Человек сидел в пилотском кресле в неестественной, судорожной позе. Его руки лежали на штурвале боевого самолета, но он, казалось, не хотел за него держаться. Лицо, которому вздутый летный шлем с опущенным черным стеклом придавал вид какого-то насекомого, выглядело напряженным и бледным. На верхней губе поблескивали мелкие капельки пота.
Истребитель-бомбардировщик «фантом» с чудовищной скоростью рвался на восток. После старта он преодолел звуковой барьер, и за ним неслась треугольная волна рева, которая заставляла вздрагивать спящих по всей южной Англии. В пилотской кабине царила неестественная тишина.
Человек стонал. Его руки дрожали, он хотел снять их со штурвала, но на это не было сил. Его тело внезапно дернулось, как от неожиданной внутренней судороги, выгнулось и осело в кресло, словно баллон, из которого постепенно выпустили воздух. Лицо пилота как-то сразу стало выглядеть сонным.
Машина начала капризничать. Глухой скрежет пронзил корпус «фантома», на подковообразной приборной доске замигала одинокая красная лампочка. Черный миниатюрный ландшафт, проносящийся далеко внизу под кабиной, опрокинулся вправо, вернулся в горизонтальное положение и бешено завращался.
Человек выпрямился и отчаянным усилием попытался покорить машину. На какое-то время вращение прекратилось, но лишь для того, чтобы через мгновение начаться с новой силой.
Человек попытался закричать, но из горла вырвалось лишь придушенное сипение, потонувшее в реве обтекающего плексигласовую кабину воздуха.
Нос «фантома» незаметно опустился вниз, а к первой красной лампочке добавились новые, когда компьютерная техника боевой машины стала докладывать об опасном отклонении от курса.
Но пилот был не в состоянии остановить стремительное падение. Его руки внезапно ослабли, словно опустели рукава темно-серой летной формы. Они окончательно съехали со штурвала и упали на бедра. Голова в шлеме свалилась вперед, мундштук дыхательной системы повис на груди. Скрытые за черным стеклом глаза подернулись серой пылью.
Майор Джордж Пелхэм уже не чувствовал, как «фантом» несется к земле под все более крутым углом и, наконец, врезается в нее, как гигантское стальное копье.
Яркий огненный шар взорвавшегося самолета можно было видеть на несколько миль вокруг.
Над рекой дул холодный ветер с востока. Вода была серая, гладкая и, казалось, потеряла свое свойство отражать свет, так что вытянутый прямоугольник между причалами выглядел огромной, заполненной серым асфальтом ямой. Это была жуткая, производящая странное впечатление картина.
Дамона с дрожью отвернулась и в последний раз проверила, хорошо ли закреплены баллоны с кислородом и дыхательный прибор. Она замерзла, хотя всего лишь несколько минут назад вышла из машины и подошла к причалу, но ей казалось, что лучше находиться на холоде ноябрьского дня, чем сидеть и ждать, с трудом преодолевая страх, который давно гнездился у нее в душе.
— Вы уверены, что хотите идти со мной? — спросил Хенк Сэгиттер, кивнув на свинцово-серую воду.
Маленький приземистый человечек сидел на опрокинутой нефтяной бочке неподалеку от причальной стойки и посасывал трубку. Черный костюм из синтетического каучука делал его фигуру еще стройнее, а костлявые плечи, казалось, прогибались под тяжестью водолазного снаряжения.
— Уверена, — ответила Дамона, хотя в действительности было не много такого, чего бы она сделала менее охотно, чем лезть в ледяную серую воду портовой акватории.
Сэгиттер пожал плечами, кряхтя, наклонился и натянул на ноги ласты.
— Вы когда-нибудь погружались? — спросил он.
— Много раз, — кивнула Дамона. — Я, правда, не Жак Кусто в женском облике, но думаю, что разбираюсь в этом. Мы с женихом почти каждое лето ныряем в Карибском море.
Сэгиттер посмотрел на нес, сморщил лоб и неторопливо вынул изо рта трубку.
— В Карибском море, — проворчал он, — милое дело, могу себе представить. Прозрачная теплая вода, прекрасная видимость, по меньшей мере, на пятьдесят метров.
— И акулы, — вставила Дамона.
— И опытный инструктор с лодкой прямо над вами, — обстоятельно продолжал Сэгиттер. — Но здесь все по-другому, мисс Кинг. — Он указал на акваторию. — Холодная лужа, такая грязная, что в ней можно застрять. Если повезет, вы будете видеть, примерно, на полметра вокруг, а на дне лежит мусора больше, чем на всех свалках Лондона, вместе взятых. Если бы я был на вашем месте, черта с два бы полез туда.
— Но вы же не я, — резче, чем было нужно, ответила Дамона.
Сэгиттер невозмутимо пожал плечами.
— Конечно, нет. Вы отсчитали мне монеты, чтобы я погружался с вами. Столько я не зарабатываю за целую неделю. Следовательно, вы не будете испытывать никаких угрызений совести, если отпустите меня одного.
Дамона приготовила резкий ответ, но затем передумала и лишь покачала головой.
Ей порекомендовали Сэгиттера, как одного из лучший и опытнейших профессиональных водолазов Лондона, и она верила, что он действительно именно такой. Но она должна спуститься туда, даже если очень боится этого.
— Я знаю, вы правы, — сказала Дамона, — но я должна идти с вами. То, что мне нужно, вы не найдете.
— Я достал бы вам даже зубную пломбу, — усмехнулся Сэгиттер, — если бы вы указали примерное место, где она выпала.
— Я верю вам, — ответила Дамона, — но все же должна идти с вами. Я не могу сказать точно, где лежит этот предмет. Если найду место, то сразу же узнаю, а так…
Между бровями Сэгиттера появилась вертикальная морщина. Он вынул изо рта трубку, тщательно выколотил ее о край ржавого бака, служившего ему сидением, и положил в раскрытую сумку «Афганза», стоящую рядом с ним.
— Знаете, мисс Кинг, — сказал он, — если бы я не знал вас, то был бы уверен, что вы что-то скрываете. Дамона незаметно вздрогнула.
— Как вы догадались?
— Чутье, если хотите, — усмехнулся Сэгиттер. — В своей работе я встретил уже много комичных фигур, но всегда хочу знать, честные ли у человека намерения. Когда идешь вниз, надо быть уверенным в партнере стопроцентно. Если только внизу вы увидите, что ваш партнер последняя собака, то можете просто не вернуться, и бог потеряет еще одного хорошего человека.
— Знаю, — сказала Дамона. — Поэтому я и пригласила вас. Мне сказали, что вы самый лучший.
Сэгиттер кивнул. Этот жест не выглядел хвастливым или надменным. Он был человеком, который знал свои способности, и давно уже не имел и не видел необходимости проявлять ложную скромность.
