Элджернон Блэквуд
Удивительные приключения личного секретаря мистера Сайдботэма
Для меня всегда было неясно, как Джим Шортхаус ухитрился стать личным секретарем мистера Сайдботэма, но он стал им и несколько лет вел размеренный образ жизни, откладывая деньги в банк.
И вот однажды утром шеф вызвал его в кабинет, и тренированный ум подсказал секретарю, что его ожидает нечто необычное.
— Мистер Шортхаус, — начал шеф несколько нервно. — Я еще не имел случая наблюдать, обладаете ли вы храбростью или нет.
Шортхаус открыл рот от удивления, но ничего не сказал. Он уже привык к странностям шефа. Шортхаус был уроженцем Кента, Сайдботэм вырос в Чикаго. Оба жили в Нью-Йорке.
— Но, — продолжал шеф, попыхивая своей черной сигарой, — я буду считать себя плохим знатоком человеческой натуры, если это не есть одно из ваших главных достоинств.
Личный секретарь сделал глуповатый легкий поклон, скромно оценивая этот несколько странный комплимент. Мистер Джонас В. Сайдботэм пристально, как говорят романисты, посмотрел на него и продолжал:
— Я не сомневаюсь, что вы смельчак и… — он подумал и пыхнул сигарой с такой силой, как будто его жизнь зависела от того, будет ли сигара оставаться зажженной.
— Я не думаю, чтобы я особенно чего-то боялся, сэр, кроме женщин, вставил молодой человек, чувствуя, что ему пора сказать что-нибудь, ко оставаясь при этом в полном неведении относительно намерений шефа.
— Гм, — промычал тот. — Ну, насколько мне известно, в этом случае женщин нет. Но… могут быть вещи… пострашнее. "Очевидно, требуется какая-то особая услуга", — подумал секретарь, — Насилие? — спросил он вслух.
— Возможно (пых!), даже (пых-пых!) вероятно. — Нос Шортхауса почувствовал в воздухе запах повышенной зарплаты. Он действовал стимулирующе. — Я не имею большого опыта в подобных делах, — сказал он коротко, — но я готов предпринять что угодно в разумных пределах.
— Не знаю, много ли разумного или неразумного может оказаться в данном случае.
Мистер Сайдботэм встал, запер дверь кабинета и опустил жалюзи на обоих окнах. Затем, достав связку ключей из своего кармана, он открыл черную жестяную коробку. Несколько секунд он рылся в голубых и белых бумагах, окутывая себя облаком синего табачного дыма.
— Я уже чувствую себя детективом, — рассмеялся Шортхаус.
— Говорите тише, пожалуйста, — ответил шеф, оглядываясь. — Мы должны соблюдать полную секретность. Будьте любезны закрыть заслонки, — продолжал он еще более тихим голосом. Открытые заслонки уже не раз подводили.
Шортхаус начинал проникаться духом дела. Он на цыпочках прошел по полу и закрыл две железные решетки в стене, через которые подается горячий воздух в американских домах и которые прозвали «заслонками». В это время мистер Сайдботэм нашел нужную бумагу. Держа ее перед собой, он раз или два хлопнул по ней тыльной стороной руки, как будто это было театральное письмо, а он злодей из мелодрамы.
— Это письмо от Джоэла Гарви, моего старого партнера, — сказал он наконец. — Я вам говорил о нем.
Секретарь кивнул. Он знал, что много лет тому назад фирма "Гарви и Сайдботэм" была хорошо известна чикагскому деловому миру. Он также знал, что та изумительная скорость, с которой они пошли в гору была превзойдена лишь не менее изумительной скоростью их исчезновения. Еще ему было известно, что каждый из партнеров по-прежнему зависел от другого и каждый из них страстно желал другому смерти.
Однако же ранние грехи шефа его не касались. Шеф был добрым и справедливым, пусть и эксцентричным человеком, и Шортхаус, живя в Нью-Йорке, не пытался разузнать подробнее источники, из которых ему платилось жалование. Более того, мужчины нравились друг другу и пользовались искренним доверием и уважением.
— Я надеюсь, что это приятное сообщение, сэр, — сказал он тихим голосом.
— Напротив, — отвечал тот, стоя перед камином и нервно стуча пальцами по бумаге.
— Шантаж, я полагаю.
— Именно.
Сигара мистера Сайдботэма затухала. Он чиркнул спичкой и поднес ее к неровному краю сигары. Его голос послышался сквозь белое облако клубящегося дыма.
— У меня есть ценные бумаги с его подписью. Я не могу сказать вам, какого они рода, но эти бумаги крайне ценны для меня. Они принадлежат, между прочим, и Гарви, и мне. Только они у меня…
— Понятно.
— Гарви пишет, что хочет, чтобы его подпись была удалена, он хочет вырезать ее собственной рукой. Он приводит причины, которые склоняют меня к мысли, что его просьба…
— И вы хотели бы, чтобы я доставил ему эти бумаги и посмотрел, как он это сделает?
— И доставил их назад вместе с собой, — добавил шеф шепотом, проницательно прищуриваясь.
— И доставил их назад вместе с собой, — повторил секретарь. — Я превосходно понимаю, каков бывает страх перед угрозой шантажа.
Шортхаус знал по собственному опыту, что такое шантаж. Давление, которое оказывал Гарви на своего старого врага, должно быть, было чрезвычайно сильным, — ему это было совершенно ясно. В то же время доверенное поручение было несколько донкихотским. Он уже не раз имел возможность столкнуться со странностями шефа, и сейчас поймал себя на мысли, а не заходили ли эти странности слишком далеко.
— Я не могу прочесть вам письмо, — объяснял мистер Сайдботэм, — но я вам его дам в качестве подтверждения, что вы мой… э-э… полномочный представитель. Я также попрошу вас не читать бумаги. Подпись вы найдете на последней странице внизу;
Несколько минут, в течение которых кончик сигары выразительно попыхивал, длилось молчание.
— Меня вынуждают обстоятельства, — наконец продолжил он почти шепотом, — иначе я бы не делал этого. Но вы сами понимаете, что здесь какая-то хитрость. Вырезание подписи — предлог и ничего больше. Гарви хочет получить сами бумаги.
Доверие личному секретарю было оказано не зря. Шортхаус был так же предан мистеру Сайдботэму, как муж должен быть предан своей любящей жене.
Само поручение казалось очень простым. Гарви жил один в отдаленном районе Лонг-Айленда. Шортхаус должен был доставить ему бумаги, засвидетельствовать вырезание подписи и быть особенно настороже против любой попытки — насильственной или какой-либо иной — завладеть бумагами. Все это несколько насмешило его, но он не знал всех фактов и, возможно, не был хорошо знаком с подобными предприятиями.
Двое мужчин тихо побеседовали еще час, после чего мистер Сайдботэм поднял жалюзи, открыл заслонки и отпер дверь.
Шортхаус поднялся, чтобы уйти. Его карманы были набиты бумагами, а голова инструкциями, но у двери он остановился и обернулся.
