Артур Уолтермайр
На пороге смерти
Артур Бичер Уолтермайр (1888–1938) родился 10 сентября в штате Огайо, США. Окончив Государственный университет Огайо, преподавал историю в университетах родного штата. Профессиональный музыкант. Первый и единственный рассказ Артура Б. Уолтермайра, «На пороге смерти», был опубликован в 1936 году в журнале «Weird Tales» («Жуткие истории»). Сам автор переступил этот порог 30 июля 1938 года, не дожив лишь несколько недель до 50-летия.
Тяжёлое безмолвие наполняло просторные залы и богато меблированные комнаты резиденции Джадсона Макмастерса, простираясь даже на бархатные газоны, обсаженные кустарником дорожки и пятна солнечного света от лучей, пробивавшихся сквозь кружевную листву раскидистых вязов и тенистых клёнов.
Биггз тенью скользил по комнате больного, изо всех сил стараясь занять себя хоть чем-нибудь и поминутно бросая быстрые, тревожные взгляды на массивную фигуру под белыми простынями. В комнате стоял запах лекарств и лихорадки, на небольшом орешниковом столике у кровати охваченного жаром спящего ждали своего часа бутылочка семейной микстуры, стакан и коробка с порошками. На стене над столиком у изголовья кровати висел маленький написанный маслом портрет Наполеона.
Спящий беспокойно заворочался и медленно, болезненно приподнялся, стремясь найти в новом положении ускользающее облегчение. В ту же секунду Биггз оказался у кровати и стал искусно поправлять простыни и поддерживать больного с нежностью, порождённой годами службы и глубокой привязанностью. Массивная седая голова снова опустилась на взбитую подушку, и в приоткрывшихся усталых глазах мелькнула искорка благодарности. Затем глаза вновь закрылись, и некогда могучее тело обмякло.
На морщинистом лице верного Биггза отразились тоска и жалость. Замерев у кровати, он беспомощно смотрел на больного, пока по щекам не полились горячие слёзы, а потом спешно отвернулся.
— Биггз!
Голос, по-прежнему сильный и властный, прорезал полумрак, словно нож.
Биггз, собиравшийся поплотнее задёрнуть тяжёлые шторы, взвился, как будто дотронулся до оголённого провода, метнулся через широкую комнату и в миг снова оказался у постели хозяина.
— Вы звали, сэр? — спросил он дрожащим голосом.
— Нет, — глаза больного слабо блеснули. — Это я так, болтаю.
— Ну вот, сэр, — воскликнул Биггз, вне себя от радости, — Вам уже лучше, сэр!
— Биггз, мне нужны воздух и солнечный свет.
— Но доктор сказал, сэр…
— К чёрту этого доктора! Если пришла пора уходить, я хочу видеть, куда иду.
— Пожалуйста, — увещевал Биггз, раздвигая шторы и приоткрывая створное окно, — не говорите так, сэр.
— Я привык оценивать всё трезво, Биггз. Эта семейная болезнь унесла моих отца и деда, и мне, я так понимаю, уготована та же дорога.
— Умоляю, сэр…
— Биггз, я хочу кое-что спросить.
— Да, сэр?
— Вы христианин?
— Стараюсь им быть, сэр.
— Вы верите в смерть?
Вопрос изрядно встревожил и смутил слугу.
— Так…все умирают…когда-нибудь…сэр, — сбивчиво, не зная, что ещё сказать, ответил он.
— Но умираем ли мы на самом деле? — настаивал больной.
— Что ж, надеюсь, пока нет, — попытался уклониться слуга. — Доктор говорит…
— Забудьте о докторе, — перебил Макмастерс. — Биггз, вы служите нашей семье с тех пор, как я был мальчишкой, верно?
Глаза слуги наполнились слезами, и его голос дрогнул.
— В ноябре будет пятьдесят шесть лет.
— Сейчас я расскажу вам кое-что, о чём вы не догадывались все эти пятьдесят шесть лет, Биггз. Моего деда похоронили заживо!
— Господи, сэр! Быть этого не может! — в ужасе воскликнул Биггз.
— Это правда, — возразил банкир.
— Почему же…Как же вы узнали, сэр? — хрипло прошептал слуга.
— Мой отец построил фамильный склеп в дальнем конце поместья, так?
— Да, сэр, он и слышать не хотел о могилах после того, как прочёл какое-то стихотворение Эдгара Аллана По, сэр!
— Что за стихотворение, Биггз?
— Я не помню названия, но помню одну строчку, — запинаясь, ответил Биггз.
— И что за строчка?
— Прошу, сэр, — взмолился старик, — давайте поговорим о чём-нибудь более радостном!
— Сначала закончим этот разговор, Хайрам.
* * *
Звук его собственного имени в некоторой мере взбодрил Биггза — банкир называл так старого слугу, только когда хотел поделиться с ним самым сокровенным.
— Хорошо. «…Червь, не тревожь, вползая, сон!..»[1] — вот эта строка, сэр.
Могло показаться, что по телу Макмастерса пробежала лёгкая дрожь.
— Серьёзная причина для строительства склепа, — сказал он после минуты гробового молчания.
— Да, сэр, полагаю, что так.
— Так вот, — с видимым усилием заговорил банкир, — когда останки деда извлекли из земли, чтобы поместить в нишу, гроб открыли, и…
— Умоляю, сэр, — вскричал Биггз, пытаясь остановить банкира жестом трясущейся руки, но тот был неумолим.
— …увидели, что тело лежит на боку, а левое колено подтянуто вверх.
— Он всегда так спал… при жизни, — сдавленным, глухим голосом прошептал Биггз.
— Вот почему отец, построив склеп, настоял на кремации своего тела, — сказал Макмастерс. — Он не хотел искушать судьбу.
Потрясённый Биггз медленно перевёл взгляд на стоявшую над большим камином массивную урну и стал заворожённо смотреть на неё.
— Где рай, Хайрам?
Биггз оторвал взгляд от урны и удивлённо посмотрел на хозяина.
— Ну как же… вон там, сэр, — старый слуга указал на потолок.
— Вы верите, что земля вращается вокруг своей оси?
— Так учили в школе, сэр.
— Если эта гипотеза верна, мы перемещаемся в космическом пространстве со скоростью около шестнадцати миль в минуту, — принялся рассуждать банкир. — Сейчас вы утверждаете, что рай наверху.
— Да, сэр.
— Который час, Биггз?
Слуга взглянул на высокие часы в углу.
— Двенадцать, сэр, пора принять лекарство, — с облегчением вспомнил он.
— Повременим с лекарствами, — велел Макмастерс, — пока не разберёмся с высшей математикой. Итак, если я спрошу, где будет рай в полночь, то есть через двенадцать часов, куда вы укажете? — торжествующе вопросил он.
— Ну… вон туда, — изумлённый слуга вновь указал на потолок.
— Тогда, — воскликнул Макмастерс, — вы укажете на место, прямо противоположное тому, на которое вы указывали секунду назад, потому что Земля совершит примерно половину оборота. Понимаете меня?
