Фонарь - Надежда Чубарова

Ноябрь в этом году выдался холодным. Холодным и жутко темным. Не люблю зиму, но если бы хоть немного снега подсыпало, то от него стало бы чуточку светлее в эти долгие вечера, а так сплошная, непроглядная тьма, и остается только догадываться, что там, в этой тьме.

Я живу на первом этаже, и прямо перед домом, а точнее, перед моими окнами стоит фонарь. Он горит не постоянно, то включается, то снова гаснет, реагируя на редких прохожих. Повсюду экономия электричества. Но, наверное, лучше так, чем если бы фонарь всю ночь бил светом в мои окна. Листья с деревьев давно облетели, голые стволы напряженно застыли в причудливых позах. Почему в причудливых? А это, уж, какое настроение у смотрящего. Кто-то и не заметит вовсе, ну, дерево — и дерево. А кому-то покажется, что кто-то подстерегает его в темноте.

Нет уж, самое лучшее — пережидать ноябрь дома, где тепло, светло и уютно.

Мурка странно себя ведет. Обычно спокойная и ласковая, сейчас какая-то напряженная. Мечется по комнате, прислушивается. То ко мне жмется, то к зашторенному окну подбежит и смотрит на него.

— Ну, что там? — я подошла к окну и отдернула штору. — Видишь, нет тут ничего.

Кроме поникшего гибискуса. Еще утром хотела полить цветы, а сейчас — вечер. Надо же, забыла! Я сдвинула шторы, полностью оголив окно. Мдаа, гибискус совсем поник. Нужно поторопиться.

— Мурка! Чуть не упала из-за тебя! Вот ведь, вечно голодная! — заругалась я на кошку, которая только и ждет, когда я пойду на кухню, и бежит впереди, путаясь под ногами.

— Мяя-а-а! — требовала Мурка.

Так и есть — полная миска. А она изображает из себя голодающую. Вот ведь!..Я добавила в миску, поверх старого корма несколько гранул свежего, но Мурка не накинулась на него, как обычно, а только с тревогой смотрела на меня, нервно крутя хвостом.

— Чего тебе?

— Мяя-а-а! — требовала кошка.

— Чего «мя»? Я не понимаю, — погладила я Мурку, и почувствовала, как она сжалась под моей рукой.

Тем временем я набрала в графин воды, отлила немного кошке, и пошла в комнату. Кошка метнулась было за мной, но у порога остановилась.

Свет в комнате был включен, а за окном ни одного прохожего, поэтому фонарь не горел, а тьма казалась еще гуще, еще тягучее, в контрасте с ярким комнатным освещением. Я видела и себя, и всю свою комнату в стекле, как в зеркале. Поправила волосы, оглядела себя, улыбнулась. Спортзал пошел мне на пользу: талия стала как будто тоньше, осанка ровнее. Я улыбнулась своему отражению еще шире и переключилась на цветы.

— К счастью, вы не мяукаете, бедолаги, — пожалела я своих зеленых питомцев, которых угораздило поселиться именно на моем подоконнике. Цветовод из меня тот еще.

Вдруг за окном вспыхнул фонарь. Желтоватый, неяркий свет разрезал темноту, выхватив своим лучом случайного прохожего. Я проводила его взглядом. Обычный человек, спешащий куда-то по своим делам. Я уже хотела снова заняться цветами, как вдруг заметила еще одну фигуру. Крупная женщина, по-старушечьи закутанная в темный платок, недвижимо стояла возле моего дома, рядом с невысоким заборчиком, огораживающим своеобразный палисадник, созданный руками жильцов. Стоит прямо напротив окна и смотрит на меня. Она вела себя так тихо, что даже фонарь на нее не реагировал, и если бы не тот прохожий, она так и осталась бы в тени. В какой-то момент наши взгляды встретились. Я смотрела на нее, она — на меня. Это длилось лишь мгновение, прохожий ушел, фонарь сразу же погас. Я резко отпрянула. Так резко, что вода из графина в моих руках плеснулась на пол. Холодок пробежал по затылку. Сердце затарабанилось, как дурной заяц. Получается, она все это время наблюдала за мной, а я даже не подозревала, крутилась тут, кривлялась, как перед зеркалом.

Кто эта женщина? Может, мне все-таки показалось? И это всего лишь дерево, которое я приняла за человеческую фигуру. Да и не кутается сейчас так никто в платок. Даже в деревнях не кутаются. Точно, показалось. Я медленно выдохнула, пытаясь унять сердцебиение. Осторожно приблизилась к окну, поставила графин на подоконник, вгляделась в темноту, сосредоточившись на той точке, где видела женщину. Или, все же, дерево? Ничего не видно, все отражается, как в зеркале! Не отводя взгляда от той точки возле забора, я приложила руки с обеих сторон от лица и приблизилась вплотную. И вместо своего отражения вдруг увидела страшное, перекошенное в уродливой гримасе лицо, прижавшееся с той стороны стекла.