Уитли Страйбер - Запретная зона

Прекрасный летний день был внезапно нарушен протяжным дрожащим воплем. Так как звук был очень слабым, Брайан Келли сначала со страхом подумал, что у него снова начались галлюцинации. Да, должно быть, так оно и есть. Его молодая беременная жена, дремавшая рядом на траве, казалось, ничего не слышала. Хорошо бы посмотреть на реакцию собаки, но она куда-то убежала в погоне за кроликом.

Вопль затих. Брайан сел и стал всматриваться вдаль, ожидая увидеть столб дыма от горящего дома или потерпевшую аварию машину на дороге. Однако Оскола казалась абсолютно спокойной, и Адирондак, возвышавшийся над городом, мирно дремал в голубой летней дымке.

Брайану был виден дом судьи Терброка, находившийся на Маунд Роуд, и Мэйн-стрит, которая вела в центр города. С другой стороны Маунд Роуд была видна почти до пересечения с извилистой автострадой на Ладлэм, находившийся в тридцати милях отсюда.

Все было как обычно. Может быть, вскрикнуло какое-нибудь животное или птица, или это просто шумный порыв ветра.

Солнце было теплым, и вскоре Брайан закрыл глаза, погружаясь в дремоту. Он находился во власти времени, этой странной субстанции, которая стала основой его карьеры и всей жизни… Время, его любимая и прекрасная тайна.

В прежние времена он приходил сюда вместе с Мэри, но ей никогда не нравился этот холм. Она была домоседкой, человеком широких интеллектуальных интересов и запросов. Да, Мэри была гениальным ученым-физиком, самым лучшим из всех, что знал Брайан. Внезапная, ранняя смерть Мэри, из-за которой осталась незавершенной ее работа, в свое время наделала много шума.

Брайан продолжал с тревогой вслушиваться в тишину, боясь вновь услышать предсмертные крики жены, которые, похоже, останутся с ним навечно, как и эти шрамы на груди.

Он пытался убедить себя, что этот маленький холм — вовсе не место для мрачных воспоминаний. Из поколения в поколение жители Осколы приходили сюда летом на отдых, а зимой детвора все время каталась здесь на санках. Судья Терброк, владелец этих мест, весьма неодобрительно относился к подобным нарушениям его права собственности, однако горожане давно перестали обращать внимание на его недовольство.

После гибели Мэри и Кэйт Брайан постоянно слышал крики. Врач первым сказал ему, что, возможно, они будут преследовать его до конца жизни. Поначалу такая связь с любимыми людьми была для него странной, своеобразной поддержкой. Но теперь, когда он нашел новую любовь, это стало подобно тюремному заключению. Ради себя самого и ради Лой, во имя жизни их будущего ребенка нужно оставить мысли о погибшей семье. Мертвые должны обрести покой.

Брайан старался не думать о прошлом. Его вдруг охватило чувство, испытанное на этом же месте в далеком детстве.

— Мне кажется, я чувствую, как вращается земля.

В ответ Лой что-то сонно пробормотала с довольным видом.

Всякий раз, когда Лой слышала голос мужа, смотрела на него, прикасалась к любимому телу или чувствовала его страсть, она думала о выпавшем на ее долю счастье. Для женщины, жизнь которой совершенно не удалась, встреча с Брайаном была огромным везением. Лой стремилась забыть прошлое, отбросить страшные воспоминания о туннелях Чу-Чи и разрывающие сердце мысли о работе в баре «Голубая луна» в Бангкоке. Женщине, рожденной от связи отца — американского солдата и матери — полукровки французско-вьетнамского происхождения, не было места во Вьетнаме, да, пожалуй, и во всей Азии.

До встречи с Брайаном Лой не покидало чувство, что жестокая жизнь украла у нее способность испытывать радость. Однако нежная, преданная и страстная любовь мужа заронила семена надежды в ее испепеленное горем сердце.

Брайан уже хотел выбросить из головы померещившийся крик, как вдруг он повторился, на сей раз громкий и душераздирающий. Это был вопль предсмертной агонии, от которого кровь застывала в жилах. Однако Лой даже не шелохнулась.

— Лой, ты слышала?

Она медленно открыла глаза.

— Я дремала.

Брайан приподнялся, опершись на руку.

— Я уверен, что снова слышу крики.

Она повернулась к мужу, тяжело перевалившись животом. Несмотря на природную хрупкость и изящество, восемь месяцев беременности сделали тело Лой неуклюжим и громоздким.

— О, мой бедный Брайан. — Она поцеловала мужа, надеясь, что несчастные души Мэри и Кэтлин наконец-то обретут покой.

— Я думаю, крики были на самом деле.

Лой с готовностью прислушалась.

— Ничего не слышно, Брайан. Надо постараться забыть прошлое.

— Именно это я и делаю, Лой.

— Я могу тебе помочь. — Она снова повернулась к Брайану, обняла его и осторожно поцеловала. Как она умела целовать, делая это одновременно бережно и удивительно чувственно. Нежные и ненасытные поцелуи жены всегда вызывали у Брайана трепет. Для потрепанного жизнью старого физика Лой была настоящей находкой.

Мэри тоже была находкой. Бедняжка сгорела заживо.

По тому, как застыло тело Брайана, Лой сразу догадалась, что его мысли снова вернулись к пережитой трагедии. Она осторожно отодвинулась.

— Ты часто приходил сюда раньше? — Если Брайан занимался здесь любовью с ее предшественницей, нужно проявить особую осмотрительность, чтобы не усилить власть призрака.

— Не слишком часто. Мэри была домоседкой.

Лой сладко потянулась.

— А я так люблю природу.

Брайан увидел, как лицо жены озарила улыбка, отразившаяся дрожащим огоньком в ее черных глазах. Она стала похожа на маленькую девочку. Обычно тонкое лицо Лой с горестно сжатым ртом и легкими морщинками под глазами выражало боль, поэтому неожиданная улыбка была удивительно прекрасной.

Брайан знал, что у Лой была страшная жизнь, он понял это по ее нежеланию говорить о прошлом. И все же эта маленькая, строгая женщина, с которой он познакомился в таверне «Вэйвонда», где она работала официанткой, сумела стать для него удивительной возлюбленной, нежной, ранимой и страстной.

Раздался шум, и из ломкого кустарника с лаем выбежала Эппл Сэлли.