Ушедшие посмотреть на Речного человека - Кристофер Триана

Бесплатные переводы в нашей библиотеке:

BAR "EXTREME HORROR" 18+

https://vk.com/club149945915

Есть только два места, где каждый может обрести покой - лес и могила.

Эдмунд был чертовым поэтом, когда хотел, несмотря на плохое знание грамматики и правописания. Лори даже удивилась, что правильно поняла написанное им предложение. Его размышления всегда носили мрачный оттенок, как черный слой краски под мириадами цветов. А может быть, слова казались таковыми из-за их владельца, из-за того, что он сделал. Лори не так уж сильно возражала против его преступлений. В конце концов, если бы не его серия убийств, они никогда бы не познакомились.

Она снова перечитала письмо. Почерк Эдмунда был неровным, с большими петлями, и он ставил точки над Х. Письма теперь приходили чаще и были длиннее. В том, что она держала, было четыре страницы. Девушка думала, что они строили нечто уникальное, особенное. Она задавалась вопросом, писал ли он той сумасшедшей женщине Нико такие же большие письма.

Может быть, он сочинял Нико точно такие же тексты.

Нет, Лори не могла в это поверить. Она отказывалась. Нико была одной из тех сумасшедших, которые влюблялись в убийц, что стали знаменитостями в средствах массовой информации. Отношения между Лори и Эдмундом Коксом были слишком глубокими и сложными, чтобы их можно было повторить с какой-то психопаткой, мотивированной сексуальной известностью своего вожделения и не более того. Эдмунд не мог разговаривать с кем-бы то ни было подобным образом, как он разговаривал с Лори, даже если Нико была американкой японского происхождения, а Лори - нет. Все знали предпочтения Эдмунда. Тринадцать из двадцати одной его жертвы были девушками азиатского происхождения - три кореянки, три китаянки, одна вьетнамка и шесть японок. Остальные восемь могли сойти за азиаток с их темными волосами и оливковым цветом кожи. Лори разделяла некоторые черты его жертв. Она точно была в вкусе Эдмунда. Но то, чем она делилась с ним, было совсем другим. Она понимала его так, как Нико никогда не смогла бы. В этом Лори была уверена.

Вложив письмо обратно в конверт, она положила его в коробку из-под обуви вместе с остальными. Когда-то в этой коробке лежала пара сапог, которые родители купили ей на Рождество. Интересно, если бы они узнали, что сейчас в ней хранилась переписка с самым известным серийным убийцей Дантона, что бы они сказали?

Это была одна из многих коробок. Другие содержали заметки, письма, фотографии от других серийных убийц, садистов и людей, приговоренных к смертной казни, с которыми она вела переписки на протяжении многих лет. Ее интерес к книгам о настоящих преступлениях и документальным фильмам поначалу просто был безобидным хобби, но со временем ее увлечение переросло в одержимость. Это было единственным спасением от серости повседневной жизни, душевной пустоты, которая душила ее гораздо сильнее, чем девушка могла вынести. А личная близость к таким человеческим злодеяниям приносила возбуждение, как пульсирующий электрический заряд, - чувство, от которого она стала зависима. В разговорах с теми, кто отнимал жизнь, Лори больше не чувствовала себя мертвой внутри. Убийцы, как никто другой, заставляли ее ощущать себя живой.

Девушка сунула коробку с надписью "Эдмунд" в нижний ящик комода и положила ее под стопку аккуратно сложенных свитеров. У нее был иррациональный страх, что грабитель мог украсть ее письма и продать их какому-нибудь издательству или коллекционеру памятных вещей серийных убийц. Хуже того, она боялась, что кто-нибудь мог обнаружить содержимое переписок, прочитать письма Эдмунда, и насколько личными были ее собственные. Их содержимое должно было остаться тайной. Ей приходилось делиться с этими мужчинами своими сокровенными историями, потому что без этой близости они теряли всякий интерес к общению. Она подумывала о том, чтобы обзавестись небольшим сейфом, но в последнее время с деньгами у нее было туго. Девушка глубоко вздохнула. Было два часа дня, а она все еще была в домашней одежде - черных эластичных брюках и мешковатой футболке Guns N’ Roses. Пряди волос выбились из ее конского хвоста, обрамляя лицо по бокам. Она взглянула на свое отражение в витражном окне и подумала, что выглядит изможденной и болезненно худой.

"Через полгода тебе исполнится сорок".

Она выбросила это напоминание из головы и отвернулась, когда голос из другой комнаты вывел ее из задумчивости.

- Сисси?

Эбби по-прежнему называла ее так, как и в детстве. Это была одна из многих детских черт, от которых ее сестра так и не избавилась, хотя она была на два года старше Лори.

Лори вышла в коридор.

- Да?

- Еще не пора обедать?

Девушка потерла переносицу. Она была так погружена в свои мысли об Эдмунде, что совсем забыла об обеде. Еда была не очень важна для нее, но для Эбби та была всем.

- Я люблю сэндвичи, - сказала Эбби, будто Лори этого не знала.

- Тебе сделать с поджаренным сыром или обычным?

Эбби все еще думала, когда Лори вошла на кухню. Ее сестра всегда слишком долго и упорно думала над самыми простыми вещами. Эбби накрутила волосы на палец и прикусила нижнюю губу, нахмурив брови под челкой. Лори слишком резко открыла холодильник. Иногда ей было трудно не злиться на Эбби.

- Я сделаю с обычным, - сказала ей Лори.

- Хорошо, Сисси.

Эбби проковыляла к кухонному столу. Она с трудом переставляла кривые, деформированные ноги, а ступни в носках ужасно шуршали по кафелю. Ее сестра потянулась к шкафчику и достала свою любимую тарелку, на которой были изображены бабочки. Она провела кончиками пальцев по краю, ее глаза почти скрестились, когда она улыбнулась бабочкам, будто они могли в любой момент ожить и вылететь из фарфора. Лори сделала им по бутерброду, открыла пакетик с молодой морковью и налила два стакана молока.

- Ты сегодня встречаешься со своим парнем? - спросила Эбби.

- Нет. Завтра.

- Я думаю, он тебе очень нравится.

Лори хихикнула. В отличие от Нико, она не испытывала к этому мужчине никакого влечения, только сильное любопытство. Но у нее не было никакого способа объяснить сестре их отношения.

- Ты собираешься выйти за него замуж? - спросила Эбби.

Лори ухмыльнулась, не уверенная, дразнилась ли Эбби.

- Я не знаю. Ты думаешь, я должна?

Эбби перестала