Говард Филлипс Лавкрафт
Загадочный дом на туманном утесе
По утрам у скал за Кингспортом[1] с моря поднимается туман. Белый и слоистый, он поднимается из морских глубин к своим собратьям-облакам, принося им видения подводных пастбищ и таинственных пещер Левиафана[2]. Позднее частички этих видений возвращаются на землю вместе с бесшумными летними дождями, которые падают на островерхие крыши домов, где обитают поэты. Человеку в этой жизни трудно обойтись без тайн и старинных легенд, без тех сказочных историй, что по ночам нашептывают друг другу планеты.
Когда в подводных гротах Тритонов[3] и в древних затонувших городах звучат первобытные мелодии Властителей Древности, великие туманы поднимаются к небесам, неся с собой тайное знание, недоступное человеку. В такие минуты глаза, устремленные в сторону моря, видят одну лишь белесую пустоту, как если бы край утеса был краем вселенной, а колокола на невидимых бакенах звонят торжественно и протяжно, словно паря в волшебном океане эфира.
К северу от Кингспорта скалы образуют террасы, нагроможденные одна на другую и достигающие огромной высоты. Последняя из них висит подобно застывшему серому облаку, принесенному бризом. Открытая всем ветрам, она одиноко парит в безграничном просторе, поскольку берег здесь круто поворачивает как раз в этом месте впадает в море полноводный Мискатоник, который течет по равнине мимо Аркхэма, неся с собой легенды далекого лесного края и мимолетные воспоминания о холмах Новой Англии.
Для жителей Кингспорта этот утес имеет такое же значение, как для какого-нибудь морского народа Полярная звезда, Большая Медведица, Кассиопея или Дракон. В их представлении этот утес являет собой одно целое с небесной твердью. Туман закрывает его точно так же, как скрывает он солнце и звезды. K некоторым из утесов местные жители относятся с любовью. Одному из них они дали имя Отец Нептун за его фантастический профиль, ступенчатые уступы другого нарекли Большой Дамбой. Но этой скалы люди явно страшатся уж очень она высока и неприступна. Впервые увидев ее, португальские моряки cyeверно перекрестились, а местные старожилы-янки до сих пор уверены, что если бы кто и смог взобраться на этакую высоту, последствия для него были бы ужаснее смерти. Тем не менее на этом утесе стоит древний дом, и по вечерам люди видят свет в его небольших квадратных окошках. Этот дом всегда стоял там ходят слухи, что в нем живет Некто, говорящий с утренними туманами, которые поднимаются из глубин. Он, якобы, наблюдает чудеса, открывающиеся в океанской дали во времена, когда кромка утеса становится краем вселенной и колокола на бакенах торжественно звенят, свободно паря в туманном эфире. Но все это только домыслы. На грозном утесе никто никогда не бывал. Даже просто взглянуть на него в подзорную трубу решались немногие. Правда, люди, приезжающие сюда летом на отдых, не раз направляли в ту сторону свои щегольские бинокли, но видели только серую остроконечную крышу, поднимающуюся чуть ли не от самого фундамента, да еще тусклый свет маленьких окон в сумерках.
Приезжие не верят, что пресловутый Некто живет в этом доме в течение сотен лет, но не могут доказать свою правоту коренным кингспортцам. Даже Страшный Старик, который беседует со свинцовыми маятниками, подвешенными в бутылках, расплачивается с бакалейщиком старинными испанскими дублонами[4] и держит каменных идолов во дворе своего дома на Водяной улице, может сказать лишь то, что дела с домом обстояли точно так же еще в те времена, когда его дед был мальчишкой, и даже много раньше, когда Бельчер или Ширли, а может Паунел или даже Бернард[5] служили губернаторами Его Королевского Величества провинции Массачусетс.
Однажды летом в Кингспорт приехал некий философ. Звали его Томас Олни; он преподавал какие-то скучные предметы в колледже, что расположен неподалеку от Наррагансетского залива. Философ приехал на отдых вместе с дородной женой и шумливыми детьми. Глаза его устали видеть одно и то же в течение многих лет, а ум утомился от однообразные ставших уже шаблонными мыслей. Олни наблюдал туманы с вершины Отца Нептуна и пытался проникнуть в их мистический мир, взбираясь по крутым ступеням Большой Дамбы. Каждое утро он подолгу лежал на утесах и, вглядываясь в загадочную пелену за краем земли, прислушивался к призрачному звону колоколов и далеким пронзительным крикам, которые вполне могли быть криками обыкновенных чаек. А после того как туман рассеивался и море принимало свой будничный вид, он со вздохом спускался в город, где любил бродить по узким древним улочкам, петляющим по склону холма, и изучать потрескавшиеся полуразрушенные фасады и двери с фантастическими резными украшениями в домах, где обитали многие поколения рыбаков и мореходов. Он даже как-то раз потолковал со Страшным Стариком, который хотя и не особенно жаловал посторонних, пригласил-таки его в свой мрачноватый дом, где низкие потолки и изъеденные жучком панели отражают эхо беспокойных ночных монологов.
Само собой разумеется, Олни обратил внимание на серый, никем не посещаемый дом на зловещем северном утесе, который, по слухам, был посвящен в тайны морских туманов и представлял собой одно целое с небесной твердью. Он висел над Кингспортом всегда во все времена был загадкой для его обитателей. Страшный Старик рассказал ему своим хриплым голосом историю, услышанную от отца, в которой повествовалось о том, как однажды из островерхого дома к облакам поднялся ослепительный столб огня, а бабушка Олни, что обитала в крохотном домике на Корабельной улице, поведала о том, что ее бабка узнала из вторых рук. Речь шла о каких-то призраках, входивших в единственную узкую дверь этого неприступного жилья прямо из глубины тумана. А дверь его, надо сказать, расположена в нескольких дюймах от края скалы и может быть видна только с борта корабля.
В конце концов изголодавшись по новым впечатлениям и презрев всеобщий кингспортский страх и обычную лень сезонного дачника, Олни принял роковое решение. Вопреки консервативному воспитанию а, возможно, и благодаря ему, ибо однообразная жизнь воспитывает томительную жажду неизведанного, он поклялся забраться на этот утес и войти в таинственный, древний, заоблачный дом. Здравый смысл подсказывал ему, что обитатели дома могут добраться до него более легкой дорогой со стороны устья Мискатоника. Может быть, зная неприязнь к ним кингспортцев или будучи не в состоянии спуститься в город по отвесному южному склону, они ведут торговлю в Аркхэме. Тщательно осмотрев это место, Олни еще раз убедился в его неприступности. С востока и севера вертикальные стены поднимались от самой воды. Оставался необследованным лишь западный отлог, вздымавшийся со стороны Аркхэма.
