говорил! – кипятился Игорь, которого уже достало Славкино враньё. – Кончай этот спектакль. Артист, тоже ещё мне…
– Валерка? Разумовский?! Да Валерка год как на кладбище! Разбился Валерка, на джипе. Ехали по плато, а под ним пустОты, пещеры карстовые. А машины тяжёлые… Ну, и провалились они, вместе с джипом, в ямину эту… Всех вытащили, а Валерку не смогли. Зажало его там… насмерть. А ты что ж, не знал?
Игорь побледнел.
– Да откуда же… Да что ты мелешь?! Мы с ним пару дней назад разговаривали!
– Не знаю, с кем ты разговаривал… Игорь, а ты часом не того? Не заболел? Может, таблеток каких наелся? У вас же тут всякие есть.
– Всякие – это какие?
– Ну, какие… Галлюциногенные! Раз помнишь, как вы с Валеркой общались…
– А Леночка? Лена Красникова… – непослушными губами выговорил Игорь, уже зная ответ…
Лена Красникова никогда не гуляла во дворе, и хотя училась в одном классе с Игорем, за все годы не сказала ему и двух слов. Она не замечала Игоря, как не мы замечаем дерево, мимо которого проходим каждое утро – стоит себе и стоит. В классе девчонки смотрели на неё с нескрываемой завистью, а в глазах мальчишек читалось уважение. Леночка серьёзно занималась фигурным катанием, на которое Леночкины родители не жалели денег. Две тренировки в день – утренняя, до школы, после школы снова спортзал и каток, после катка делать уроки на завтра – практически не оставляли свободного времени, но Леночка занималась с удовольствием и так же, как её родители, мечтала о спортивной карьере фигуристки.
Первыми мечтать перестали родители: с катка девочка приходила с разбитыми коленками, густо покрытая синяками. Синяки не проходили, коленки не заживали. Леночка мужественно не обращала на них внимания, чего нельзя было сказать о её родителях, каждый раз приходивших в ужас от плачевного вида дочери. Умолять и плакать было бесполезно: с коньками пришлось попрощаться.
Синяков больше не было, но с Леночкой творилось что-то странное: она похудела, поскучнела, перестала улыбаться и не радовалась даже великолепным роликовым конькам, купленным родителями в качестве «возмещения морального ущерба». У неё появилось свободное время, но девочка ничем не интересовалась. Посовещавшись, родители отвели двенадцатилетнюю Леночку в цирковое училище. И с удовольствием наблюдали, как сияют дочкины глаза и от улыбки на щеках появляются ямочки.
В училище Леночка проучилась четыре года. Но после того, как сорвалась с трапеции, неудачно упала на батут, не удержалась, свалилась с него и вывихнула локоть (Леночкина мама, увидев её локоть, упала в обморок) – родители наняли дочке репетитора по алгебре и физике и сказали: «Цирка не будет. Ты у нас единственная дочь, ты нам живая нужна. Заканчивай училище, мы не против, но работать в цирке мы тебе не позволим. Поступишь в институт, как все нормальные дети. Окончишь – тогда делай что хочешь.
Решение родителей пришлось принять, тем более что учёбе в цирковом училище они не препятствовали, и Леночка его окончила, параллельно учась в десятом классе общеобразовательной школы и занимаясь с репетиторами. У родителей камень свалился с души, когда она поступила в Станкин. Может, хоть теперь будет жить как «нормальные» девушки, думали Леночкины родители.
Что думала по этому поводу Леночка, они, к счастью, не знали. Как и о том, что к занятиям она относилась с прохладцей, к будущей профессии – с неприязнью, а к сокурсникам – с равнодушием. Её новым увлечением стало кино. После занятий (а нередко и вместо них) Леночка снималась в массовках. Выходные дни проводила на съёмочных площадках. Это был дополнительный заработок, против которого родители не возражали, как не возражали против её увлечения кино. Если бы они могли знать, чем станет для их дочери безобидное хобби…
На съёмках светловолосую девушку с забавной стрижкой и спортивной фигурой заметил режиссёр. Именно такой он представлял себе главную героиню нового фильма, и вот – увидел наяву… Впервые в жизни Леночку пригласили на кастинг. Через год Станкин был забыт, и впереди маячил ГИТИС. Леночкины родители были, как сейчас говорят, не в теме.
Леночка осталась верна себе: стала профессиональным каскадёром. Её знаменитые трюки с элементами акробатики на головокружительной высоте вызывали уважение опытных каскадёров. Как и её ледяное хладнокровие и фантастическое бесстрашие.
Обо всём этом Игорю рассказал… кто же ему рассказал? Да тот же Славка! А сейчас делал удивлённый, непонимающий вид. Артист, одно слово!
– А Лена ещё раньше умерла, первой из нашего класса, – помрачнел Славик. Игорь посмотрел другу в глаза и сразу поверил: Славик говорит правду.
– Мать-то её, говорят, помешалась. Пирожки печет Ленке, платья покупает, деньги на могилку носит. И разговаривает часами. До вечера просидит и уйдёт. Наутро приходит – на могилке ни вещей, ни денег, ничего. Она и рада: Леночка, приходила и всё забрала. Понравилось, значит, ей…. Жалко Ленку, и мать её жалко. Врагу такой судьбы не пожелаешь.
– Подожди… Ты же говорил, она в Штатах живёт, в сериале снимается! Ты же говорил…
– Я… тебе говорил?! Когда? Что ты мелешь?
– Две недели назад, – начал Игорь и осёкся. – Подожди, Митяй…
Игорь и сам не знал, зачем окликнул друга и о чём хотел спросить…
– Митяев! Вам кто разрешил вниз спускаться? Сказано было, из палаты ни ногой! Обратно в реанимацию захотелось? – загремел сзади возмущённый бас. Славик испуганно оглянулся и съёжился под грозным взглядом заведующего отделением. Принесла его нелёгкая…
– Да я никуда, только в буфет… прогуляться решил.
– Вам что было сказано?! Ходить только по палате! Послал бог больного, вчера он в коме, сегодня в буфете. Марш наверх, и бодрым шагом, – скомандовал зав. отделением. Славик извинительно улыбнулся Игорю и послушно побрёл на второй этаж.
С трудом дождавшись конца смены, Игорь поспешил домой. Не разуваясь прошёл к письменному столу. Телефонная книжка, бережно хранимая со школьных времён, нашлась среди тетрадок со стихами. Игорь набирал номера дрожащими пальцами, и слышал в ответ: «Не знаю… Здесь таких нет».
И когда совсем уже отчаялся, услышал знакомый голос, и радостно заорал в трубку:
– Вера Васильевна! Я Игорь Кашин, мы с Леной в школе вместе учились, в одном классе. Вот я и решил… позвонить.
– Спасибо! Спасибо, Игорёк! Ничего, что я вас так называю? – зазвенел в трубке взволнованный голос. – Спасибо, что позвонили. Что кто-то, кроме меня, помнит Леночку.
– А… как это случилось? – севшим голосом выдавил Игорь.
– Так вы не знаете? Она всегда любила купаться в шторм, не слушала никого.
