«Хожу…», – чавкнуло в ответ.
Шевелящиеся отростки оплели с обеих сторон вход и зазмеились по валунам, сливаясь с ними и исчезая. Тёмный сгусток таял, растворяясь в порождённых им самим щупальцах, и в конце концов просто исчез. Стихло выматывающее душу «Хожу…хожуу…», канувшее в клочках тумана. Стало тихо-тихо и отчего-то ещё более страшно.
Света обвела фонарём камни, пытаясь разглядеть только что тянувшиеся тёмные змейки, и ничего не увидела. Обычные скалы. Она замерла, вслушалась – опять ничего. Сердце постепенно перестало неистового стучать в грудь, будто собираясь выпрыгнуть; она перевела дыхание и посмотрела на Оксану. Та сидела, сжавшись в комок и закрыв лицо руками. Плечи её тряслись. Света только хотела шагнуть к подруге и успокоить, как уловила краем глаза движение.
Она снова взмахнула фонарём. С окружающих валунов неспешно скатывались серые сгустки, растекались и соединялись между собой, постепенно образуя неправильной формы круг с шевелящимися краями, ползущими со всех сторон навстречу друг другу. До Светы не сразу дошло, что они с девчонками находятся в центре этого сомкнувшегося и затягивающегося кольца.
Противоположность тьмы – свет. Она лихорадочно начала полосовать лучом фонаря наползающие щупальца. Толку было примерно столько же, сколько от тыканья вилкой в суп. Света опустила фонарь, быстро нагнулась к рюкзаку и достала зажигалку, подхватила валявшийся с ужина у импровизированного костра кусочек сухого спирта и зажгла. Нервно пританцовывая и обжигая пальцы, дождалась, пока разгорится и швырнула в серую волну. Огонёк провалился вглубь, какое-то время проблёскивал синеватым пламенем и погас.
Света бессильно опустила руки. В оцепенении она смотрела на накатывающий вал уплотнившейся до черноты серости, не представляя, что можно сделать. Бежать было некуда, а перепрыгнуть через расползшийся на всю площадку круг, можно было разве что с шестом. «Хожу…, – донеслось от входа, – хожуу…». Света отстранённо подумала, что ещё несколько минут и вал захлестнёт их, растворит в себе. Мелькнула мысль разбудить Юлю, но она одёрнула себя: если уж их сейчас съедят, пусть хоть та не мучается.
– Уййй-и! – раздался тонкий-тонкий писк, от которого заломило зубы, и мимо Светы скользнула невысокая фигурка в спортивном трико с босыми ногами.
Оксана, до сих пор с закрытыми, как показалось Свете, глазами, прыгнула в ползущую тёмную серость и принялась колотить по ней трэкинговой палкой. – Уййй-и!
Ошеломлённая Света поражённо уставилась на то, как под ударами тёмный ковер обретает плоть и дробится на мелкие кусочки серости, которые свою очередь мелко подрагивают и рассыпаются в ничто. Она встряхнулась, подцепила свою трэкинговую палку и метнулась на помощь подруге. И с первым же взмахом поняла, что в отличие от Оксаны её удары не оказывают на серый круг никакого действия: палка проходила насквозь, глухо ударяясь о камни. А сам вал, довольный поданным обедом, жадно тянулся к неосторожно стоявшей у края девушке.
Света отпрыгнула. Она посветила на Оксану – та продолжала систематически истреблять ползущую мерзость, сопровождая каждый удар криком. До Светы постепенно дошло, что дело тут в воплях, этом тоненьком пронзительном вое, от которого ноют зубы и трясётся всё внутри. Она попробовала было подражать подруге, но не смогла: её более низкий голос просто не в состоянии был производить столь тонкий писк. Тем временем Оксана с храбростью разъярённой мыши носилась по кругу, колотя палкой, и постепенно окружавшая тёмная серость стала исчезать.
Света застыла столбом, молясь про себя, чтобы подруга не перестала кричать и не сорвала голос.
И будто сглазила. Оксана вдруг поперхнулась, и пронзительный писк сменился каким-то шипеньем, похожим на змеиное. Девушка завертела головой, похоже, только сейчас заметила Свету, и метнулась к ней с поднятой палкой. Света невольно втянула голову в плечи, ожидая удара, и вскинула руки.
– Это я! – выкрикнула она, и посветила фонарём себе в лицо.
Оксана замерла, потом медленно опустила трэкинговую палку. Она тяжело дышала, плечи и руки дрожали.
Света шагнула к подруге – ноги тряслись под стать Оксаниным – и обняла, ласково поглаживая по плечу.
– Всё-всё, – пробормотала она успокаивающе. – Ты молодец. Всё кончилось.
Она осветила место ночлега: никаких признаков тёмного вала, никаких щупалец, ничего, только обычная каменистая площадка с редкой травой. Не то Оксана действительно полностью изничтожила незваных гостей, не то уцелевшие просто сбежали, устрашившись девичьей ярости.
Света выругала себя за неуместный сарказм, хотя с другой стороны, пока просто ничего не оставалось, кроме как бодриться и делать вид, что всё в порядке.
– Ч-что это б-было, – заикаясь, поинтересовалась Оксана, зубы у неё явственно постукивали.
Света пожала плечами.
– Ходилка, – сказала она.
– К-кто?
– Ходилка. Я его так назвала, он прошлой ночью в сарай лез.
Даже в отсветах фонаря было видно, как глаза у Оксаны делаются большими и круглыми.
– И ты нам ничего не сказала?
Света замялась.
– Да я как-то… Не знаю. Почему-то утром это показалось таким не важным, мелким, что не стоило и упоминания.
Оксана устало опустилась на землю, ноги её явно не держали. Подумав, Света села рядом. Её-то ноги не держали точно.
– То есть, завтра мы тоже решим, что ничего особенного не было? – помолчав, спросила Оксана.
Света покачала головой.
– Я не знаю, Оксана. Я ничего не понимаю. Ни – что это было, ни – откуда взялось. Я вообще о таком ни разу не слышала.
– Я тоже, – призналась Оксана. – И Юлька, наверное…
– Где она? – перебила Света, вскакивая на ноги.
С краю у чуть нависающего бока валуна, где Юля устроила себе гнёздышко, лежал пустой спальник. Девушки не было.
– Юля! – закричала Света, лихорадочно обводя фонарём вокруг.
Оксана шагнула к спальнику, зачем-то подняла его, потрясла и положила обратно.
– Он её…не съел? – пробормотала она дрожащим голосом. – Не съел ведь?
Не отвечая, Света быстро обошла площадку, выглянула наружу. Никаких следов подруги, лишь камень с клочками мха и травы. Она вернулась и снова, уже тщательно, осмотрела место ночлега, окружающие валуны, затем опустилась на колени и, не обращая внимания на испуганно глядевшую на неё Оксану, внимательно проверила спальник и землю рядом с ним. К счастью, никаких подозрительных пятен она не нашла, и это успокаивало, хоть и не сильно.
Света в растерянности потёрла лоб. Напрашивались два вывода: либо чёрный вал растворил в себе Юлю – «Полный бред», – подумала Света, – либо, что гораздо правдоподобнее, она с перепуга умчалась, куда глаза глядят. Следовательно, придётся отправляться на поиски. Только куда? Рассуждая здраво, Юля, скорее всего, бежала по прямой, когда выскочила наружу. В сторону кальдеры. Главное, молилась про себя Света, чтобы она никуда не свернула, иначе сверзится с седловины, и…
