, он знал заклинания, но только в теории, как и большинство остальных людей. Поэтому, скрипя зубами, сам принялся складывать вещи в нужном порядке, оставив горячий кофе на письменном столе.
По телевизору, автоматически включающемуся утром, шли новости. Диктор бубнил о том, что где-то в центре прорвало канализацию, и бравые техники в данный момент заделывают её. После передавали погоду. Как всегда обещали теплый солнечный день, хотя по раме за окном настойчиво били крупные капли дождя. Опять жильцы дома Михаила Владимировича просрочили квартплату, вот ЖЭК и свирепствует, наколдовав над домом дождь. Зато в кране воды, наверняка, нет.
Приведя комнату в относительный холостяцкий порядок, и найдя рубашку, от которой не разило потом, Хрумов подобрел. И даже решил поставить «удовлетворительно» большему количеству бездарей, чем планировал. Но жизнь студентам испортил кофе, дожидающийся на столе момента, когда его выпьют. Неосторожно взмахнув рукой, профессор опрокинул его, запятнав рукав единственной чистой рубашки. Взгляни в этот момент Хрумов на себя в зеркало, вероятно, он бы испугался раскрасневшегося лица. Но в зеркало он не глянул, а лишь пообещал, что «завалит» всех, кого сможет.
Собравшись на выход, профессор нацепил очки и проверил карманы, — он вечно что-нибудь забывал! — затем вышел за порог и захлопнул за собой дверь. На часах было пять минут десятого.
Спустившись на лифте до второго этажа, чтобы проверить почтовый ящик по пути вниз, Хрумов увидел почтальона.
— Погодка нынче, конечно, — улыбнулся почтальон, пытаясь затолкать массивное письмо в почтовый ящик. Письмо никак не вмещалось, поэтому почтальону пришлось его смять, чтобы оно влезло.
— Не ваше дело.
— Что, простите?
— Я говорю, за воду заплатим, нечего сплетни разводить!
Взяв газету, Михаил Владимирович поспешил спуститься.
На ясном небе светило утреннее солнце, но перед домом Хрумова капли дождя с яростью врезались в потрескавшийся асфальт. Сквозь щели, прямо на глазах, выползала трава, карабкаясь к подъезду. Дворника не было видно. Наверняка сидит где-нибудь в баре, квасит с утра пораньше. Михаил Владимирович думал, что будь его воля, уж он бы построил чернорабочих как следует!
С этими мыслями Михаил Владимирович, немного повозившись, достал из портфеля нечто, похожее на ружьё для пейнтбола. Прицелившись, он остервенело начал стрелять по земле огненными шариками, которые напрочь выжигали всю траву перед профессором. Довольный Хрумов бегом пересек дорогу, рукой придерживая шляпу, защищавшую лысеющую голову от холодных капель. На другой стороне улицы дождя не было и шляпу можно было снять. Грустно взглянув на свой дом, окутанный пеленой дождя, профессор направился к Академии.
Идти Хрумов решил через вокзал, где можно было наскоро перекусить. Дворник встретился по дороге. Он стоял в резиновых сапогах посреди зеленого моря травы, пытающейся забраться ему по ногам. Руками он делал такие движения, будто сеял зерно. Вокруг дворника поднимались множество тонких струек дыма, от которых сорняки старались уползти.
— Уважаемый! — крикнул профессор.
Дворник ответил не сразу, а только после того, как Хрумов позвал снова.
— Да-да, чем могу помочь? — откликнулся дворник, ужасно тараторя.
— Скажите пожалуйста, уважаемый, а какого, простите, черта, на Улице Цветочной у дома номер пять сорняки уже к подъезду подбираются? Как вы работаете, позвольте поинтересоваться?
— А-а, так это дом должников! ЖЭК, помимо вечного дождя, отозвал оттуда всех, — дворник зачерпнул горсть зерен, рассеял вокруг себя; тут же поднялись новые столбики дыма. — А вы один из жильцов, так? Советую поторопиться, эта гадость, — он ткнул пальцем себе под ноги, — ужасно наглеет, если её поливать.
— Да я вас засужу! — рявкнул Хрумов. — Это же антисанитарно! Да вы…
Дворник сделал вид, что не слышит профессора. Отвернувшись, он продолжил «сеять», насвистывая под нос веселый мотивчик. Михаил Владимирович, пылая гневом, развернулся на пятках и зашагал прочь.
Время стремительно двигалось к десяти. Профессор переминался в очереди у киоска за беляшами, надеясь заглушить ими голод после неудавшегося завтрака. До Академии оставались какие-то сто метров, можно было перекусить там и без очередей, но Хрумов считал, что в Академии кормят отвратительно. А студенты подождут, не лопнут.
— Один беляш, пожалуйста, — сказал Михаил Владимирович, как только подошла очередь.
— Беляшей у нас нет. Желаете что-нибудь ещё?
— Что-нибудь ещё? — передразнил продавщицу Хрумов, нервным жестом поправляя очки. — Я не получил и того, чего заказывал!
— Ну так закажите! Сложно, что ли?
— Да как вы смеете… — скривив рот, бросил Михаил Владимирович. — Да я профессор магии и высоких технологий!
— Слушай, профессор, — одернули Хрумова сзади. — Не задерживай очередь или устроить тебе магическую дуэль?
Михаил Владимирович обернулся, разглядывая крупного небритого детину в кожаной куртке. От него сильно разило перегаром и табаком — того и гляди взорвется. Профессор побледнел. Вылитый сатанист, а они считаются сильными магами и заядлыми дуэлянтами. Гоп-стоп компания, которых ненавидят и боятся все честные люди.
— Я и сам опаздываю, — унимая дрожь в голосе, сказал Хрумов, — у меня экзамен на носу.
— Вот и иди готовься, а то завалишь, — вытолкнув профессора из очереди, сатанист сказал: — Мантов мне да поживее!
— Эй! Уважаемый! — дрожащей рукой Михаил Владимирович схватил наглеца за плечо. — Ты!
— Ну что ещё?
С силой выдохнув, Хрумов сказал:
— Я принимаю вызов!
Набычившись, сатанист вышел из очереди, с жалостью глянув на манты за окошком киоска. Но вызов он принял, не мог не принять! Хрумов знал о повадках сатанистов. Главное для них, как и в собачьей стае, унизить, самому поднявшись вверх по иерархической лестнице.
Прислонив портфель к стенке киоска, профессор снял пиджак и шляпу. Его противник похрустывал костяшками, с улыбками глядя на Хрумова. Забыв об очереди, дуэлянтов окружили люди, подбадривая профессора.
В животе Михаил Владимирович чувствовал пугающую пустоту. И отнюдь не оттого, что был голоден! Сейчас он был даже рад, что не съел ни кусочка. Лоб профессора покрылся бисеринками пота; он пытался понять, зачем он вообще нарвался на этого верзилу! Возможно, будь он в уравновешенном состоянии, то уклонился бы от поединка. Он бы вообще не подошел к злосчастному киоску, где собирается сплошное быдло, в чем можно было убедиться, слушая их нескончаемый гогот и предшествующие ему тупые шутки!
Если бы не ушла его Аннушка…
Взревев, профессор сосредоточился на сопернике, пытаясь вылить в его ухмыляющуюся рожу весь гнев. Между ладонями рук пробежали искры, и в воздухе вспыхнуло пламя. Хрумов сам не ожидал от себя такого. Он зачарованно смотрел на первое сотворенное им волшебство, не в силах поверить, что смог это сделать.
