– Под пристальным взглядом, – улыбнулся участковый.
Новости закончились. Начался фильм о вампирах. Дима не мог уловить суть кинофильма. Петр Станиславович, так представился милиционер, не давал сосредоточиться. Алкоголь снова начал затуманивать разум, и убийство девушки, и тем более секс с ней уже не казались такими реальными.
– Ладно, вижу, что ты здесь не нарушаешь. Пойду я, но знай – я всегда за всеми слежу.
Милиционер встал и пошел к выходу. Дмитрий за ним. На пороге Петр Станиславович остановился и шумно втянул воздух носом.
– Чувствуешь?
Дима мотнул головой. Ему снова захотелось рассказать о появлении соседки и возможном убийстве ее.
«Не дури! – одернул он себя. – Ты собрался рассказать ему сон?»
– Сухо. Дождя, сказали, еще неделю не будет. Ну, пока. – Милиционер пошатнулся и спустился с крыльца.
– Постой, а разве вечером не было дождя?
Участковый обернулся. На его лице читалось изумление.
– Все-таки наркотики. Димон, перестань принимать дурь! – развернулся и пошел к калитке.
И только когда милиционер скрылся из вида, Дима посмотрел на соседскую дверь. Он потоптался на месте и уже собирался подойти к ней, когда услышал смех девушки. Машина, хрустя гравием, отъехала. Вера вошла через калитку и замерла, увидев Диму.
– Не спится? – Девушка улыбнулась и подошла к пристройке. Открыла дверь и посмотрела на Сысоева: – Зайдешь?
Дима тут же замотал головой, будто она предложила ему убить себя.
– Ну, как знаешь, – улыбнулась Вера. – Ниче так трусики-то.
Дверь хлопнула. Дима вздрогнул и посмотрел вниз. Он стоял в семейных трусах. А это значило, что и пил он с участковым тоже в трусах. Сысоев покраснел и забежал в дом, пока еще не показал свое нижнее белье всей деревне.
* * *
Дмитрий проснулся от боли в правой руке. Он почти ее не чувствовал. Дима повернулся. Рядом лежала обнаженная Вера.
Черт, черт, черт! Главное, хоть живая.
Дима аккуратно вынул руку из-под головы Веры и встал с дивана. Прошел к холодильнику и достал бутылку «Ячменного». Вкуснее пива он не пил никогда. Повернулся. Чудо-пиво. На диване никого не было. Бутылку он допил в несколько глотков с небольшим сожалением, что это не водка. За день, проведенный здесь, он очень устал. Чертовски трудно привыкать к чему-нибудь новому в тридцать пять. Эта мертвая тишина напрягала, а непроглядная ночная тьма просто превращала его в ребенка. Дима понял, почему не может здесь писать. Из-за тишины. В московской квартире, несмотря на пластиковые окна, было всегда шумно. Из соседних квартир доносились всевозможные звуки. Его отделяли от людей тонкие перегородки. Здесь его отделяло от ближайших соседей метров двадцать как минимум. Двадцать метров тишины.
«А как же Вера?»
Ах да, Вера! Она почему-то предпочитает сниться ему в кошмарах. А днем от нее шума не больше, чем от мышей в стенах. Если она и двигалась, то очень бесшумно. Дима подошел к стене, разделяющей два жилища, и прислушался. Ему показалось, что он услышал стон. Точно такой же, как во сне. Сысоев облизнул пересохшие губы и пригнулся ближе.
– Убей ее!
Дима отпрыгнул. Кто-то сказал это из комнаты девушки.
«Может, ее убивают?»
Он, не раздумывая, побежал к пристройке.
Дверь оказалась открытой. Почти так же, как в его кошмарном сне. Дима толкнул ее и переступил порог. На двери сходство и закончилось. Комната была полной противоположностью и его, и той, из сна. Она была раза в два меньше. Она была крохотной. Если бы в центре стоял стол, как у него, то Вере спать пришлось бы на нем. Поэтому здесь было все по-другому. Односпальная кровать, застеленная покрывалом с оленями, стояла у противоположной стены. У изголовья стоял стол-тумба, а на нем небольшой радиоприемник. Маленький холодильник стоял слева, сразу у двери. Дима усмехнулся. Таких маленьких он еще не видел. Он даже подумал, что если в холодильник поставить радиоприемник, то дверца не закроется. Дима еще раз осмотрел помещение, заглянул за дверь. Теперь он видел, что у нее нет не только газа, но и водопровода.
– Все-таки решил зайти? – спросила Вера и протиснулась между ним и дверью.
– Я это…
– Только я сейчас ухожу, – сказала девушка, не дав договорить Диме. – Давай в другой раз, ага? – Вера склонила голову и начала вытирать волосы.
Дима еще потоптался и уже развернулся, чтобы уйти, когда услышал:
– Слушай, а я тебе говорила, что у тебя прикольные трусы?
Сысоев понял, что опять выперся в нижнем белье, и, чтобы девушка не видела его зарумянившиеся щеки, скрылся за дверью.
Смех и музыка за стеной не давали сосредоточиться. Дима закрыл ноутбук и пошел к двери. Вера, конечно, симпатичная девушка, но ему надо работать. И будь она хоть королевой, он собирался попросить ее вести себя тише.
«Даже если между нами что-то было? Даже, черт возьми, если я на ней обещал жениться!»
Он занес руку для стука и прислушался. Голоса. Дима услышал голоса. Один точно принадлежал Вере, второй, с легким акцентом, тоже показался ему знакомым. Аслан? Да ну, что ему здесь делать? Дима мотнул головой и постучался. Голоса стихли. Кто-то прошлепал к двери, и она открылась. Вера все еще улыбалась.
– Привет, Дима, – поздоровалась девушка. – Войдешь?
Сысоев пытался через ее плечо разглядеть гостя, но его взгляд скользнул по розовой футболке. Вера была без бюстгальтера, соски сексуально торчали и привлекали к себе внимание.
– Заходи, – предложила девушка и поправила футболку.
– Нет, Вера, мне работать надо. Собственно, поэтому я и зашел. – Дима снова посмотрел через плечо девушки. – Ты не могла бы сделать музыку потише?
– Всего-то? – улыбнулась Вера.
– Да. Я думаю, этого будет достаточно, – развел руками Дмитрий и тоже улыбнулся.
– Хорошо. – Девушка пожала плечами и закрыла дверь перед носом Сысоева.
«Либо у нас с ней ничего не было, либо ей не понравилось то, что было». Еще бы! Он был пьян до беспамятства.
Дима вернулся в свою половину дома. Голоса какое-то время доносились из-за стены, потом все стихло. Дмитрий встал из-за стола и прислушался. Гробовая тишина. Он подошел к стене, помедлил, но потом, сообразив, что его все равно никто не видит, приложил ухо к выцветшим обоям. Вроде бы какое-то движение было, но могло и показаться. Удар в стену заставил его отпрыгнуть. Еще один удар, еще. Это было похоже… Когда Вера застонала, он понял, на что это похоже.
Дима сплюнул и вернулся к ноутбуку. Вера кричала, как шлюха, кровать (или стол?) билась о стену. «Сука! Я же просил!» А что ты просил? Сделать тише музыку. Музыки нет. Даже если бы она была, визг этой шлюхи заглушил бы ее.
Сысоев встал и пошел к холодильнику. Как можно работать при таких воплях? Дима взял банку пива и вернулся к столу. Стоны стали чаще, удары в стену тоже. Дима боялся, что оргазм может настигнуть соседку на его половине дома под грохот обрушившейся стены.
