- Не получается? - с фальшивым сочувствием спросил Ейщаров, не по-аристократически стряхивая пепел прямо на паркет. - Конечно, я бы мог дать вам ножницы, но это уже будет нечестно, правда?
- Ладно! - свирепо сказала Эша и сдунула прилипшую к кончику носа темную прядь. - Что я должна сделать?! Попросить, чтобы он расстегнулся?
- Не сомневаюсь, что вы это уже сделали, - Олег Георгиевич усмехнулся, когда она досадливо скривила губы. - Этот плащ надевают очень редко, и последний раз это было очень давно. Но он, судя по всему, любит, чтобы его надевали, скучает без людей. Так что просто пообещайте ему, что обязательно наденете его еще раз.
- Я только что пыталась его разорвать! - возразила Эша. - Он мне не поверит!
Господи, что я говорю?!
- А вы попробуйте. Он довольно легковерен.
Эша покачала головой, отвернулась и, сделав глубокий вдох, сосредоточилась на покрывавшей ее тяжелой одежде - от подола до краешка воротника. В сущности, хороший плащ. Великоватый, но хороший. Качественный, симпатичный. Пожалуй, она будет его носить. Но сейчас ей совершенно необходимо сделать одно дело. Грязная работа... да-да, грязная, плащ может испачкаться. А то и испортиться. Разве можно так обращаться с хорошей вещью? Плащ нужно снять, но, закончив работу, она, конечно, сразу же его наденет. Куда она без плаща?
Удерживая при себе эти мысли, Эша опустила руки и осторожно потянула узел, и на этот раз он поддался - сразу и удивительно легко, и концы развязавшегося пояса беспомощно повисли. Пуговицы, подчиняясь торопливым пальцам, неохотно, одна за другой проскользнули в петли, вот, наконец, и последняя, плащ распахнулся, и Эша, сдернув его, швырнула плащ обратно в кресло и отскочила, тяжело дыша. В какой-то момент она была почти уверена, что плащ сейчас поднимет пустой рукав и погрозит ей, но, разумеется, этого не произошло. На этот раз Эша не стала комментировать случившееся, а просто молча застыла посреди комнаты, обхватив себя руками.
- Что дальше? - угрюмо спросила она. - Что у нас тут осталось? Нитки, иголка и мячик? В нитках я, конечно, запутаюсь, иголка проткнет мне палец, а если я подброшу мячик, то немедленно получу им по лбу?!
- Ну, к чему столь мрачный настрой? - пожурил ее Ейщаров отеческим тоном. - Нитки самые обыкновенные, с иголкой сложнее. Не знаю точно, в чем заключается причина этой сложности, но, вероятней всего, это очень ленивая иголка. Вдеть в нее нитку совершенно невозможно, хотя, как вы сами видите, это цыганская игла - ушко у нее огромное.
- Вот тут вы меня точно не проведете, потому что я довольно запасливая девушка! - Эша позволила себе погрозить бизнесмену пальцем, и тот внимательно проследил за этим жестом, после чего спокойно приоткрыл дверь. Шталь с достоинством вышла из комнаты, хотя ей отчаянно хотелось пуститься бегом, и с таким же достоинством вернулась, держа свою сумочку. Выдернув иглу из катушки, критически осмотрела ушко, в которое без труда можно было продеть толстую шерстяную пряжу, поковыряла его острым ногтем мизинца, потом извлекла из сумочки катушку тонких черных ниток и картонку с иглой.
- Я вашим ниткам не доверяю! - бросила она Олегу Георгиевичу, который с интересом наблюдал за ее действиями. Проверила ушко иглы собственной иглой, несколько раз протащив ее взад-вперед, огладила ею края, потом размотала свою катушку, потерла пальцами хвостик нитки, сделав кончик плоским и заостренным, и попыталась вдеть ее в огромное игольное ушко. Но нитка, едва дойдя до него, почему-то вместо того, чтобы нырнуть внутрь, косо ткнулась в стальной ободок и изогнулась вопросительным знаком.
- У меня от переживаний дрожат руки, - сказала Эша самой себе и повторила попытку, выровняв нитку, но теперь игла почему-то чуть дернулась в ее пальцах, и нитка, ткнувшись в ободок, совершенно разлохматилась. - И пальцы вспотели после вашего плаща, - добавила она. - Ничего, сейчас...
"Сейчас" не наступило и после того, как она извела чуть ли не треть собственных ниток. В конце концов, игла, словно в издевку, выскользнула из ее пальцев и, подобрав ее с пола, Шталь едва сдержалась, чтобы не швырнуть иглу куда-нибудь в угол.
- А ей я что должна сказать?!
- Ничего, - отозвался Ейщаров. - Это совершенно бесполезно, если вы не будете использовать нитковдеватель или тонкую иглу вместо него.
- Все дело в моих пальцах! Я не могу сосредоточиться! Либо она наэлектризована!
- Ну конечно, а как же иначе?
Эша злобно воткнула иглу обратно в катушку и схватила мячик с таким выражением лица, будто тот и вправду был живым существом, причем изрядно испакостившим ей жизнь.
- А что с мячиком?!
- Бросьте его, - предложил Олег Георгиевич.
- Куда?
- Куда угодно. Извините, я сейчас вернусь, - он показал ей догорающую сигарету и вышел из комнаты. Шталь проводила его насмешливым взглядом, подумав, что Ейщаров ретировался весьма своевременно, ибо "куда угодно" для нее начиналось в первую очередь с его особы. Потом разжала пальцы, и мячик, легко стукнув о пол, покатился прочь, мелькая желтыми боками. Достигнув дальней короткой стены, он мягко срикошетил от плинтуса и покатился обратно. Эша проследила, как он неторопливо добрался до стены возле двери, оттолкнулся и покатился по новой траектории, которая завершилась ножкой "сонного" кресла. Ножка перенаправила мячик к соседнему креслу, и, войдя с ним в соприкосновение, мячик тихонько подкатился к ноге Эши и остановился рядом с ней, точно маленькая послушная собачка.
- Ладно, - пробормотала она и чуть толкнула мячик указательным пальцем, который легкой болью от пореза напомнил ей о своенравной книжке. От такого вялого тычка мячик не укатился бы и на метр, но, тем не менее, совершенно непонятным образом он снова проследовал по всей комнате, отыскивая точки для рикошета, и через какое-то время вновь подкатился к ее ногам.
- Любопытно, правда? - вернувшийся Ейщаров открыл дверь пошире. - Он всегда возвращается к тому, кто его бросит. Удобная вещь для теннисистов, которые вечно теряют мячики на кортах. А вот в сам теннис им играть точно так же, как и любым другим мячом.
- А если возле корта склон?
- Найдет способ.
- А если я его брошу и убегу на другой конец города? Или зашвырну его в реку? Уеду в другую страну?
- Все равно наступит день, когда он подкатится к вашим ногам, если его не поднимет кто-нибудь другой, хотя, конечно, столь длительные временные эксперименты мы пока не проводили. Ну что, Эша, - он прислонился к дверному косяку, - наша беседа продолжается?
- Все равно вы меня не убедили! - упрямо ответила Шталь, комкая в пальцах ремешок сумочки. Ейщаров кивнул.
