Александр Бережной
Хэш Магнум, рожденный умереть дважды
____________________
Хэш сидел на земле, привалившись спиной к могильному камню. Черно-серая гранитная плита была где-то сантиметров восемьдесят в высоту, так что Хэш был надежно защищен от посторонних взглядов. И пуль, потому что там, ближе к входным воротам, была в самом разгаре перестрелка. Не первая, и не последняя, видят боги. Хэш прислушался. Лениво отметил, что среди разбирающихся есть новоприбывшие – экономят, стреляют редко. Хотя у них, у придурков, автоматы… Судя по звукам выстрелов, противники несколькими группами залегли за надгробиями и теперь изображают окопную войну. Точнее, залегли новички, а удачно выбравшие позицию старожилы просто поливают их укрытия свинцом из своих гладкоствольников. Собственно, было ясно, что, несмотря на лучшее оружие, солдатикам крышка. Они явно не готовы к тому, что у врага не кончаются патроны. Зато каждый квадратный метр кладбища был украшен одинаковыми могильными камнями – иногда с надписями, иногда без, но кому какое дело? – превращая перестрелку в шумные прятки. Так что стрелять они будут еще долго.
Впрочем, Хэшу это без разницы. Он вообще сюда пришел могилу друга навестить. А разборки всяких идиотов его не касаются. Поправив бандану, он сделал еще одну тягу. На глаза навернулись слезы. Кое-как переборов приступ кашля и не выдохнув, Хэш воткнул обжигающий пальцы косяк в неухоженную траву кладбища. Расслабился, чувствуя, как теплая волна накрывает мозг…
Внезапно через соседнюю с ним плиту перекувырнулся и с грохотом шлепнулся на землю один из новоприбывших. По возрасту новичок приближался к тридцати годам, и помимо почти новой камуфляжной формы на нем еще были каска, бронежилет и разгрузка. Карманы разгрузки были настолько набиты, что Хэш сначала решил, будто спасательные жилеты стали делать защитной расцветки. Солдат между тем поменял магазин, сунув использованный в подсумок на поясе – тоже признак новичка – немного высунулся из-за укрытия, готовясь выстрелить… Хэш выдохнул. Налицо была проблема. Этот солдатик, дебил недоношенный, будет тут сидеть и стрелять, привлекая внимание… Его, конечно, пристрелят, но потом, когда подойдут шмонать тело, наверняка запалят самого Хэша. Собственно, выбор был очень прост.
Мужчина успел услышать металлический щелчок, прежде чем пуля калибра.357 Магнум заставила его мозг разлететься в разные стороны. Отдача у "Питона" была просто чудовищная, но рука Хэша, несмотря на худобу, даже не дрогнула. Уперев длинный ствол револьвера в землю, он замер. Послушав не прекращающуюся пальбу в течение нескольких секунд, Хэш облегченно вздохнул, и достав из кармана патрон, вставил его в барабан вместо еще теплой гильзы. Хотя его кольт рявкнул вовсе непохожим на остальные стволы голосом, но, видимо, никто на это не обратил внимания – в ту сторону, где залег Хэш, никто не стрелял. Ну да, это ж эти, как их там… "Иберийские охотники", вроде бы. Не самые дикие из местных отморозков, но тоже, как первый раз на курок нажмут, мозги отключаются. Оно и к лучшему. Хэш жил в этом проклятом городе уже бездну времени, и узнавать свое посмертное прозвище не собирался.
Тихий шорох, чудом просочившийся сквозь грохочущую между могильных камней пальбу, заставил его посмотреть вперед, на следующий ряд надгробий, пока еще девственно чистый. На одном из них стремительно расползающимися трещинами, словно выедаемая невидимыми жуками-камнегрызами, возникала эпитафия:
Родерик Джей Валенсон
Рожденный, чтобы умереть,
даже не успев обосраться
Хэш хмыкнул, и покосился на лежащий рядом труп. Да, и повезло, и не очень. Вроде тело именно там, где могила – таким не всякий похвастаться может. Зато вот эпитафия… Ну, таким тут никого не удивишь.
Словно отвечая на его мысли, на соседней плите тоже стала появляться надпись:
Джеймс Кей Феррузо
Рожденный, чтобы умереть
от нелепого рикошета
Затем раздалась длинная автоматная очередь, и очень скоро Хэш доставал сигарету, изучая третью надпись:
Бэйли Разбиватель Стекол
Рожденный, чтобы умереть,
не успев спрятать свою пустую башку
Туда ему и дорога. Каким же идиотом надо быть, чтоб самого себя так называть? Хэш поежился – ему вспомнилась одна могилка, расположенная где-то дальше. Там была очень короткая эпитафия.
Рожденный, чтобы умереть
от боли
Хэш передернулся при мысли, насколько же сильно должен был страдать покойный, чтобы перед смертью забыть даже собственное имя? Передумав, спрятал сигарету обратно в пачку и достал из нее один из двух уже забитых косяков, что лежали вместе с остальными сигаретами. Взрывая ракету, Хэш подумал, что может этот безымянный покойник забыл как его зовут еще до своей смерти… Ну, склеротиком он был, например… Хотя то, что умирать ему пришлось ой как тяжело, это факт. Впрочем, они все тут рождены, чтобы умереть.
Некоторое время выглядящий на двадцать пять лет парень молча курил свою самокрутку с марихуаной, ни о чем толком не думая. Перестрелка у него за спиной продолжалась, и время от времени на ближайших чистых надгробиях появлялись новые надписи. Хэш лениво пробежался по ним глазами, превратившимися в две узенькие щелочки. Рожденный, чтобы умереть, не вовремя высунувшись. Рожденный чтобы, умереть от трех дырок в брюхе. Рожденная, чтобы умереть от выстрела наобум… Местный Харон не церемонился со своими пассажирами. Хэш вяло подумал, что имена у погибших американские. Небось морская пехота… или рейнджеры какие-нибудь. Небось уверенны, что их послали подавлять какие-нибудь беспорядки в каком-нибудь Пиперсвилле в какой-нибудь Пенсильвании… Хэш вздохнул, и воткнул косяк в землю рядом со старым окурком. Снова открыл пачку с сигаретами, уже не удивляясь, как когда-то, тому, что в ней снова оказалось два косяка. Да. Тут не нужно было ни есть, ни пить, а патроны, сигареты и энергия во всевозможных батарейках не кончались никогда. А так же грамм гашиша и два косяка, что были в карманах Хэша, тоже были неразменными. Докуришь один, а в пачке снова два. Хэш взрывал очередную ракету и думал, что именно за эту заначку ему стоило благодарить богов. Иначе он бы давно сошел с ума. Это был единственный исход для тех, кто еще не умер в этом городе. Городе, на котором попросту забыли сделать табличку "Ад" на въезде. Посмертные прозвища в духе "Рожденный умереть безумным" были на каждой четвертой могиле. Вот, кстати, только что появилось еще одно. Хэш моргнул, еще раз перечитал имя. Виллям Баден, Рожденный умереть при обострении своей шизофрении.
Дьявол, старина Вилли! Хэш горестно покачал головой, поднимая зажатый между пальцев косяк, словно рюмку за упокой души друга. Да. Старина Вилли, который всерьез утверждал, что согласился участвовать в этой устроенной инопланетянами арене смерти за исцеление своей дочери от лейкемии. Возможно, он и не врал. Хэш в свое время говорил со многими. Далеко не все люди в городе сразу начинали стрелять при виде незнакомца. Правда, и о каком-либо нормальном обществе говорить тоже не приходилось.
