— Да?
— Да, имел судимость. Пару раз сидел.
— Но как же он раздобыл ружье? Получить разрешение он никак не мог.
— А разве это было его ружье? Это было ружье старика, отца этих чертовых мальчишек. Вот в чем штука. Этот псих, Бертон, пролез к ним в дом и нашел там ружье. И патроны нашел, целую обойму. Он даже умудрился перезарядить ружье перед тем, как выстрелить в старика. А потом, как говорит сержант, пытался направить его на себя. Но ствол-то длинный. Старый дурак не то что застрелиться, а даже башку не смог бы им почесать.
— Да, потеха. — Бобу иногда казалось, что в роли преступника его напарник был бы как раз на месте.
Некоторое время они сидели молча и снова ощутили какое-то нарастающее беспокойство.
— Ну хватит, — внезапно решил Боб и протянул руку к ключам зажигания, — пора ехать.
— Постой. — Лез поднял руку и внимательно посмотрел в ветровое стекло.
— В чем дело? — Боб пытался рассмотреть, что привлекло внимание напарника.
— Вон там. — Толстяк показал, и Боб раздраженно нахмурился.
— Где, Лез? Показываешь на всю улицу.
— Нет, ничего. Мне почудилось, что по тротуару кто-то идет, но это просто обман зрения — фонари мигают.
— Наверное. Я-то ничего не вижу. В такое время все давно уже дрыхнут. На всякий случай подъедем поближе, чтобы удостовериться.
Патрульная машина медленно отделилась от края тротуара и бесшумно поползла по улице. Боб включил передние фары.
— Заодно покажем, что мы здесь, если кому-то интересно, — сказал он. — Спокойнее будут спать.
Они трижды проехались в оба конца улицы, и тут Лез снова насторожился:
— Там, Боб. Там внутри кто-то ходит. Боб плавно остановил «панду».
— Это же тот дом, который на днях сгорел, — сказал он.
— Ну да, так по-твоему, там никого не может быть? Пойду взгляну.
Толстяк вылез из машины, а его напарник послал по радио краткое сообщение на участок. Затем пошарил в бардачке и схватил фонарик.
— Там же ни черта не видно, — пробормотал он.
Ворота были открыты, но Лез, проходя, коротко постучал; иногда он предпочитал предупреждать тех, кто мог таиться в тени, чтобы дать им возможность убраться — столкновение с преступниками отнюдь не составляло величайшей радости в его жизни. Он подождал, пока Боб его догонит, и направил на дом луч мощного фонаря.
Несмотря на то что фасад почти не пострадал, если не считать пустых глазниц окон, дом имел плачевный вид и уже не был похож на человеческое жилище. Лез знал, что самые серьезные повреждения были в задней части здания, поскольку пожар начался на кухне. Он перевел луч на стоявший вплотную соседний дом. «Им чертовски повезло, — подумал он. — Могли бы тоже сгореть».
— Ну, что обнаружил, Лез?
Толстяк сердито оглянулся на Боба, незаметно подкравшегося сзади.
— Ты так не подкрадывайся, понял? Из меня чуть дух не вышибло, — произнес он шепотом.
Боб осклабился.
— Виноват, — сказал он с довольным видом.
— Из машины мне показалось, что кто-то лезет в окно. А может, это были тени от фар.
— Посмотрим, раз уж мы здесь. Ну и вонища тут, верно? А в соседнем доме есть кто-нибудь? — Боб направился к дому, и Лез старался от него не отставать.
— Да, наверно. Их дом не задело.
Боб свернул с дорожки и, пройдя через крошечный садик, подошел к провалу окна на нижнем этаже.
— Подними фонарь, Лез. Посвети внутри.
Лез повиновался, и оба заглянули через оконный проем в развалины.
— Небольшой беспорядок, — изрек Лез. Боб не стал утруждать себя ответом.
— Зайдем посмотрим, что там внутри.
Они вернулись к распахнутой входной двери, и толстяк осветил прихожую.
— После тебя, Лез..
— Возможно, это небезопасно. Перекрытия, наверное, насквозь прогорели.
— Нет, только ковер слегка подпалило. В этой части дома серьезных повреждений нет, пожарные вовремя подоспели. Давай входи.
Лез с опаской переступил порог, на каждом шагу проверяя доски на прочность, как будто пол мог в любой момент провалиться. Он уже дошел до середины коридора, как вдруг произошло нечто странное.
Широкое, нечетко очерченное пятно света от фонарика потускнело, словно натолкнулось на густую дымовую завесу. Но дыма не было. Казалось, луч вошел во что-то плотное, что-то поглощающее его яркость. Во что-то темное.
Боб быстро заморгал. Должно быть, это ему почудилось. Но что-то надвигалось на них, бесформенное и бесплотное. Как будто стала вдруг наступать дальняя стена. Нет, наверное, дело в батарейках: батарейки сели, и луч потускнел. Но луч был ярким на всем протяжении, тускнея только в самом конце.
Лез попятился, заставив отступить и Боба. Почти слившись, они пятились так по узкому коридору к выходу, а освещенное фонариком пространство продолжало сжиматься, простираясь перед ними не более чем на двенадцать футов. Они почему-то не решались повернуться спиной к надвигающейся тьме, опасаясь, что это сделает их более уязвимыми.
Как только они добрались до выхода, свет фонарика стал ярче и тьма отступила. Ощущение подавленности и страха внезапно исчезло.
— Что это было? — Голос у Боба дрожал.
— Не знаю. — Лез прислонился к косяку, схватившись за фонарик обеими руками, чтобы усмирить скачущий луч. — Я ничего не понял. Знаешь, что я тебе скажу? Я туда больше не пойду. Давай вызовем кого-нибудь на подмогу.
— Ага. И что мы скажем? Что мы испугались какой-то тени?
Внезапный вопль заставил обоих встрепенуться. Лез выронил фонарик, и он загремел по ступенькам крыльца, мгновенно потухнув.
— Господи, что это? — вымолвил толстяк, едва держась на слабеющих ногах.
Вопль повторился, и на этот раз они поняли, что кричал не человек.
— Из соседнего дома, — дрогнувшим голосом произнес Боб. — Быстрее! — Он побежал через садик и перепрыгнул через невысокую изгородь, разделявшую два участка. Лез неуклюже припустил за ним. Когда толстяк догнал Боба, тот уже изо всех сил колотил в дверь. Изнутри доносился жуткий предсмертный вой, но затем пронзительный крик кого-то другого заставил обоих похолодеть.
— Вышибай ее, Боб! Вышибай дверь! — Лез уже стоял сзади. Размахнувшись, он ударил тяжелым башмаком по замку. Небольшое матовое оконце над почтовым ящиком осветилось, и полицейские с удивлением отступили. Послышалось какое-то неясное жужжание.
Боб приник лицом к почтовому ящику, приподняв крышку. Все его тело сжалось в комок, и Лез увидел, что его глаза, освещенные проникающим сквозь щель почтового ящика светом, расширились от ужаса.
— Что там, Боб? Что там творится?
