Мистер Гилспи презирал туристические агентства. Когда он путешествовал за границей (а это было часто, так как он был богат и любил развлекаться), он сам составлял свои маршруты с помощью расписаний, железнодорожных и пароходных путеводителей, которые любил читать.
Иногда его планы рушились. Затруднение, возникшее сейчас, было для него неожиданным. Он застрял на дороге где-то в Южной Европе; такси — если его можно так назвать — стояло на обочине дороги, двигатель заглох, увяз в грязи, и растерянный водитель скреб испачканный лоб.
Мистер Гилспи вздохнул и посмотрел на часы. Было половина первого. Если он хочет попасть в Загреб, он должен быть в Мунчеке в шесть.
Он вылез из старинной колымаги, сразу же вспотев на жарком солнце (это был шестидесятилетний полный мужчина) и обратился к шоферу. Он не знал его языка. Показав на вышедший из строя двигатель и на свои часы, он дал понять, что хотел бы знать, когда они тронутся дальше. Ответ он получил в той же манере — не раньше, чем через два часа.
Мистер Гилспи снова вздохнул и огляделся. Смотреть было не на что. С одной стороны дороги стеной стоял густой зеленый лес, с другой — он уходил вниз. Тень деревьев притягивала своей прохладой. Мистер Гилспи достал из багажника сумку с принадлежностями для набросков, повесил ее на плечо и собрался идти.
К его удивлению, водитель попытался остановить его. Масляной рукой он схватил его за кисть и что-то быстро заговорил, тревожно глядя ему в глаза. Мистер Гилспи был раздосадован. Он покачал головой и сказал по-английски, хотя это было и бесполезно:
— Не будь дураком, я вернусь через час или чуть позже. Он решительно направился к лесу. Водитель что-то закричал ему вслед, но он не обратил на него внимания. Скоро дорога, машина и водитель скрылись за деревьями.
Кругом был лес — немного таинственный, немного угрожающий, немного дружеский, немного отчужденный. В итоге мистер Гилспи решил, что лес вполне дружелюбный. Правда, там было очень тихо. Даже птицы не пели. Но тишина была мирной, не злой. Казалось немного странным, что здесь не было подлеска, не было сорняков или куманики; только мягкая мшистая трава и ровные, широкие ряды деревьев, сквозь которые все просматривалось достаточно далеко. Названия этих деревьев Гилспи — он не был ботаником — не знал, но тень их была успокаивающей. Солнце, пробиравшееся здесь и там сквозь просветы в кронах, ложилось на траву золотыми пятнами. Это было очень красиво. Он вышел на поляну и увидел бревно, на котором можно было удобно сидеть, опершись на стоящее рядом дерево. Здесь было гораздо светлее, яркие солнечные лучи, прорывавшиеся сквозь ветки и листья, создавали завораживающую игру светотеней, которая отражалась на травяном покрове. Мистер Гилспи сел, достал палитру и краски.
Он работал с удовольствием, голова откинута, пальцы послушны. Через несколько минут он понял, что этой сцене чего-то недостает. Вот если бы у подножия дерева сидел маленький мальчик в красном джемпере… Мистер Гилспи оторвал глаза от своей работы и чуть не подскочил от неожиданности. Около дерева сидел маленький мальчик, спокойно рассматривая его.
Правда, он был не в красном свитере, а в каком-то странном одеянии, типа мешка, доходившем ему до коричневых исцарапанных коленок. Но это несомненно был настоящий десятилетний мальчик из плоти и крови.
Мальчик ухмыльнулся, показывая белые зубы. Затем он встал, безбоязненно пошел вперед и остановился в нескольких шагах от мистера Гилспи. Мистер Гилспи с отвращением увидел в руке мальчика кровавые остатки какого-то маленького животного, покалеченного капканом или ставшего жертвой другого зверя. Заметив его взгляд, ребенок улыбнулся и отбросил, их в сторону. Затем он сложил губы, откинул голову назад и длинно свистнул. В это же мгновение удивленный Гилспи увидел, как из тени деревьев тихо вышли еще три ребенка: два мальчика и девочка, все примерно одного возраста, все в мешковинах, темнокожие, с блестящими глазами и распущенными волосами.
Они спокойно рассматривали его. Затем девочка шагнула вперед и, протянув руку, мягко сжала ногу мистера Гилспи над коленом. Видимо, удовлетворенная этим прикосновением, она отступила и что-то коротко сказала этим троим. Они разразились пронзительным хохотом, широко открыв рты, даже глаза их заслезились.
Они прекратили смеяться так же внезапно, как и начали. Затем они спокойно и неторопливо расселись вокруг него полукругом.
Мистер Гилспи почувствовал себя не в своей тарелке. С одной стороны, ему было не по себе от устремленного на него взгляда четырех пар глаз, с другой стороны, он не мог с ними поговорить. Он улыбнулся. Их лица не изменились. Он поднял свой неоконченный набросок и показал им. Вдруг он вспомнил, что у него есть шоколад, бросился к своей сумке и достал его. Он отломил кусочек и положил себе в рот — может быть, они никогда его не видели раньше — а остальное предложил девочке.
То, что произошло потом, было настолько диким, что он некоторое время был не в состоянии что-либо предпринять. Девочка взяла шоколад, понюхала его, откусила и начала жевать. Вдруг мальчик, стоящий рядом, вырвал у нее шоколад. Девочка взвизгнула и бросилась на него. И через секунду два маленьких тела сцепились в смертельной схватке. Дети катались по траве кусаясь, плача, царапаясь, пытаясь задушить друг друга.
— Прекратите, — закричал мистер Гилспи, приходя в себя, — прекратите немедленно!
Но это не подействовало. Мальчик вцепился пальцами в горло девочки, а она ногтями впилась в его лицо. Мистер Гилспи схватил мальчишку и поставил его на ноги. Его удивила необычайная сила мальчика, с которой он вырывался из его рук.
Вдруг он сразу успокоился, расслабился, а девочка засмеялась и проворно вскочила. Тут мистер Гилспи увидел, что дети взялись за руки, встали вокруг него, образовав сумасшедшее розовое кольцо, они весело кричали, откинув головы, стуча голыми пятками по земле, вовлекая его в какой-то стремительный танец.
У мистера Гилспи закружилась голова. Он пыхтел, бегал, спотыкался и бесился, безуспешно пытаясь вырваться из цепляющихся за него рук. Наконец это ему удалось. Он быстро присел, вытирая влажный лоб и стараясь успокоить свое бешено колотящееся сердце. Дети снова образовали полукруг. К удивлению мистера Гилспи, они даже не задыхались, и только он один дышал так тяжело. Он снова почувствовал мягкое пожатие выше колена, на этот раз это был мальчик. И снова послышались какие-то непонятные слова. Но никто не засмеялся, все напряженно смотрели на него.
Пора было возвращаться к машине. Мистер Гилспи поднялся и почувствовал слабость, его ноги дрожали после этой бешеной беготни. Дети стояли спокойно. Затем маленькая девочка шагнула вперед, вытянула губы и протянула руки, давая понять, чтобы он ее поднял и поцеловал.
