Она вздрогнула и зажмурилась.
– Ох... Вы, наверное, гм... Гарри?
Я улыбнулся и протянул руку.
– Гарри Дрезден, мэм. Это я и есть.
Она пожала мне руку, чуть помедлив и не поднимая взгляда выше моей груди. Признаюсь, в тот момент я даже обрадовался тому, что имею дело с кем-то, не рискующим смотреть мне в глаза. Я пожал ей руку крепко, но вежливо, и отступил в сторону, чтобы отпереть дверь.
– Простите, что задержался. Мне позвонили из полиции, попросили глянуть одно их дело.
– Правда? – удивилась она. – Вы хотите сказать, полиция... гм... – она помахала пальцами в воздухе, не договорив фразы. Тут как раз я кончил возиться с ключами, отворил дверь и пропустил ее в кабинет.
– Время от времени, – кивнул я. – Они встречаются с чем-то этаким и приглашают меня поучаствовать.
– С чем таким?
Я пожал плечами и едва не поперхнулся, вспомнив трупы из «Мэдисона». Когда я снова поднял взгляд, Моника, нервно пожевывая губу, изучала мое лицо, но тут же поспешно отвела глаза в сторону.
– Не угодно ли кофе? – предложил я, закрывая дверь и зажигая свет.
– О... Нет, спасибо, не надо, – она стояла, глядя на мой ящик потрепанных книг и обеими руками прижимая к животу свою сумочку. Мне показалось, что она готова удариться в визг, даже если я покажу ей буку, поэтому, наливая себе чашку растворимого кофе, я старался двигаться медленно и осторожно. Вдох-выдох, привычные манипуляции – и постепенно я успокаивался после знакомства с Марконе. Держа чашку в руках, я вернулся к столу и предложил ей сесть в одно из двух кресел для посетителей.
– О'кей, Моника, – сказал я. – Чем могу вам помочь?
– Ну... гм... Я говорила уже, что мой муж... мой муж...
– Пропал? – подсказал я.
– Да, – откликнулась она едва ли не с облегчением. – Но только не то, чтобы как-то там таинственно, или еще чего. Просто ушел, – она покраснела. – Ну, вроде как захватил пару вещей и ушел. Но только ничего, никому не говорил. И больше не показывался. Я о нем беспокоюсь.
– Так-так, – сказал я. – И давно он ушел?
– Сегодня третий день, – ответила она.
Я кивнул.
– Должно быть, имеется еще какая-то причина, по которой вы обратились ко мне, а не в полицию или к частному детективу.
Она снова покраснела. Ее лицу очень шел румянец, делавшей ее похожей на совсем юную девушку. Нет, правда, очень мило.
– Ну, да... гм. Он увлекался... увлекался...
– Магией?
– Да. Он покупал всякие такие книжки в магазине, в отделе «Религии». Только не игрушки вроде «Темниц и Драконов». Настоящие. И еще покупал карты. Таро, – она произнесла это похоже на «Каро». Любительщина.
– И вы полагаете, его исчезновение может иметь какую-то связь с этим его увлечением?
– Ну, я не уверена, – призналась она. – Но возможно. Он как раз лишился работы, и это его сильно угнетало. Я очень за него беспокоюсь. Я подумала, может, тот, кто его найдет, сможет поговорить с ним обо всех этих штуках, – она сделала глубокий вдох, словно усилие, которое потребовалось от нее, чтобы произнести столько предложений подряд без единого «гм», утомило ее.
– Мне все еще не совсем понятно. Почему я? Почему не полиция?
Пальцы ее, сжимавшие сумку, побелели.
– Он собрал сумку, мистер Дрезден. Я боялась, полиция просто решит, что он бросил жену и детей. Они и искать-то особенно не станут. Но он не ушел. Он не такой. Он только хочет, чтобы мы жили хорошо, вот и все.
Я нахмурился. Боишься, что твой благоверный все-таки вильнул хвостом, так, детка?
– Пусть так, – сказал я. – Но почему все-таки я? Почему не частный сыщик? Я знаю весьма надежного, если вам нужно.
– Ну, потому... потому, что вы разбираетесь в... – она сделала неопределенный жест рукой.
– В магии, – договорил я за нее.
Моника кивнула.
– Мне казалось, может, это важно. То есть, ну, точно не знаю. Но мне кажется, что может.
– Где он работал? – спросил я. Разговаривая, я выудил из кармана блокнот и черкнул в нем пару строк.
– «СильверКо», – ответила она. – Это торговый бизнес. Они там определяют, какой рынок и для какого продукта лучше, а потом советуют торговцам, куда помещать деньги.
– Так-так, – сказал я. – Как его зовут, Моника?
Она поперхнулась и заерзала, лихорадочно пытаясь придумать какое угодно имя, только не его настоящее.
– Джордж, – выложила она наконец.
Я посмотрел на нее. Она упорно смотрела на свои руки, лежащие на коленях.
– Моника, – произнес я. – Я понимаю, как это для вас тяжело. Поверьте, мэм, очень многие нервничают, заходя в этот кабинет. Но прошу вас, выслушайте меня. Моя работа не в том, чтобы делать больно вам или кому-нибудь другому. Моя работа – помогать людям. Верно, человек с необходимыми познаниями может использовать ваше имя против вас, но я не из таких, – тут на память мне совсем кстати пришли слова Джонни Марконе. – Это мешает бизнесу.
Она отозвалась на это нервным смешком.
– Я ощущаю себя такой дурой, – призналась она. – Но я столько такого всякого слышала...
– Насчет чародеев? Ясно, – я положил ручку на стол и вытянул пальцы, как положено уважающему себя чародею. Дамочка нервничала и ждала чего-то этакого. Я мог развеять хоть часть ее страхов, оправдав хотя бы часть ожиданий. Я старался не смотреть поверх ее плеча, туда, где висел на стене календарь с обведенным красным кружочком пятнадцатым числом текущего месяца. Днем платы за аренду офиса. Мне нужны были деньги. Даже с сегодняшним полицейским гонораром, даже с тем, на что я мог рассчитывать от них в ближайшем будущем, городу пришлось бы расплачиваться до бесконечности.
И кроме того, я никогда не мог подавить в себе импульс прийти на помощь попавшей в беду даме. Даже если сама она не была полностью, на все сто процентов уверена в том, что хочет видеть своим спасителем именно меня.
– Моника, – сказал я. – В нашей вселенной существуют такие силы, о которых большинство людей даже не подозревает. Силы, которых не поняли до конца даже мы. Мужчины и женщины, имеющие дело с этими силами, видят мир в ином свете, нежели обычные люди. Они начинают понимать его немного по-другому. Это отдаляет их от обычных людей. Иногда это порождает неспровоцированные страх или подозрение. Я понимаю, вы читали книги и смотрели фильмы о том, как ужасны люди вроде меня, и что та часть Ветхого Завета, в которой говорится о ведьмах, тоже не добавляет оптимизма. Но на самом деле мы не отличаемся от любого другого, – я одарил ее самой лучезарной из своих улыбок. – Я хочу помочь вам. Но для того, чтобы я смог сделать это, вы должны хоть немного доверять мне. Даю вам слово, я вас не разочарую.
По тому, как пристально смотрела она на свои руки, я понял, что она проглотила это и теперь переваривает.
