Джордж Мартин - Только дети боятся темноты

Темнота — она была повсюду. Мрачная, пугающая, вездесущая тьма висела над долиной, словно громадная душная мантия. Сквозь мрак не пробивалось даже узкой полоски лунного света, не светили звезды, — только ночь, зловещая и вечная, а еще водовороты удушливого серого тумана, который извивался, меняя с каждым движением свои очертания. Кто-то визгливо вскрикнул вдалеке, но разглядеть его было невозможно. Туман и тени накрыли все вокруг. Впрочем, нет, один предмет все-таки был виден. В самом центре долины, словно бросая вызов суровым черным горам, высившимся вдалеке, упираясь в небо, стояла тонкая, точно игла, башня. Она тянулась ввысь на многие мили туда, где без устали резвились пурпурные молнии, и их сияние отражалось от гладкой поверхности черного камня. В единственном окне башни горел тусклый малиновый свет.

В туманных завихрениях внизу кто-то шевелился, шорохи и странный шум нарушали тишину ночи. Нечестивые жители Корлоса были напуганы, потому что когда в башне загорался свет, это означало, что Хозяин вернулся домой. Демонам тоже знаком страх.

Он стоял у единственного окна и, глядя на раскинувшийся внизу мрак долины, осыпал их ругательствами. Затем отвернулся от туманных вихрей вечной ночи. Теперь его занимало то, что происходило в ярко освещенных покоях башни. К мраморной стене был прикован цепями уродливый демон, который беспомощно извивался, пытаясь освободиться. Господин поднял руку и направил поток черной энергии в сторону пленника, натянувшего оковы.

Душераздирающий вопль боли разорвал ночь, оковы, раскачиваясь, повисли вдоль стены. Демон исчез, и снова ни единый звук не нарушал одиночества башни и ее зловещего владельца.

Хозяин опустился на огромный, похожий на летучую мышь трон, вырезанный из блестящего черного камня, и устремил свой взгляд в окно, за которым среди туч метались едва различимые тени. Он закричал, и его крик понесся вниз, отражаясь многократным эхом от стен. Его услышали даже в черной яме подземелья, и демоны, находящиеся в заточении, сжались от ужаса, не в силах унять дрожь, понимая, что их ждут страшные, невыразимые мучения, потому что вопль этот был самим воплощением ярости.

— Разве это настоящее развлечение?

Струя черного огня вырвалась из поднятого кулака и унеслась в ночь. Кто-то завыл в темноте, и едва различимая тень, извиваясь в конвульсиях, рухнула с небес на землю.

— Вот в землях людей, где я когда-то правил, можно получить настоящее удовольствие! Я обязательно туда вернусь и снова выйду на охоту за человеческими душами! Когда же будет принесена жертва, которая освободит меня от вечной ссылки?

В темноте раздались раскаты грома, и пурпурные молнии раскрасили черную поверхность скал, а жители Корлоса замерли, не в силах пошевелиться от страха. Саагаэль, Принц демонов, Властелин Корлоса, Царь Преисподней снова одержим гневом!

Огромный храм прятался среди песков и джунглей, заброшенный и опустевший. Пыль столетий покрывала полы, вековая тишина поселилась в мрачных, окутанных тенями нишах. Когда-то этот храм был посвящен злу, вот почему местные жители не переступали его порога.

И вот после бесконечных лет забвения громадные деревянные двери, украшенные уродливыми и давно забытыми резными символами, снова со скрипом распахнулись. Шаги потревожили пыль, лежавшую на полу вот уже три тысячи лет, и этот звук выгнал тишину из ее укрытия. Медленно и осторожно, напряженно вглядываясь в темноту, в древний храм вошли два человека — грязные, в лохмотьях, с многодневной щетиной на лицах, искаженных жадностью и жестокостью. У каждого было по длинному острому ножу, которые висели на поясе рядом со ставшими бесполезными револьверами. За ними шла охота, и они явились в храм с кровью на руках и со страхом в сердце.

Тот из двоих, что был повыше, худощавый тип по имени Джаспер, окинул темный, пустой храм холодным, циничным взглядом. Даже по его меркам это место не отличалось гостеприимством. Повсюду царил мрак, несмотря на то что за стенами храма сияло яркое солнце джунглей. Стены украшали мрачные росписи, а в сыром застоявшемся воздухе пахло смертью. Все внутреннее убранство, кроме огромного черного алтаря в дальнем конце, давно рассыпалось в прах. Когда-то на верхний уровень вела лестница, но она давно сгнила. Джаспер сбросил со спины рюкзак и повернулся к своему невысокому толстенькому спутнику.

— Думаю, мы на месте, Вилли, — сказал он грубым гортанным голосом. — Здесь и проведем ночь.

Вилли нервно оглядывался, то и дело облизывая губы.

— Мне тут не нравится, — проворчал он. — Темно и страшно, глянь-ка на стены, видишь, какие тут штуки намалеваны. — И он указал на один из самых отвратительных рисунков.

Джаспер расхохотался, и его смех был похож на злобное рычание.

— Нам же нужно где-то переночевать, а дикари убьют нас, если поймают в джунглях. Им известно, что их священные рубины у нас. Ладно тебе, Вилли, нормальная нора, да и дикари сюда не сунутся. Здесь немного темновато, ну и что с того? Только дети боятся темноты.

— Ну… наверное, ты прав, — с сомнением проговорил Вилли.

Он скинул рюкзак и начал доставать провизию. Джаспер вышел наружу и через несколько минут вернулся с охапкой дров. Они развели небольшой костер и, устроившись около него, быстро перекусили, затем принялись шепотом обсуждать, что станут делать с богатством, которое так неожиданно на них свалилось.

Время шло медленно, но неумолимо, вот уже солнце скрылось за горами на западе и в джунгли пришла ночь.

Ночью внутри храма стало еще более неуютно и страшно, чем днем. Темнота, казалось, соскользнула со стен и начала сжимать душное кольцо вокруг двух беглецов, она словно заглушала все звуки, мешала им разговаривать.

Зевая, Джаспер разложил свой спальный мешок на пыльном полу, забрался внутрь и попытался устроиться поудобнее.

— Я собираюсь спать, — сказал он. — А ты как?

— Угу, — кивнув, ответил Вилли. — Наверное, и я тоже. — Он поколебался несколько мгновений, а потом добавил: — Только не на полу. Пыль эта… тут могут быть жуки… или даже пауки. Те, что ночью охотятся. Не хочу, чтобы меня покусали, когда я буду спать.